Сумерки в полдень - Даниил Краминов
- Дата:11.01.2025
- Категория: Научные и научно-популярные книги / Политика
- Название: Сумерки в полдень
- Автор: Даниил Краминов
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Снова пожав Антону руку, Жан-Иван посоветовал отправиться пятичасовым поездом в Антверпен, чтобы вовремя занять каюту на пароходе, и пообещал перехватить друга по пути из Лондона в Москву: он хотел встретиться с ним наедине, без посторонних глаз. Круто повернувшись, Жан-Иван зашагал прочь, стараясь идти вразвалочку и высоко подняв голову с надменной уверенностью человека, у которого есть деньги и власть. Антон поглядел в его спину с болью и радостью: жалел друга, которому досталось такое необычное, трудное и опасное дело, и радовался мудрости и проницательности людей там, в Москве, отыскавших Жана-Ивана в Казани и приславших его сюда, в Брюссель, чтобы он с неведомым «дядей» неведомыми Антону путями оберегали Родину издали.
Глава двадцать первая
Сплошная пелена тумана скрывала берега Темзы, хотя с парохода, идущего вверх по течению, явственно слышались гудение машин на невидимых дорогах, мычание коров и выкрики людей. Близ Лондона туман немного рассеялся, и навстречу пароходу потянулись выложенные дегтярно-черным камнем берега, стены складов, пристани, загруженные ящиками и мешками.
По обеим сторонам реки глухо шумел все еще занавешенный дождем и туманом большой город. Шум усиливался, становясь резче, казалось, враждебнее, и Антон с тоскою думал, что в этом городе ему придется жить и смотреть сквозь эту пелену дождя и тумана на белый свет не один день, не один месяц и, наверно, даже не один год. Однообразный, серый Берлин с его казарменной громоздкостью и строгостью был скучен, а Брюссель с широкими авеню и узкими улочками по-мещански уютен. Антон остался равнодушен к ним, как бывают равнодушны к станциям, которые видят из окна вагона. К Лондону он не мог быть равнодушен и волновался, ожидая увидеть его. А город, точно потешаясь над ним, намеренно прятался, прикрываясь непроглядной серой и мокрой пеленой.
Пассажирская пристань появилась неожиданно совсем рядом и была полна встречающих. Вероятно, и для них вынырнувший из тумана пароход был неожиданностью: они взволнованно загомонили и бросились к самому краю пристани, приветственно размахивая руками и зонтиками. И пока пароход пришвартовывался, они скользили взглядами по лицам людей, стоявших возле палубных перил.
Антона никто не встречал, и он, взяв чемодан, спустился по мосткам на пристань, вслед за другими направился к воротам порта. Прямо за воротами пролегала узкая улица, вдоль тротуара которой выстроились тупоносые, квадратные автомобили с решетками на крыше — лондонские такси. Один за другим они подкатывали к очереди, возникшей у ворот. Шоферы, не вылезая из машин, ловко принимали и укладывали рядом с собой чемоданы, прихватывая их ремнем, и, усадив пассажиров, отъезжали. Дождавшись своей очереди, Антон влез в такси и назвал рекомендованный ему еще в Москве отель «Уэст-палас», расположенный где-то рядом с полпредством.
По обе стороны улицы тянулись узкие двух-трехэтажные дома, однообразные и скучные. Из первой улицы такси попало в другую, потом в третью, четвертую, но дома оставались прежними. Потом дома стали выше, но опять походили один на другой, как близнецы. По тротуарам тесно, почти прижимаясь друг к другу, двигались черные мокрые зонтики, а по мостовой бежали юркие машины и катились двухэтажные красные автобусы, похожие на маленькие домики на колесах. Когда машины и автобусы стали создавать большие заторы на перекрестках, Антон понял, что такси достигло центра Лондона. Точно подтверждая его догадку, из серой занавеси тумана проступил силуэт высокого столба, увенчанного чугунной фигурой человека. Антон понял, что перед ним известная колонна Нельсона и, следовательно, они достигли Трафальгарской площади. Вся площадь была запружена раскрытыми черными зонтами, и к ним — Антону показалось, именно к этим зонтикам, — с высокого постамента мраморной колонны обращался — тоже из-под зонтика — оратор. Антон не слышал, о чем оратор говорил, но хорошо видел, как он, словно угрожая кому-то, вскидывал руку, поневоле высовывая ее из-под зонтика. Площадь, следуя его призыву или примеру, тоже угрожающе вскидывала из-под зонтиков сотни сжатых кулаков.
— Что там такое?
Шофер вытер ладонью запотевшее ветровое стекло, словно без этого не мог разглядеть, что происходит на площади, и, повернув голову вполоборота к пассажиру, бесстрастно ответил:
— Митинг.
— Митинг под дождем?
— В это время года у нас редкий день без дождя, — пояснил шофер.
— А что за митинг?
Шофер снова потер ладонью стекло, внимательно посмотрел на скопление зонтиков вокруг колонны Нельсона и сказал с прежним бесстрастием:
— Митинг в защиту Чехословакии.
Хотя Антон великолепно расслышал шофера, сказанное было столь неожиданно, что он не поверил и, потянувшись к отделявшей его от шофера перегородке, раздвинул пошире ее стеклянные створки.
— Что вы сказали? В защиту кого они выступают?
— В защиту Чехословакии, — повторил шофер и, кивнув в сторону площади, добавил: — Это уже третий митинг за три дня. Как только стало известно, о чем договорился наш премьер-министр с Гитлером, лондонцы целыми днями толпятся на Трафальгарской площади или двигаются из конца в конец Уайтхолла, где находятся министерства, — через центр просто проехать невозможно. Лучше бы свернуть нам раньше и выбраться на Оксфорд-стрит. Правда, это дальше и дороже, но тут мы потеряем больше времени.
Зажатое со всех сторон машинами и автобусами такси могло медленно двигаться только в одном потоке с ними. На Трафальгарской площади оно прочно застряло среди других машин как раз напротив большого серого здания Национальной галереи, и теперь Антон мог хорошо видеть расположенную ниже мостовой площадь с бассейном и фонтанами посредине. Площадь походила на огромную чашу, до краев заполненную зонтами, и все же из соседних улиц продолжали вливаться новые и новые людские потоки. Среди черных мокрых зонтиков белели полотнища плакатов, и красные буквы на них, как струйки крови, стекали под дождем. С трудом разобрал Антон, что написано на плакатах: «Долой позорную сделку!», «Чехословакия должна жить!», «Остановить Гитлера — значит остановить войну!» Несколько плакатов требовали: «Чемберлен должен уйти», а два или три прямо повелевали: «Чемберлен, уходи!»
Хотя дождь продолжал моросить, а небо оставалось по-прежнему сумрачным, Антону показалось, что вдруг стало светлее, будто сквозь тучи проглянуло солнце. Посматривая на Трафальгарскую площадь, он вспомнил холодную ночь в Берхтесгадене, ослепительно сверкающий коридор, по которому они шли с Хэмпсоном, угрюмо обещавшим, что «Англия еще скажет свое слово». И — удивительное дело! — Лондон, вначале подавивший Антона своим холодным, мрачным унынием, теперь пробуждал в нем теплое чувство.
Наконец такси миновало узкий проезд у Национальной галереи, свернуло направо и выбралось на широкую улицу с богатыми магазинами и красивыми домами — Пиккадилли. Сначала слева, потом справа потянулись большие, залитые дождем и еще совсем зеленые парки с просторными лужайками и асфальтовыми дорожками. У входа в парки стояли памятники: невероятного размера женщины восседали в огромных креслах, гигантского вида мужчины красовались на могучих чугунных конях.
Отель «Уэст-палас» втиснулся в ряд невзрачных домов на маленькой улице, выходившей к парку, и хозяева считали, что это обстоятельство дает им право драть за тесные и в общем-то дрянные номера втридорога.
Едва устроившись в отеле, Антон приобрел в вестибюле, где продавалась разная необходимая мелочь, зонтик — без него в Лондоне нельзя даже выйти — и отправился в полпредство. Он без труда отыскал «частную», закрытую массивными решетчатыми воротами улицу, на которой находилось полпредство, прошел мимо особняков с завешенными окнами, нашел «особенно несчастный», по английским суевериям, дом № 13 и, поднявшись по каменным ступенькам к тяжелой, темной двери, позвонил. Дверь открылась, и он вновь ступил на «советскую землю».
Хорошо одетые молодые люди, встретившие Антона в большом сумрачном вестибюле, спросили, что ему надо и кто он такой, и тут же стали трясти руки: его давно ждали, за него беспокоились, хотя встретить в порту не догадались. Один из них позвонил кому-то и сказал почти торжествующе:
— Карзанов явился!
Антон не слышал, что отвечали, но видел, с какой готовностью парень, державший трубку возле уха, кивал головой, приговаривая:
— Оки-док, оки-док — хорошо, хорошо.
Затем двое молодых людей провели Антона в просторный и еще более сумрачный зал с антресолями на уровне второго этажа.
— В том углу — полпред, — сказал один из сопровождающих, — но сейчас он в Женеве, а в этом углу — советник, в том — первый секретарь и в том — первый секретарь, а там — зал приемов с зимним садом, а там…
- Москвичи и черкесы - Е. Хамар-Дабанов - Исторические приключения
- Любовь в полдень - Лиза Клейпас - Остросюжетные любовные романы
- Красные каштаны - Михаил Коршунов - Советская классическая проза
- Дети ночных цветов. Том 1 - Виталий Вавикин - Ужасы и Мистика
- Букет строк - Галина Якименко - Поэзия