Форма входа
0/0
Идолы театра. Долгое прощание - Евгения Витальевна Бильченко
- Дата:24.09.2025
- Категория: Культурология / Науки: разное
- Название: Идолы театра. Долгое прощание
- Автор: Евгения Витальевна Бильченко
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Уважаемые читатели!
Тут можно читать бесплатно Идолы театра. Долгое прощание - Евгения Витальевна Бильченко. Жанр: Культурология / Науки: разное. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн книги без регистрации и SMS на сайте Knigi-online.info (книги онлайн) или прочесть краткое содержание, описание, предисловие (аннотацию) от автора и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Описание онлайн-книги Идолы театра. Долгое прощание - Евгения Витальевна Бильченко:
Автор книги, используя образы философии Фрэнсиса Бэкона, именует ложных кумиров нашего времени «идолами театра». Современные идолы восполняют нехватку нашего мужества быть. На экране постмодерна идолы играют роли Рода, Пещер и Языка. Род рождает кумиров крови и почвы, компенсирующих нехватку мужества быть частью коллектива. Пещеры рождают сексуальных кумиров, компенсируя нехватку мужества принять Бога. Язык рождает рыночных кумиров политической истерии, компенсируя нехватку мужества быть собой. Эпоха традиции не предполагала «идолов», но лишь сам Театр – Возвышенное, подмостки которого осуществляли блокировку Зияния смерти Сиянием Антигоны, событием Распятия. Лишь обманывая, лицедеи говорили правду. В обществе лицемеров никто ничего не скрывает, но больше нет ничего истинного. Правда транслируется напрямую и от этого перестает быть истиной. Возвышенное утрачивается, на смену ему приходит разрушительный смех. Если внушить человеку, что умирать – весело, убивать он будет с особым цинизмом. Обществу идолов автор противопоставляет Логос – по-новому осмысленную Традицию: не корпоративную тяжесть ностальгического прошлого, а коллективный смысл, пропущенный сквозь призму индивидуального сознания субъекта, добровольно открытого универсуму, способного сочетать в себе космичность и патриотизм, свободу и ответственность.В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
Читем онлайн Идолы театра. Долгое прощание - Евгения Витальевна Бильченко
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
в очаровании и гордыне? Иными словами, какое место в соборном обществе Софии принадлежит православию с его догматом о Святой Троице? Николай Булгаков не опровергает всеобщности и целостности православия точно так же, как не опровергает сингулярности и ипостасности человеческого существа и Софии. Чтобы доказать это, перейдем от его социальной философии к его метафизике, выраженном в «Свете невечернем»[289]. Первореальность человеческой личности и личности Софии соотнесена с триипостасным Богом. Если Святая Троица соотнесена с божественным Логосом, то София передает его энергию человеку, не являясь при этом четвертой ипостасью, но являясь посредницей между Богом и человеком. София преодолевает разрыв между сакральным и профанным миром. Мир взаимных переходов движется от Логоса к Софии, от Софии к земному миру и человеку – и назад. В этом движении обнаруживается внутренний покой, диалектика смыкается с метафизикой, ибо всё одновременно пребывает в Боге. Динамический континуум переходов имеет свои статические пределы. Такое же единство мы наблюдаем в движении социально-философской мысли Булгакова по малому герменевтическому кругу в рамках большого круга: от Бога и Софии к хозяйству, от хозяйства к творчеству, от творчества к искусству, от искусства к субъекту, от субъекта назад к Софии и Богу. Примечательно, что в цепи эманации идей через свои тела то, что является телом по отношению к высшей идее, является идеей по отношению к низшему телу. София, будучи телом для Бога, является Душой – идеей для мира. Так, в структуре мифа знак языка является означающим для знака мифа как своего значения, которое, в свою очередь, является знаком (означающим) для архетипического смысла. Морфология матрешки роднит миф, театр, Софию и любовное переживание в оптике нарратива. Матрешка, напомним, является классическим русским архетипом.
Материя и дух, тело и идея, плоть и душа, Бог и мир не должны быть отделены: совершенный Творец открывается своей несовершенной твари. В этом и состоит высшее нравственное и чувственное устремление Булгакова – возлюбить этот падший мир, взлелеять мир, оправдать мир и спасти мир, дав ему надежду. Сделать это можно только через Софию как через любовь, приближающую трансцендентного Бога к Его творению. Но при этом Булгаков не уходит в пантеизм и не обожествляет мир, в котором отражается Бог, ибо мир не в состоянии отразить всю бесконечность отражаемого. Бог есть всё, но всё не есть Бог: «Бог как Абсолютное совершенно трансцендентен миру, есть НЕ-что. Но как Творец Он открывается твари, давая в Себе место относительному»[290].
Ограничение Себя Своим же творением есть высший акт смирения: Бог как Отец жертвует Себя Себе же в лице Сына, Сын смиряется перед Собой же как перед Отцом. Сын – это Отец, или Исход, Отец – это Сын, или Логос. Обе ипостаси – Исхода и Логоса, Отца и Сына – сочетает Святой Дух как радование. Единство Троицы проявляется в том, что каждая ипостась находит себя в других ипостасях посредством любви. Любовь представляет собой субстанциональную сущность Бога, а не Его акциденцию. Между Богом-Любовью и миром, который испытывает нехватку любви, должна быть какая-то промежуточная инстанция. Инстанция эта – милость и щедрость Творца к твари, то есть, качество – вполне женственное, нежное, душевное. Так появляется София. В смиренном и щедром отношении Бога к земному миру проявляется Его божественная любовь, или любовь любви, – она и есть София. София как энергия циркулирует между Богом и миром. София – это сам мир как зеркало Бога.
Образ зеркала в творчестве Булгакова является сложным. Очевидны его аллюзии на идеи суфистов о таинстве воплощения Аллаха (вахдат-аль-вуджуд). Если соотнести булгаковское зеркало с зеркалом Жака Лакана мы получим весьма неоднозначное с канонической точки зрения утверждение: только зеркало дает возможность субъекту увидеть себя и конституировать свое бытие через Другого как объект желания (двойник, заместитель). Человек определяется в коннотациях Другого, в оптике его взгляда. Напомним, что в зеркале субъект нуждается именно в силу своей ущербности, расколотости, нехватки, которую он компенсирует двойником, заполняя свою внутреннюю пустоту. Недаром в суфийском хадисе поэтически утверждается, что Аллах – одинок. Относительно одиночества человека всё понятно: он зияет и нуждается в зеркале как в Другом и в Боге как в Большом Другом, представляя Бога по своему образу и подобию, заблуждаясь относительно непознаваемого Абсолюта. Относительно же одиночества Всевышнего непонятно ничего: как может совершенное и самотождественное начало нести в себе нехватку и, тем более, расколотость и ущербность?
Образ мира как зеркала, или «своего другого» (petit а) для Бога, противоречит предварительным выводам Булгакова о самотождественности Святой Троицы. Логически выпутаться из этого противоречия можно, отказавшись от инерции лакановского взгляда и предположив, что в оптике Традиции святоотеческой литературы не Бог нуждается в мире как в объекте желания, а мир нуждается в Боге, мир хочет стать его отражением, чтобы в этом отражении увидеть себя: дерзко взглянуть на Бога как на отражение собственного отражения. Бог, видя эту нехватку мира, дарит ему Себя по «снисхождению» в «самоотвержении любви», чтобы мир утешился и малодушно мнил божественное по своему образу и подобию, представляя Абсолют в доступных ему земных сценариях. Практически, Бог милостиво попускает несовершенство мира?
Слабость Софии состоит в том, что допускается некая самодостаточность мира, в то время как в каноническом православном вероучении мир является не-бытием, он не имеет автономного статуса и всецело является относительным творением Бога, Абсолюта. Нельзя обращаться к ничему, Бог не может обращаться к миру. София вносит отличие в это монистическое единство и грозит деконструкцией канона в деизм, поскольку намекает на границу между Богом и миром. В этом состоит ее неканоничность. В то же время доведение монизма до крайности отождествления Бога и мира грозит самообожествлением мира. Мир касаемо Бога относителен, но мир не есть Сам Бог. Бог вполне может обращаться к своему творению как к производному, вторичному, младшему, как к ребенку, в милостивых семейных категориях. В этом – сила Софии как образа женщины.
Вечная женственность Софии как тайны мира делает Софию практически всемогущей и равной Творцу. В софи-ологической женственности присутствует хтоническая архаика мифа. София делается текучей, как ризома, проникая повсюду, плетя, так сказать, свои чисто феминные «сети»: как преемница сущности Отца она есть дщерь Божия; как преемница сущности Сына она есть невеста и жена Агнца, Песнь Песней; как преемница Святого Духа она есть Церковь и Богородица. Да, София не посягает на место Бога, но так получается, что Бог, будучи андрогинным, не может артикулировать себя и состояться без Софии. Прибегая к мифологической конкретике, можно выразиться фольклорно: Бог –
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Идолы театра. Долгое прощание - Евгения Витальевна Бильченко бесплатно.
Похожие на Идолы театра. Долгое прощание - Евгения Витальевна Бильченко книги
- Сказки народов мира - Автор Неизвестен -- Народные сказки - Детский фольклор / Прочее
- Сказки немецких писателей - Новалис - Зарубежные детские книги / Прочее
- Сексуальная жизнь Иммануила Канта. Милый Кёнигсберг - Жан-Баптист Ботюль - Психология
- Странная женщина - Марк Котлярский - Русская современная проза
- Шартрская школа - Коллектив авторов - Европейская старинная литература / Науки: разное
