Священный котел. Психотерапия как духовная практика - Лайонел Корбетт
- Дата:04.11.2024
- Категория: Научные и научно-популярные книги / Психотерапия
- Название: Священный котел. Психотерапия как духовная практика
- Автор: Лайонел Корбетт
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Трудно выносить страдания другого, и у терапевта может появиться стремление быстрее прийти к какому-нибудь логическому окончанию терапии, чтобы помочь личности и облегчить ее состояние. К тому же некие результаты работы всегда повышают нашу самооценку, а мы любим получать законную награду за свой труд. Однако недвойственному подходу к терапии подобные потребности терапевта могут только помешать. Для терапевта подчинение ситуации означает следующее: после того, как сделано все возможное, нарциссические надежды на положительный исход должны быть отброшены. Не от нас зависит положительный исход терапии. Мы всегда хотим лучшего для пациента, но это – заботы Эго, потому что терапевт не может знать, что хорошо, а что плохо для другой души. Цель (телос) личности нам неведома. Поэтому, с точки зрения души, идея «плана лечения», исходящая от Эго, – результат инфляции, абсурд, не говоря уже о том, что пациентам приходится прогибаться под некую задуманную терапевтом схему. В таких случаях велика опасность повторения детских сценариев подчинения родителям.
Есть и другие духовные пути, приводящие к радикальному принятию страдания. Люди, обладающие страстным темпераментом, могут встать на путь любви и поклонения и принять страдание как необходимое «приглашение» со стороны божества[104]. Этой дорогой можно прийти к недвойственности; после полного подчинения воли божественного уже не остается того, кто должен подчиниться – слияние произошло. Говоря словами Кабира, «стезя любви слишком тесна для двоих». Другими словами, путь недвойственности и мудрости идет параллельно с путем любви.
Вот как описывает свое переживание единства реальности Бернардетта Робертс: «Ко мне это открытие пришло через улыбку – сама улыбка, тот, кто улыбался, и тот, кому была предназначена улыбка, были едины. На этом пути непосредственного знания я отчетливо увидела три стороны чего-то Единого» (Roberts, 1984, p. 152).
Глава 9. Страдание и обретение смысла
Смысл и страданиеВажной составляющей психотерапии является помощь в борьбе со страданием. Поэтому мне хотелось бы обсудить вопрос обретения смысла в страдании, что крайне важно для людей, чувствующих потребность в духовном. Говорить человеку о смысле его страдания не очень удобно, потому что сам он вряд ли верит в возможность помощи, особенно словесной. Тем не менее, нам необходимо иметь некую модель работы со страданием, в рамках которой сам страдающий или помогающий ему терапевт мог бы сохранять спокойствие и невозмутимость.
Важно признать, что недвойственный подход к страданию (о котором речь шла в главе 8) и поиск смысла страдания – это разные вещи. Представители недвойственной философии ничего не говорят о подобном поиске, потому что считают, что духовная сущность человека не может страдать, а трансцендентный уровень личности является абсолютным и потому к нему неприменима никакая история. Бытие, включающее, помимо прочего, и страдание, проживается непосредственно и не нуждается в рациональных толкованиях. С этой недвойственной точки зрения, смысл страдания – умозрительный набор понятий, легенда, не обладающая ни абсолютной ценностью, ни внутренним значением. Поиск смысла может превратиться в форму избегания реального переживания или особую историю, которую мы будем развивать дальше, оставаясь привязанными к страданию. Однако большинство людей в психотерапии не доходят до безусловного уровня осознания, или осознания истинной свободной сущности самих себя. Они не могут извлечь никакой пользы из недвойственного подхода, который начинается с вопроса «Кто страдает?» и заканчивается пониманием своей истинной природы. В рамках этого подхода человек должен осознать единство со страданием, а не разбираться, откуда и почему оно возникло. Однако недвойственная позиция не имеет практической пользы, потому что слишком интенсивное страдание не позволяет человеку взглянуть на него под этим углом. Страдающему от сильной боли человеку не до размышлений об абсолютном сознании. В подобных ситуациях именно обретение нового смысла может принести пользу личности, которая благодаря этому процессу освобождается от провоцирующего боль контекста.
Страдание – одна из тяжелейших проверок для духовности любого типа. Страдание принуждает нас искать собственную духовность, не удовлетворяясь тем, чему нас учили в детстве. Если терапевт работает с человеком, принадлежащим к конкретной религиозной традиции, и того удовлетворяет традиционное объяснение смысла страдания, то терапевту, если такой вопрос возникнет, остается лишь поддержать это объяснение. Тогда внимание сконцентрируется на чисто терапевтической работе, а религиозные убеждения пациента создают для нее необходимый фон. Однако тем, кого не удовлетворяют традиционные объяснения, нужно что-то еще. Многим кажется, что мир полон страданий, слишком тяжелых страданий, и потому они не способны поверить в традиционные богословские толкования. Традиционные ответы бесполезны, если человек чувствует, что его кормят банальностями или же что религиозная мудрость совершенно неадекватна конкретной ситуации. Традиционные объяснения не способны помочь, если страдалец, подобно библейскому Иову, видит, что выпавшие ему муки чрезмерны и незаслуженны.
Страдающему человеку намного тяжелее почувствовать связь с духовной реальностью, найти смысл в жизни, не говоря уже об осознании трансцендентного основания своего бытия. Страдание порождает духовный кризис, который подрывает веру в благостного Бога-защитника, потому что трудно представить, что такой хороший Бог позволил произойти столь ужасным вещам. И тогда страдание заставляет человека отказаться от стандартных образов Бога, характерных для монотеистических традиций. В этом случае терапевтическая пара должна совместными усилиями найти альтернативный ракурс для наблюдения за страданием. Когда это удается, мы начинает понимать смысл выражения: религия – для тех, кто боится попасть в ад, а духовность – для тех, кто там уже побывал.
Для человека очень важно найти свой индивидуальный подход к настигшему его страданию, но в долгосрочной перспективе такая стратегия не поможет – ведь после решения одной проблемы тут же появляется другая. Нужно попытаться победить страдание в целом. Можно ли найти некий универсальный, всесторонний подход к страданию? Или же мы должны по-разному относиться к физическому и психическому страданию, отличать телесную боль от ощущения одиночества, потери или отчаяния? Можно ли не позволить страданию разрушить нас, погрузив в бездну гнева и горечи? Можем ли мы обойтись без паллиативов вроде веры в жизнь после смерти, в которой у всех все будет хорошо? Что делать, когда все попытки избежать страдания терпят крах? В какой момент мы поймем, что бесполезно просто отрицать страдание, пытаться найти ему рациональное объяснение или просто капитулировать перед ним? Во время любой тяжелой болезни мы всегда задаемся вопросом: «Что со мной происходит?» Когда этот вопрос встает в процессе психотерапии, то нужно отыскать ответ, соответствующий индивидуальной структуре характера. Для этого необходимо уделить внимание особенностям самой ситуации и избежать предвзятых, ранее сложившихся установок. Иногда мы способны уловить символический смысл страдания, а порой оно кажется бессмысленным, и только терапевтические отношения могут поддержать личность.
Когда страдающий человек теряет веру в традиционную религию, то у него сразу же возникает несколько вопросов. Обладает ли вселенная неким духовным субстратом, или смыслом, или же она представляет собой результат безликих событий, детерминированных законами физики? Есть ли у нашей жизни объективный смысл, определяемый неким духовным источником, или же наши попытки увидеть смысл в страдании – лишь тщетное желание, защитная иллюзия, субъективизм? Неужели наша жизнь – «история, рассказанная идиотом», потому что все в ней происходит по стечению случайных обстоятельств?
Вопрос о том, имеет ли жизнь внутренний смысл, или же мы сами его изобретаем, весьма противоречив. Однако терапевтам часто приходится на него отвечать. По словам Франкла, все мы – «ищущие смысл» существа (Frankl, 1975, p. 112). Терапевт обладает множеством способов помочь другому человеку придать смысл его страданию. Так, мы можем соотнести и связать страдание человека с другими сторонами его жизни, чтобы помочь ему распознать и осознать существующую модель. Человек может осознать, как события детства и ранние отношения повлияли на его нынешнюю ситуацию. Страдание может оказаться полезным для человека, двигая его в том направлении, которое сам он вряд ли бы избрал. Либо ситуация помогает личности осознать ее цель, и тогда жизнь тут же приобретает определенный смысл. Каким бы путем мы к этому ни шли, мы всегда ищем смысл, который приводит нас к спасительному состоянию эмоциональной удовлетворенности. Обретение смысла восстанавливает связь с жизнью во всей ее целостности, спасая личность от изоляции. Мы вдруг видим наше страдание в более широком контексте, понимаем, что оно нам необходимо. В таком состоянии у человека появляется субъективное ощущение собственной значимости и ценности. Преисполненная смыслом жизнь дарит нам призвание, работу, важных для нас людей, свободу действий, возможность выйти за пределы обыденного существования.
- «Sacred: Кровь ангела» - Стив Виттон - Фэнтези
- Лингвистическая психотерапия - Надежда Фёдоровна Калина - Психология
- Солнечный удар - Рэйчел Кейн - Любовно-фантастические романы
- Центр круга - Slav - Фэнтези
- Хозяин астероида - Лайонел Фанторп - Научная Фантастика