Волошинов, Бахтин и лингвистика - Владимир Алпатов
- Дата:20.06.2024
- Категория: Научные и научно-популярные книги / Языкознание
- Название: Волошинов, Бахтин и лингвистика
- Автор: Владимир Алпатов
- Просмотров:3
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я. В. Лоя называет Волошинова «уважаемым коллегой и товарищем по борьбе», радуется «оживлению марксистской мысли в области языковедения», но удивлен тем, что «как ни странно для марксизма», в книге симпатии на стороне «индивидуалистического субьективизма», и критикует Волошинова за «обилие диалектических словечек и целых фраз», в которых трудно разбираться. Рецензент приветствовал книгу как марксистскую, но более ни в чем не смог разобрать-ся. На мой взгляд, Н. Л. Васильев[514] отнесся к рецензии слишком всерьез.
Положительно упомянута книга и в учебном пособии другого языкофронтовца Г К. Данилова. Он снисходительно назвал Волоши-нова (бывшего на год старше Данилова) в числе «марксистско-линг-вистического молодняка».[515] Одобрил Данилов разграничение знака и сигнала, призыв к изучению целых высказываний, а не слов или звуков.[516] В то же время он не согласился с идеей МФЯ о том, что язык – лишь абстракция: «Как же может осуществляться социальный акт высказывания, раз он в той или иной степени не опирается и не исходит из данной системы языковых норм?».[517]
Гораздо более серьезной, но в целом отрицательной была рецензия Р. О. Шор,[518] которая явно отвечала на полемику с ней в МФЯ. В предыдущих главах речь уже шла о двух справедливых ее замечаниях в рецензии: о малой авторской эрудиции в истории лингвистики, в частности, в незнании работ по истории философии языка, и о недостаточной лингвистичности третьей части книги.
В рецензии есть и положительные оценки. Отмечается акту-альность темы, книга признана четко формулирующей «основные задачи нашей лингвистической современности», поэтому ее появление «является вполне уместным и своевременным».[519] Среди конкретных оценок Шор соглашается с критикой разграничения синхронии и диахронии у Ф. де Соссюра,[520] она сама считала этот пункт недостатком соссюровской концепции. Но на этом похвалы и кончаются. Не только третья часть, но книга в целом признана недостаточно лингвистичной: «Подмена объекта изучения языка изучением художественного слова—подмена, добавим, типичная для фосслерианцев».[521]
Этот недостаток согласно Шор – проявление более общего и самого главного недостатка книги. Она скорее согласна с разграничением лингвистики на «абстрактный объективизм» и «индивидуалистический субьективизм», но оценка направлений у нее совершенно иная. С ее позиций, концепция К. Фосслера—«апология алогизма и иррациональности», где языковой коллектив лишь превращает «в обезличивающее, обессмысливающее орудие общения первоначально творческий акт».[522] В то же время многие положения Соссюра бесспорны, а большая часть его критики в МФЯ некорректна: например, Ф. де Соссюр вовсе не отрицает связь системы знаков с ее идеологическим наполнением.[523] В итоге Шор повторила то, что высказывала и раньше: для создания марксистской лингвистики соссюрианство может быть пригодно после «коренной перестройки», а идеи Фосслера для нас «в корне чужды».[524] То есть оценки в точности противоположны оценкам МФЯ.
Н. Л. Васильев[525] считает рецензию Шор положительной, с чем трудно согласиться. С другой стороны, в одной из зарубежных публикаций данная рецензия оценивается чуть ли не как официальная негативная оценка книги властью.[526] Разумеется, это не так: Шор не была представителем власти, а рецензия находится в рамках лингвистического анализа.
В[527] отмечены и два отклика на МФЯ в провинции: в Харькове[528] и Иркутске.[529] Их авторы принадлежали к молодому поколению языковедов. Первый из них впоследствии работал как поэт и переводчик, второй же стал известным русистом (20 июня 1950 г. в «Правде» его антимаррист-ская статья была опубликована в рамках дискуссии по языкознанию рядом со статьей И. В. Сталина). К сожалению, мне не удалось познакомиться с данными рецензиями. Из выдержек, приводимых Н.Л. Васильевым, видно, что харьковская рецензия по оценкам близка к Р. О. Шор, а П. Я. Черных надеялся на некий синтез идей Соссю-ра и Фосслера, одобряя МФЯ за следование последним.
Наконец, сейчас Н. Л. Васильевым и А. Л. Бегловым опубликована и оставшаяся в черновике рецензия на МФЯ А. И. Ромма, филолога, близкого к Г. О. Винокуру, первого переводчика Соссюра на русский язык (этот опыт не был завершен).[530] Публикаторы оценивают эту незавершенную рецензию как самый глубокий и оригинальный из письменных отзывов того времени на МФЯ. А. И. Ромм считал необходимым примирить концепции Гумбольдта и Соссюра и найти некоторый синтез их идей.
После выхода книги Волошинов ненадолго стал заметной фигурой в лингвистических кругах Ленинграда. Заместитель главного редактора журнала «Литературная учеба» А. Д. Камегулов писал М. Горькому: «Я буквально умолил Якубинского и Волошинова вести отдел языка».[531] Но молодой ученый вызывал интерес главным образом марксистской упаковкой идей, изложенных в книге. Одни, как Я. В. Лоя, ограничивались этой упаковкой, другие, как Р. О. Шор, заглядывали внутрь и отвергали то, что там находили.
Но в основном обращали внимание на книгу языковеды, только начинавшие свою деятельность. Исключение – столь же молодая (на год старше Бахтина и Волошинова), но уже составившая себе имя Р. О. Шор; ее книга заинтересовала, поскольку она была про-фессиональным историком лингвистики. А лингвисты среднего и старшего поколения просто проигнорировали МФЯ. Это относи-лось не только к ученым старой школы, но и к, казалось бы, имевшему с МФЯ точки соприкосновения Е. Д. Поливанову. В предисловии к книге[532] он перечислял лингвистов, близких к нему по марксистскому подходу. Волошинова в их числе нет, и ни разу его книга не упомянута.
В 1929 г. еще было возможно спокойное, академичное обсуждение вопросов лингвистической методологии, которое мы видим у Шор. Но вскоре внешняя ситуация в советской лингвистике резко ухудшилась, «культурная революция» распространилась и туда. Марристы установили монополию в области лингвистики. Был обвинен в черносотенстве и вытеснен в Среднюю Азию Е. Д. Поливанов, несколько позже разгромлен «Языкофронт». Марристы не могли простить отказа считать Марра марксистом в МФЯ, хотя печатная травля Волошинова началась не сразу после выхода книги, а лишь в 1931 г.
В разгромной рецензии молодого тюрколога-марриста А. К. Бо-ровкова (впоследствии члена-корреспондента АН СССР) на книгу Данилова последний обвинен, в том числе, и в похвалах Волошинову, тогда как «Волошинов защищает и развивает точку зрения идеалистического направления буржуазной лингвистики в книге „Марксизм и философия языка“».[533] Еще раз в той же рецензии упомянут «Волошинов, скрывающий свой идеализм под марксист ской фразой».[534] В следующем году аспиранты и сотрудники Н.Я. Марра по его указанию издали погромный сборник,[535] где обличали почти всех сколько-нибудь заметных языковедов тех лет. Волошинов, один или в ряду с другими, упомянут в пяти статьях сборника из тринадцати. Самым активным участником сборника был аспирант Марра Ф. П. Филин (впоследствии также член-корреспондент АН СССР, о его последующей деятельности см. Экскурс 4). Помимо трех статей ему принадлежит и неподписанное предисловие, авторство которого подтверждено в.[536] В предисловии Волошинов вместе с далекими от него языкофронтовцами отнесен к «маскирующейся индоевропейской лингвистике, приспособляющейся к условиям реконструктивного периода», по отношению к которой надо проявлять «особую бдительность».[537]
И в самом ИЛЯЗВ, где работал Волошинов, был подготовлен сборник, где А. А. Пальмбах (ставший затем, как и А. К. Боровков, видным тюркологом) ругал МФЯ: «гора родила мышь»,[538] «субьективный идеализм».[539] Резче и идеологизированнее стали и оценки Р. О. Шор.[540]
Языкофронтовцы, отбиваясь от марристов, решили пожертвовать недавним «товарищем по борьбе». В 1932 г. уже упоминавшийся Т. П. Ломтев (как лингвист он был интереснее Я. В. Лои и Г. К. Данилова) писал, что такие, как Волошинов, буржуазными теориями о нейтральности языка «прикрывают собой действительную суть языка как боевого оружия класса».[541]
На этом споры вокруг МФЯ в советской лингвистике надолго прервались. Лингвисты, неравнодушные к проблемам марксистской лингвистики, либо подошли к книге совсем внешне, либо отвергли ее идеи. Самые серьезные из них книгу проигнорировали, как и все языковеды, равнодушные к марксизму или отвергавшие его. Философы тоже как будто книгой не заинтересовались. В итоге никто не признал Волошинова «своим» (о Бахтине тогда речь не шла). Даже не очень счастливая судьба «Проблем творчества Достоевского» была лучше: книгу положительно отметил «сам» Луначарский, и отзвуки этой рецензии были слышны даже после войны, когда Бахтин защищал диссертацию. Еще существеннее оказался резонанс, вызванный «Формальным методом»: до самого ареста П. Н. Медведева книга жила, потребовала через несколько лет нового, переработанного издания. А о МФЯ к тому времени забыли. Книга прошла стороной, чуть-чуть вызвав интерес исключительно в связи с актуальной тематикой, но никого всерьез не задела.
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Древний рим — история и повседневность - Георгий Кнабе - История
- Эзотерический характер Евангелий - Елена Блаватская - Религия
- Вечное объятие (Демоника – 4,5) (ЛП) - Ларисса Йон - Любовно-фантастические романы
- Анна Ахматова. Я научилась просто, мудро жить… - Борис Михайлович Носик - Биографии и Мемуары