Другая любовь. Природа человека и гомосексуальность - Лев Клейн
- Дата:11.11.2024
- Категория: Научные и научно-популярные книги / Психология
- Название: Другая любовь. Природа человека и гомосексуальность
- Автор: Лев Клейн
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это было трудно делать в первый раз?
Ну, сперва было. И я также заметил, что в девяти случаях из десяти даже те ребята, которые работали там, — я имею в виду, что они с этого жили, делая стриптиз и в других местах, — так вот когда дело подходило к снятию прикрытия гениталий, они проделывали это отвернувшись от публики. Что, я думаю, вроде как интересно. Много раз я поступал так же, но через какое-то время я так освоился, что это меня уже не беспокоило. Но вот в партере, сойдя со сцены, первые несколько недель мне было очень трудно работать. Я бы не сходил со сцены в зал, мне бы оставаться на сцене.
Ты имеешь в виду выходы в публику?
Да, мне было трудно сходить в публику. Но с течением времени я даже разработал специальный номер, когда делал финал моего обнажения. Я снимал прикрытие на шнурочке… это было под Донну Саммер из ее альбома «Живые и снова», и это был сказочный номер, потому что он работал отлично. У меня был один из этих, ну как джок-стрэп, но без двух задних шлеек, так? И повязка на шнурочке под низом, и я сходил со сцены к креслам и проделывал всё раздевание на креслах. Стоя на поручнях. Потому что тогда это оказывалось переходом от дальнего плана к очень близкому… хоть иногда это было уж очень вплотную.
Я бы хотел спросить, пытались ли посетители прикасаться к тебе?
Да. Ну, реакции были интересными, потому что там были люди, у которых на лицах был написан страх — они просто боялись прикоснуться к тебе. То есть я не знаю, что, по их представлениям, случится, если они дотронутся до тебя, но похоже, они просто не хотели никакого контакта. А были и другие, которые лапали тебя. То есть они не могли удержать свои руки при себе. И были люди, к которым ты подходишь и они испытывают удовольствие от этого, они принимают всё, как есть, понимаешь, улыбаются тебе и просто хорошо проводят время.
А что ты делаешь, когда тебя лапают?
Сперва это очень меня смущало, потому что это не было задумано как часть номера и вроде я здесь не для лапанья. А они вроде думают, что я здесь для этого, и… понимаешь, для меня вся штука в том, что ты чувствуешь какую-то теплоту, а тут это лапанье… В этом ничего нет, никаких эмоций, они думают, ты просто тело, и это вроде как пойти в лавку и попробовать фрукт или что-то еще. Ты вдруг становишься товаром или чем-то вроде.
<…> Я научился переводить это в игру, в которой это выглядело как если бы я мог соучаствовать, потому что это было очень возбуждающим. Это как всё другое: дело не в том, что произошло, а в том, что по мнению публики могло бы произойти. <…> И я понял, что это было наиболее возбуждающим для остальной аудитории. Это чувство. Потому что были случаи, когда это действительно происходило. Не столько со мной, но с другими. <…>
Ты рассказал мне однажды об инциденте, когда кто-то на самом деле сосал твой член, когда ты танцевал на креслах. <…> Какое было чувство, то есть…
Чувство отличное! — нет… очень странное… Понимаешь, как это было. <…> В тот день, не знаю почему, я был в плохом настроении. <…> Я делал свой номер, это был второй или третий номер, было не так уж много публики, и в первом ряду сидел этот мужчина. С самого начала было неважно, что я делаю и что делает кто-то другой, просто — может быть он был опустошен — он хотел хорошего времяпрепровождения, и он пришел получить то, чего хотел. <…> Никто не подыгрывал, кроме этого человека, очень близко ко мне. И я думаю, это было скорее из страха с моей стороны. Я танцевал на креслах, а он сидел, хватая меня и делая неприличные гримасы ртом, и после одной из этих штук я мысленно сказал себе: «Ладно, если это то, чего ты хочешь, ты это получишь». И я сделал ему всё, я направил всё ему, и разделся для него. Он манил меня придвинуться ближе, стать над ним, так я и сделал, и всё обнажение я проделал над ним, и он начал нагибаться к моему телу и всё такое. Но я делал это…
Что «всё такое»?
Ну, сосал мне, понимаешь… Но я делал это больше из страха, потому что не был на деле увлечен им, и для меня это вообще не было сексуальным чувством. Не знаю, чем это было для него. <…> В других случаях — много раз было, что люди хватают твой член или трогают тебя за задницу, но знаешь, иногда это приятно, потому что это иной вид прикосновения То есть они в самом деле хотят тебя, и, думаю, в этом всё дело. Это чувство, что тебя хотят, и ты здесь, и ты создал это чувство, что каждый мужчина в зале хочет тебя.
Это, вероятно, чертовски задевает.
Да, когда это случается, то чертовски. Это… это прекрасно. Но это фантазия. Это прекрасная фантазия, понимаешь, потому что на деле с этим связано много другого» (Denneny
Таковы те чувства, которые хоть немного скрыто витают за каждым актом обнажения на людях, обнажения в однополой среде, не привыкшей к такому обнажению. Эти чувства носят оттенок гомосексуальности, даже когда это не осознано.
2. Интернат
В основном наше современное общество антигомосексуально, а по идеологии даже часто антисексуально вообще. Казалось бы, оно должно всеми своими установлениями внушать своим новым, подрастающим членам отвращение к гомосексуальности и ориентировать его на гетеросексуальный путь. Официально его девизы именно таковы. Но в нем есть целый ряд вполне общественно-признанных, общественно-одобряемых, стандартных и повторяющихся ситуаций, когда в локальных подразделениях общества создаются условия, способствующие развитию именно гомосексуальной ориентации.
Это так называемые «закрытые общества», в которых устанавливается своя, особая психологическая атмосфера с чрезвычайно сильным давлением на личность. Законы таких обществ специально изучаются в психологии. Для нашей темы существенно то, что большей частью это общества однополые. Сюда относятся монастыри, школы и училища закрытого типа (с проживанием в интернатах и пансионатах), общежития, тюрьмы и так называемые «исправительные» лагеря (лагеря принудительного труда), безусловно армия, частично пионерские и спортивные лагеря (где значительная часть времени проводится раздельно по полам). Я оставлю без рассмотрения монастыри — во-первых, потому, что тема плотских искушений и однополой любви в монастырях затрепана — подробно освещена в литературе и фольклоре, начиная с эпохи Возрождения, а во-вторых — чтобы не дразнить лишний раз церковь. И без того в книге немало положений, входящих в противоречие со взглядами церкви. Не стоит переходить на аргументы ad hominem (а сами-то…).
Рассмотрим сначала детские и юношеские заведения типа интернатов. В закрытых привилегированных школах-интернатах издавна учат детей верхних слоев общества в Англии и Америке. Есть такое и в других странах. Как правило, это мужские школы, и гомосексуальные нравы и обычаи в них очень распространены (Gathorn- Hardy 1977; Bullough and Bullough 1980; Chandos 1984, chapt. 14). Это о «питомцах английских закрытых среднеучебных заведений» Набоков говорит, что «после ночи гомосексуальных утех они должны мириться с парадоксальным обычаем разбирать древних поэтов в очищенных изданиях» (Набоков 1990: 295).
Журналист У. Т. Стид сардонически замечал:
«Если бы каждый, кто виновен в грехе Оскара Уайлда, попадал в тюрьму, то мы бы стали свидетелями удивительного переселения обитателей Итона, Хэрроу, Рэгби и Винчестера (названы самые престижные лицеи-интернаты. — Л. К.) в тюремные камеры Пентонвилля и Холлоуэя. Ведь мальчики в общественных школах свободно подхватывают привычки, за которые их потом могут приговорить к каторге» (Stead 1895, цит. по Тэннэхилл 1995:354).
Новички непременно становились «фагами» старшеклассников. Фаг — это прислужник, который обслуживал старшеклассника и выполнял любые его прихоти, но за это пользовался его покровительством. О том, какой характер носили эти прихоти, говорит тот факт, что в английском языке слово «фаг» и производное от него «фагот» (вообще-то название духового музыкального инструмента) стало обозначать «гомик», «гомосек». В 1817 г. в интернат поступил будущий писатель Уильям Тэккерей. Первый приказ, который он получил от старшего соученика, был: «Приди и трахни меня» (Crompton 1985: 78). О 20-х годах нашего века вспоминает Робин Моэм, племянник знаменитого писателя и сам писатель. Едва он устроился в своей комнате в Итоне, как пришел одноклассник, спросил, дробится ли он, схватил его за гениталии и уговорил отдаться. Затем они продолжали это два года (Maugham 1973: 46–47). По воспоминаниям Джона Саймондса, в середине XIX в. в Харроу каждый симпатичный мальчик получал женское имя и становился либо общей сексуальной утехой либо «сукой» (bitch) одного из старшеклассников. «Там и сям можно было видеть онанизм, взаимную мастурбацию, возню голых мальчиков в постели». Один одноклассник похвастался в письме Саймондсу, что стал любовником директора школы Воона. Саймондс показал письмо отцу, и директора уволили. Одноклассники навсегда (на всю жизнь!) порвали отношения с Саймондсом (Symonds 1984: 94). Эти примеры подробнее описаны в книгах Элисдэр и Кона (Alisdare 1995; Кон 1998: 181–184)
- IT-рекрутмент. Как найти лучших специалистов, когда все вокруг горит - Егор Яценко - Маркетинг, PR, реклама
- Корпоративная культура современной компании. Генезис и тенденции развития - Анжела Рычкова - Культурология
- Китаизация марксизма и новая эпоха. Политика, общество, культура и идеология - Ли Чжожу - Политика / Экономика
- Ученик Творца. Проба сил. Книга 2. - Валерий Тиничев - Научная Фантастика
- Повелитель Запретной Магии - Владимир Упоров - Книги магов