Волошинов, Бахтин и лингвистика - Владимир Алпатов
0/0

Волошинов, Бахтин и лингвистика - Владимир Алпатов

Уважаемые читатели!
Тут можно читать бесплатно Волошинов, Бахтин и лингвистика - Владимир Алпатов. Жанр: Языкознание. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн книги без регистрации и SMS на сайте Knigi-online.info (книги онлайн) или прочесть краткое содержание, описание, предисловие (аннотацию) от автора и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Описание онлайн-книги Волошинов, Бахтин и лингвистика - Владимир Алпатов:
Книга посвящена изучению лингвистических идей, содержащихся в трудах выдающихся отечественных ученых ХХ в. Михаила Михайловича Бахтина и Валентина Николаевича Волошинова, прежде всего получившей мировую известность книге «Марксизм и философия языка» (1929). Рассматривается место книги и примыкающих к ней статей в мировой науке о языке того времени, ее отношение к ведущим в те годы школам и направлениям мировой и отечественной лингвистики.Подробно исследуются полемика авторов книги с концепциями Ф. де Соссюра и К. Фосслера и их собственная теоретическая концепция языка и высказывания. Особо рассмотрен вопрос о роли марксизма в языкознании. Изучены история написания книги и примыкающих к ней статей, их оценки современниками. Исследованы также более поздние работы М. М. Бахтина 30—60-х гг., изучены их сходства и различия с книгой «Марксизм и философия языка», рассмотрены предложенные Бахтиным концепции стратификации языка, речевых жанров, диалога. В последней главе определяется значение идей В. Н. Волошинова и М. М. Бахтина для современной науки, рассмотрены идеи некоторых ученых, в той или иной степени продолжающих заложенную ими традицию.
Читем онлайн Волошинов, Бахтин и лингвистика - Владимир Алпатов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 57 58 59 60 61 62 63 64 65 ... 120

К 80-м гг. проблема марксистской лингвистики в нашей стране (в отличие от Запада и от Японии) оказалась совсем забыта. Даже пора разоблачений марксизма-ленинизма с конца 80-х гг. совсем не затронула лингвистику. Характерно, что попытки трактовать МФЯ как антимарксистскую книгу исходят не из среды лингвистов.

Итак, проблема марксистской лингвистики (не говорю сейчас о социолингвистике), в какой-то степени «закрытая» еще Сталиным, нерешаема в принципе. Впрочем, если вспомнить сейчас разграничение лингвистики и металингвистики, введенное в поздних сочинениях Бахтина, то речь сейчас идет лишь о лингвистике; о металингвис-тике надо говорить особо.

В заключение раздела хочется сказать еще одно. Лингвисты, получившие образование в советское время, прошли школу марксизма. И по крайней мере до 60-х гг. они обычно учили марксизм добросовестно, по первоисточникам. Влияние марксизма редко гасилось влиянием иных философских учений, в том числе религиозных: лингвисты доперестроечной эпохи, за отдельными исключениями, были к ним равнодушны. Из философских учений XX в. какое-то исключение мог составлять лишь неопозитивизм: Л. Витгенштейна или Р. Кар-напа читали и почитали. И все же действие серьезной, хорошо разработанной и всеобьемлющей концепции, не обязательно осознанное, не могло исчезнуть даже у тех, кто активно разочаровался в советском строе.

Представляется, что «прививка» марксизма, прежде всего, проявлялась в сознательном или бессознательном отказе от двух подходов к объекту лингвистики. Во-первых, это нежелание ограничиваться «фактографией». В советской науке долго плюсом считалась «проб-лемность», то есть стремление обобщать, рассматривать конкретные факты не как главную и последнюю реальность, а как проявление каких-то общих закономерностей. Это обьединяло советских лингвистов (и не только лингвистов) разных научных и политических взглядов, по крайней мере до начала 70-х гг. Водораздел больше всего, пожалуй, проходил по географическому принципу: в Ленинграде сознательное «преклонение перед фактом», свойственное крайнему позитивизму, было гораздо распространеннее, чем в Москве. Во-вторых, советские лингвисты не были склонны относиться к своему объекту как к высокой игре, как к «фокус-покусу». Опять-таки ученые разных взглядов (не только лингвисты) стремились выяснить, что происходит «на самом деле». И не случайно, что соответствующим образом воспринимались и зарубежные теории: Пражская школа оказала большее влияние на советскую лингвистику, чем, скажем, глоссе-матика (может быть, стоило бы говорить о Пражско-Московской школе). Не хочу сказать, что все здесь зависело только от прямого или подспудного влияния марксизма. Но все же, все же, все же.

3. Зарубежная марксистская лингвистика и философия языка 30—70-х гг

Данная проблематика, безусловно, неисчерпаема, а я не претендую на сколько-нибудь полное владение информацией. Все-таки хочется остановиться на некоторых подходах.

Вопросы марксистского понимания языковых проблем рассматривались и, как бы это ни показалось кому-то странным, продолжают рассматриваться и на Западе, и на Востоке. В большинстве, разумеется, речь идет о самых общих проблемах языка и о его общественном функционировании. Попытки марксистского подхода к языковой структуре встречаются редко.

Наибольшее развитие марксистские исследования, касающиеся языка, получили в странах с устойчивой левой традицией: в Италии, Франции, послевоенной Японии. Есть они, однако, и в США, и Великобритании. Среди ученых, испытавших влияние марксизма, были и именитые лингвисты: М. Коэн, ближайший ученик А. Мейе, видный французский семитолог и социолингвист, соредактор вместе со своим учителем первой в мире двухтомной энциклопедии «Языки мира», и О. Соважо, основатель школы французских финно-угроведов. С другой стороны, к проблемам языка обращались и такие крупные теоретики марксизма, как А. Грамши.

Безусловно, в странах Запада и в Японии марксизм никогда не был «вицмундирной наукой», сохраняя (в последнее время, разумеется, меньше, чем раньше) притягательность учения, противостоящего официальной науке и господствующему общественному мнению. Сохранялась и возможность разных трактовок марксизма, исчезнувшая в СССР в начале 30-х гг.

Во Франции уже к 30-м гг. сложилась заметная группа лингвистов, стремившихся сформулировать марксистский подход к языку: прежде всего это выше упомянутые М. Коэн и О. Соважо.[493] О. Соважо в данной статье поставил задачу построения марксистской теории языка, но реально большая ее часть посвящена критике марризма, которому здесь задолго до И. В. Сталина отказано в праве именоваться марксистской лингвистикой. А М. Коэн ограничился проблемой «Язык и общество», совмещая идеи П. Ла-фарга с идеями своего учителя А. Мейе и других французских лингвистов социологической школы. Об этих вопросах он писал и позже.[494] Важна и его статья, изданная в СССР,[495] где сказано: «Перед нами не стоит задача – создать целостную марксистскую лингвистику рядом с обычной (традиционной) лингвистикой. Но лингвисты, которые осознали ценность диалектического материализма для прогресса науки вообще, должны подумать о решительном и последовательном его применении для дальнейшего прогресса науки о языке».[496]

И нельзя обойти такую крупную личность, как Антонио Грамши. Основатель Итальянской компартии был по образованию филологом, учился в Туринском университете у крупнейшего итальянского лингвиста тех лет, основателя школы неолингвистов М. Бартоли. Учитель возлагал на ученика большие надежды: Грамши позже писал, что «доставил огорчения моему доброму профессору Бартоли, убежденному, что я и есть тот архангел, который призван посрамить „неограмматиков“»[497] (то есть младограмматиков). В студенческие годы Грамши прошел через влияние идей М. Бартоли и упоминавшегося в данной книге Б. Кроче; оба развивали гегельян-скую традицию. И став марксистом, он сохранил ряд их идей (впрочем, приемлемых и для марксизма), прежде всего активное неприятие позитивизма и последовательный историзм. Лингвистику он всегда считал исторической наукой.

А. Грамши не оправдал ожиданий учителя: не защитив диплом в университете, он ушел в политику, на время забыв о лингвистике. И лишь в последний период жизни (1926–1937), проведенный в заключении, он обратился к теории. В его «Тюремных тетрадях» речь неоднократно заходит о языке. Наряду с рассуждениями общефилософского характера там есть и достаточно конкретные исследования по исторической социолингвистике итальянского языка, подробно рассмотрены социальные функции литературного языка и диалектов в Италии с эпохи Возрождения до ХХ в.

Подход итальянского мыслителя к языку резко отличался как от позитивистского языкознания, так и от современного ему раннего структурализма. Больше точек соприкосновения он имел с теми направлениями, которые в МФЯ отнесены к «индивидуалистическому субьективизму» (к К. Фосслеру и Б. Кроче был близок по идеям и М. Бартоли, не упомянутый в МФЯ). Восприняв ряд идей учителя, он разошелся с ним по вопросу об индивидуальном и коллективном в языке. Если Бартоли, как и Фосслера, интересовало прежде всего индивидуальное языковое творчество, то Грамши подчеркивал иное: любой исторический акт может быть совершен лишь «коллективным человеком». «Необходимо культурно-социальное единство с единым мировоззрением, для этого важен общий язык: коллективное создание одинакового культурного „климата“».[498]

Грамши резко выступал против идей о языке как чистой форме, распространенных в структурализме. Для него язык неразрывно связан с мышлением и культурой: «Язык означает также культуру и философию (пусть даже на стадии обыденного сознания)».[499] «Две национальные культуры, которые являются выражением сходных в своей основе цивилизаций, воспринимают себя как разные, противоположные, противостоящие друг другу по той причине, что они употребляют языки, имеющие за собой различные традиции».[500] Тем самым он подходил к поставленной еще В. фон Гумбольдтом проблеме языковых картин мира и специфике каждой из них: «Но какой язык поддается совершенно точному переводу на другой, какое отдельное слово может быть совершенно точно переведено на другой язык?».[501] Ставил Грамши и вопрос о связи между уровнем развития языка и уровнем развития мировоззрения: человеку, владеющему лишь диалектом, доступно лишь обыденное сознание; на диалекте нельзя выразить сложные идеи. Анализ этих идей см..[502] Такая точка зрения резко противопоставлена точке зрения структуралистов, согласно которой все языки и диалекты абсолютно равноправны. Например, в те же годы Е. Д. Поливанов, далеко не крайний структуралист, описывал фонологию и грамматику японского литературного языка и деревенских говоров абсолютно на равных основаниях. Ср. фразу из современной американской книги: «Языки равны только перед богом и лингвистом».[503] Но не только общественное функционирование языка, но и семантика, изучение картин мира, концептуализации мира не могут исходить из такого равенства, на что обратил внимание итальянский мыслитель.

1 ... 57 58 59 60 61 62 63 64 65 ... 120
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Волошинов, Бахтин и лингвистика - Владимир Алпатов бесплатно.

Оставить комментарий

Рейтинговые книги