Западное приграничье. Политбюро ЦК ВКП(б) и отношения СССР с западными соседними государствами, 1928–1934 - Олег Кен
- Дата:20.06.2024
- Категория: Научные и научно-популярные книги / История
- Название: Западное приграничье. Политбюро ЦК ВКП(б) и отношения СССР с западными соседними государствами, 1928–1934
- Автор: Олег Кен
- Просмотров:1
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Внесенный НКИД проект постановления предлагал «одобрить записку т. Литвинова от 8 апреля касательно взаимоотношений с Чехословакией и другими странами»[762]. По всей вероятности, причины отклонения Политбюро этой инициативы были связаны с его решением принять предложение Франции «о немедленном вступлении в переговоры о заключении пакта о ненападении… и временного торгового соглашения»[763]. Обострение отношений СССР с Чехословакией – самой близкой и лояльной союзницей Франции оказывалось в новых обстоятельствах неуместным, а предложение Литвинова месячной давности – утратившим актуальность.
17 мая 1931 г.
Опросом членов Политбюро
40/2. – О Финляндии.
Принять предложение НКИД.
а) о посылке финляндскому правительству ноты (см. приложение), содержащей категорический протест против действий финляндского правительства, не только не оказывающего сопротивления провокационным попыткам активистов, но и фактически оказывающего поддержку антисоветской кампании. Ноту опубликовать в печати.
б) Кроме того, послать финляндскому правительству отдельную краткую ноту с перечислением имеющихся у нас сведений о произведенных Финляндией вооружениях на прилегающих ей островах и побережье Финского залива, которые по мирному договору должны быть нейтрализованы, и с требованием дать разъяснения по поводу этих вооружений (см. приложение). В случае отказа финпра дать нам ответ или в случае простого отрицания им факта вооружений в нейтрализованных зонах, послать финпра ноту протеста с опубликованием в печати.
в) Предложение о закрытии нами Выборгского консульства и о закрытии финляндского консульства в Ленинграде отклонить.
Выписка послана: т. Стомонякову.
Протокол № 39 (особый) заседания Политбюро ЦК ВКП(б) от 20.5.1931. – РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 10. Л. 47.
Причиной обсуждения проблем отношений с Финляндией на заседаниях Политбюро 17 и 24 мая 1931 г. явилась развернутая в апреле 1931 г. кампания протеста против жестокостей коллективизации в Ингерманландии[764]. Протестов с финской стороны по поводу событий в Ингерманландии в Москве ждали. В течение зимы-весны 1931 г. временный поверенный в делах Вестерлунд неоднократно поднимал эту тему беседах с руководящими работниками НКИД (в одной из них он объяснял происходящее в Ингрии террором красных финских эмигрантов). 19 апреля 1931 г. нарком М.М. Литвинов обратился к И.В. Сталину со срочным запросом по поводу развернувшейся в Финляндии антисоветской кампании. Литвинов просил генерального секретаря ознакомиться с прилагаемым комментарием к телеграмме ТАСС об ингерманландской кампании в Финляндии, опубликованной накануне в некоторых советских газетах, внести, если потребуется, свои дополнения и передать окончательный вариант Поскребышеву для немедленной публикации в «Известиях»[765]. Судя по письму, в НКИД негативно отнеслись к публикации телеграммы ТАСС, что, пожалуй, было обусловлено нежеланием публичной дискуссии по данному вопросу. На следующий день в «Известиях» появилась публикация под названием «Новая антисоветская провокация в Финляндии. Успех коллективизации советской Ингерманландии не дает покоя финляндским фашистам». «Несколько десятков высланных кулаков превращены финской прессой, – писала газета, – в «десятки тыс.» ингерманландцев, которых, якобы, советское правительство выселяет в массовом порядке». Через несколько дней в «Известиях» появились другие публикации о состоянии советско-финляндских отношений.
В середине апреля комиссия по иностранным делам эдускунты заслушала специальный доклад министра иностранных дел Финляндии. Правительство к тому времени оказалось под сильнейшим давлением различных общественных организаций. В апреле в Турку, Тампере и Выборге прошли собрания, участники которых потребовали срочного вмешательства финского правительства в происходящие в Ингрии события, в том числе и через институты Лиги Наций[766]. Финское правительство 11 и 13 апреля обсуждало ингерманландский вопрос, тем не менее, до середины мая оно фактически не предпринимало шагов, способных обострить и без того сложные отношения с Советским Союзом. В Москве также стремились избежать такого обострения. Возможно, что полученные в конце месяца поверенным в делах Финляндии в Москве Э. Вестерлундом сведения о ходе коллективизации в Ингерманландии были переданы ему не без ведома советских инстанций. Информатор сообщил, что «досадное внимание» финской стороны к раскулачиванию в Ингрии стало для советских властей неожиданностью, поскольку они не могли представить себе, что у этого дела может быть какое-то другое значение, кроме аграрно-политического. В центральных инстанциях якобы просто «забыли» о наличии в Ленинградской области ингерманландцев, о которых в Москве не имелось никаких статистических данных[767].
В подобную забывчивость в Хельсинки верить отказывались, и имели на это серьезные основания. Исполком Ленинградской области уже в апреле 1930 г. сообщал во ВЦИК, что с декабря 1929 г. среди национальных меньшинств в области начали развиваться эмиграционные настроения, вызванные плановым выселением социально опасных элементов[768]. Возможно, в Хельсинки не знали о начавшейся с осени 1928 г. по инициативе Ленгорисполкома разработке мер по разрешению «затяжного кризиса», переживаемого сельским хозяйством в приграничных территориях, вызванного крайней измельченностью крестьянского землепользования (к данной работе в начале 1929 г. подключился наркомат земледелия РСФСР, уже в конце апреля 1929 г. направивший свои рекомендации в СНК РСФСР. Они были рассмотрены на заседании Малого СНК РСФСР в конце сентября того же года)[769]. Однако финские власти были хорошо осведомлены о практике выполнения решения советских органов власти о «разгрузке от социально опасного элемента» «особо нуждающихся» в этом Кингисеппском, Гдовском районах и районе г. Сестрорецка.
В Финляндии ухудшение отношений с СССР, в результате коллективизации на заселенных ингерманландцами территориях, было секретом полишинеля и вызвало распространение слухов о возможности вооруженного конфликта. Полпред И.М. Майский докладывал, что резкое усиление в середине апреля кампании в финской прессе против событий в Ингерманландии, являлось не «проявлением стихийного возмущения финского народа большевистскими зверствами, а представляло собой вполне организованное и из одного центра дирижируемое выступление», толчком к которому послужило, якобы, состоявшееся секретное совещание представителей генерального штаба, штаба шюцкора, МВД, МИД и соплеменных организаций 11 апреля (по сведениям Майского, на этом совещании начальник генерального штаба генерал К.Л. Эш сетовал на то, что в результате коллективизации в Ленинградской области сокращаются возможности для осуществления шпионской работы, а финская армия утрачивает необходимые в случае войны опорные пункты; но, вместе с тем, предостерег начальника штаба шюцкоров В. Палоярви от «бряцания оружием»)[770].
Сложившаяся ситуация побудила Стомонякова сделать вывод, что характерная для советско-финляндских отношений неустойчивость не позволяет возлагать какие-либо надежды на факт занятия А. Юрье-Коскиненом поста главы МИД Финляндии (при этом за ним был сохранен пост посланника в СССР). В Москве осознавали, что Коскинен должен считаться с почти полным единодушием политических кругов Финляндии в отношении событий в Ингерманландии, но понимали и то, что возможностей для компромисса нет. Едва ли сам Коскинен мог рассчитывать на серьезное рассмотрение таких своих предложений, как прием в колхозы всех ингерманландцев без учета их классовой принадлежности или обязательств советских властей ограничить высылки пределами Ингрии. Можно предположить, что в Москве было решено продемонстрировать финским властям всю тщету их усилий вмешаться в эти события. В конце апреля 1 Западный отдел НКИД предложил Коллегии не только направить правительству Финляндии соответствующую ноту, но и изучить вопрос об «эвентуальных репрессиях» (в отношении финского судоходства на Неве, закрытие консульств в Выборге и Ленинграде, установление более строгого пограничного режима)[771]. 13 мая Коллегия НКИД приняла решение обратиться в Политбюро для получения согласия на меры, «имеющие целью заставить финляндское правительство и руководящие круги Финляндии оказать сопротивление крайним элементам, толкающим Финляндию на путь авантюр».
16 мая Б.С. Стомоняков направил И.В. Сталину записку с приложением проекта ноты (14–15 мая в НКИД были подготовлены несколько вариантов, окончательный был выработан Стомоняковым вместе с Н.Я. Райвидом[772]). В записке обращалось особое внимание на то, что антисоветское движение в Финляндии получило мощные стимулы со стороны лесопромышленников, ведущих конкурентную борьбу с советским лесным экспортом. Вместе с тем, Стомоняков считал неправильным рассматривать антисоветские выходки последнего времени, «как изолированные временные явления, а лапуаское движение только как локальное движение финского активизма против СССР». Все происходившее в Финляндии он рассматривал как яркое проявление непрерывного процесса организации антисоветских сил для будущей войны с СССР. Из всех членов Коллегии НКИД Стомоняков занял самую жесткую позицию. Он поставил Генерального Секретаря в известность, что Коллегия не согласилась с его предложением о закрытии советского консульства в Выборге из боязни произвести впечатление агрессивности. Для НКИД было желательным полное устранение самой возможности возникновения «ингерманландской темы» в советско-финляндских отношениях. Такую возможность советской стороне предоставляла трудное экономическое положение Финляндии. Стомоняков считал, что публичной демонстрацией конфликтности отношений между СССР и Финляндией можно будет нанести удар по ее кредиту на международном финансовом рынке, что должно оказать воздействие и на правительство, и на финские буржуазные круги, расколоть единый антисоветский фронт в Финляндии, сложившийся «на почве ингерманландской кампании»[773].
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Исторические кладбища Санкт-Петербурга - Александр Кобак - История
- В защиту науки (Бюллетень 1) - Комиссия по борьбе с фальсификацией научных исследований РАН - Прочая документальная литература
- Язык программирования C++. Пятое издание - Стенли Липпман - Программирование
- Великий князь Николай Николаевич - Юрий Данилов - Биографии и Мемуары