Форма входа
0/0
Беломорско-Балтийский канал имени Сталина - Сборник Сборник
- Дата:20.06.2024
- Категория: Научные и научно-популярные книги / История
- Название: Беломорско-Балтийский канал имени Сталина
- Автор: Сборник Сборник
- Просмотров:1
- Комментариев:0
Уважаемые читатели!
Тут можно читать бесплатно Беломорско-Балтийский канал имени Сталина - Сборник Сборник. Жанр: История. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн книги без регистрации и SMS на сайте Knigi-online.info (книги онлайн) или прочесть краткое содержание, описание, предисловие (аннотацию) от автора и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Описание онлайн-книги Беломорско-Балтийский канал имени Сталина - Сборник Сборник:
Книга представляет собой коллективный труд 36-ти писателей под редакцией М. Горького, Л. Авербаха, С. Фирина.История строительства Беломорско-балтийского канала им. Сталина, осуществленного по инициативе тов. Сталина под руководством ОГПУ, силами бывших врагов пролетариата. Яркие примеры исправительно-трудовой политики советской власти, перековывающей тысячи социально-опасных людей в сознательных строителей социализма.В 1937 году весь тираж этой книги был изъят из обращения и уничтожен. Репринт издан в 1998 году анонимным издателем.http://ruslit.traumlibrary.net
Читем онлайн Беломорско-Балтийский канал имени Сталина - Сборник Сборник
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Вот только неизвестно, из чего мы будем делать ворота? Откуда взять столько материала?
Бой с кунгурцами«И стыдно и больно вспоминать прошлое…
Я был кулаком. Имел крупное хозяйство. Меня раскулачили, и во мне закипела глухая, звериная злоба на власть. Глубоко запала, запала мысль:
— Отомстить!
И вот я решился. Я взял берданку, выбрал ночь потемней и…
За убийство представителя власти я был осужден на десять лет заключения. Меня привезли на Беломорстрой.
Буду говорить откровенно: приехал я сюда настоящим врагом советской власти. Я считал, что она, разоряя таких, как я, т. е. кулаков, разоряет крестьянство и всю страну.
Ничего хорошего я впереди не видел…»
Именно так, этими самыми словами, начал он впоследствии рассказ о себе в газете «Перековка».
Грубые, прямые слова.
Сколько же нужно было пережить, перечувствовать, передумать для того, чтобы наконец, поняв, найти в себе мужество потом произнести эти слова вслух, всенародно!
Кто такой этот человек? Как его имя, фамилия?
Их было много таких, как он, бывших кулаков.
Эти места увидел он впервые в жизни и ужаснулся. Они показались ему суровыми и страшными.
Впереди десять лет, срок немыслимый для воображения.
«Вот я и на каторге», подумал он.
Однако в лесу топилась обыкновенная, рубленая баня. Набухшая дверь визжала на блоке и хлопала мягко, почти бесшумно, как ватная.
Из трубы валил дым, из двери — пар.
Охваченная дымом и паром, ладно обледеневшая, вся в сосульках и в инее, баня мягко, зеркально отражала розовую вечернюю зарю.
Меж высоких карельских сосен, на сорокаградусном морозе, сушилось множество выстиранного белья.
Три женщины в ватных стеганых мужских кацавейках и белоснежных платках проворно сдирали с веревок залубеневшие рубахи и бросали в снег. Рубахи не падали. Они стояли, расставив рукава, как гипсовые.
Из саней выгружали обмундирование — кацавейки, штаны, варежки, боты, валенки.
Связки одежды летели в хлористый снег.
Этап пропустили в баню.
В числе прочих он разделся и вступил в горячий пар.
Здесь было много разного народа.
Голые бурята сидели на мокром полу бани. Пользуясь обилием кипятка, они, не торопясь, пили чай. Они не вполне понимали смысл бани. Она представлялась им чем-то вроде чайной.
В баню он вошел мужиком. Из бани вышел лагерником. В казенном белье и в казенном обмундирования, сильно и чуждо пахнущем дезинфекцией, он почувствовал себя совсем худо, бесприютно.
Наступила ночь.
В глубине лагеря над какими-то воротами горела красная бумажная звезда. Из замерзших окон на расчищенный снег падали полосы света.
Над просекой лагеря стояло крепкое дыхание езды и ходьбы.
Под сапогами и чунями визжал снег.
Мимо прошли какие-то двое с лопатами на плечах.
— Слыхать, кунгурцы пришли, — сказал один из них негромко, — ничего не знаешь?
— Кунгурцы? — испуганно спросил другой и опустил лопату.
— Кунгурцы, — со вздохом подтвердил первый. — Факт, кунгурцы.
Они тягостно замолчали.
Где-то с визгом оторвалась, отлипла дверь. Вместе с паром на мороз вырвался басовитый перебор гармоники. Дверь глухо захлопнулась.
Тишина.
Пахло щами и печеным хлебом.
Он вошел в барак.
Так зимней ночью на полустанке, тяжело дыша, входит с вещами человек в вагон дальнего следования.
Вагон живет налаженной, установившейся вагонной жизнью. Люди давно перезнакомились, пригляделись друг к другу. Уже все известно. Известно, кто куда едет, зачем едет, по какому делу. Известно, кто что везет, у кого какое место.
Люди ходят друг к другу в гости, пьют чай, играют в шашки, рассказывают анекдоты, поют песни.
Густой человеческий дух, теплый и неподвижный, стоит в обжитом вагоне.
Новый пассажир входит, впуская морозную струю воздуха, и останавливается в проходе, отыскивая свободное место. На него никто не обращает внимания; вернее, все делают вид, что не обращают внимания, а на самом деле искоса поглядывают на него, оценивают, продолжая свое времяпрепровождение.
Он вошел в барак, как новый пассажир, с чувством неловкости и одиночества.
Барак напоминал вагон.
Нары были расположены в нем, как в вагоне, одна над другой по четыре, две и две, и длинный проход, коридор, как в вагоне
Люди сидели и лежали на койках.
Но были столики, табуретки. Топилась печь. Железная труба, вся осыпанная искрами, дышала темным, малиновым жаром. В углу стоял веник. Дымились валенки, разложенные возле печки. Кое-где на дощатых стенах — бумажки, картинки, открытки.
Старичок-дневальный указал ему место и равнодушно отошел к двери, где у него была целая мастерская — молоток, гвозди, в баночках краска, фанера, клей, кожа. Он делал фанерные чемоданы.
Желтые фанерные чемоданы и баулы виднелись под многими койками. Видать, старичок недурно поторговывал.
Новичок сложил свои вещи на койку и, не спуская с них глаз, чтобы, не дай бог, не сперли, поклонился обществу.
— Добрый вечер, граждане.
Как видно, «граждане» не особенно понравилось обществу.
— Здорово, — ответил кто-то неохотно. И общество продолжало свой разговор. Новичок стал прислушиваться.
— Сто двадцать, — сказал со вздохом молодой щербатый парень, до такой степени распаренный печкой, что казалось, вот-вот его красное круглое лицо потечет, как масло, на фуфайку.
— Кто? — спросил сумрачный дед с черной, пористой, как бы пробковой шеей.
— Я.
— Ты? — дед ядовито прищурился.
— Ага. Сто двадцать. Ей-богу.
— Когда это было? Не заметил.
— Было.
— Туфта! — закричали вокруг.
— Факт. Люди могут подтвердить. Сто двадцать.
— Туфта! — небрежно заметил дед.
Парень кривился, чуть не плакал.
— Туфта! Туфта! — кричали вокруг.
Новичок подошел поближе.
«Ишь ты, — подумал он, — в „туфту“ играют. Интересно».
Едва он приблизился к печке, как на него обернулось сразу несколько человек. Долго смотрели, подозрительно и грозно щурясь.
— Ты кто такой? Кунгурец?
Новичок испугался.
— Нет, зачем. Из-под Херсона.
Люди засмеялись.
— Он новый, с этапа, — отозвался из угла дневальный, вынимая изо рта гвоздик и аккуратно приколачивая кусочек кожи.
— А! — равнодушно сказали игроки и продолжали свое дело.
— Сто двадцать! — жалобно закричал парень.
— Загибаешь.
— Ну, сто двенадцать!
— Туфта!
— Сколько же, если не сто двенадцать?
— Не больше чем девяносто.
— А! Девяносто?
Парень стал багровый.
— Сто двенадцать самое меньшее! — крикнул он в азарте, хлопая тяжелой рукой по столику.
— Туфта! — захохотали вокруг. — Туфта! Туфта!
Новичок помялся и, выждав минуту, сказал:
— Я извиняюсь, это что за игра такая: туфта?
По крайней мере минуту все молчали в странном напряженном оцепенении, глядя на него немигающими глазами. И вдруг это молчание рухнуло. Люди повалились друг на друга, колотили ногами в пол, кашляли, задыхались, катались по койкам.
От хохота тряслась труба, с трубы сыпались искры.
— Туфта! Ах, туфта… Игра туфта… Вот так херсонец нашелся на нашу голову. В туфту его мать!
Новичок постоял, помялся и обиженно отошел.
— Завтра в туфту сыграем! — задыхаясь, крикнул ему вслед парень в фуфайке и снова повалился мокрой головой на столик, колотя в пол чунями.
Вдруг дверь с треском распахнулась, и в барак валкой, легкой кошачьей походкой, быстро вошел черный, как жук, мохнатый, востроглазый человечек в заиндевевшей ушанке.
— Дети, ша! — сказал он. И все смолкло.
— Ша, дети. Имеем шанс. Ходил до них.
— До кого?
— До кунгурцев. В шестой барак. Менял табак на сахар. Целый час у них валял дурака. Плюньте мне в глаза. Нашел землячка у них.
Он передохнул, сделал паузу и шепотом, оглядываясь по сторонам, как заговорщик, сказал:
— У них лопаты глубокие. Факт.
— Вот сук-кины дети! Придумали!
— Определенный факт. Подоставали себе откуда-то глубокие лопаты и кроют почем зря. По сто шестьдесят выколачивают.
Востроглазый еще раз оглянулся по сторонам и стал шептать что-то жарко и неразборчиво. Потом все загалдели. До новичка доносились слова:
— Двести десять!
— Туфта!
— Лопаты…
— Намажем…
— Они намажут…
— Мы насыпем…
— Туфта! Ну, это мы еще поглядим!
«Туфта… Лопаты… — с недоумением подумал новичок, ложась осторожно на жесткую койку. — Кунгурцы».
Убрать скалу — здесь будет шлюз
Входили и выходили люди. Шумели.
Мужичок забылся.
Ему привиделся низкий оранжевый месяц над стеной, холодная роса на арбузных корках и старуха-мать, бредущая в подоткнутой паневе шаровать мочалкой и золой казаны после ужина.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Беломорско-Балтийский канал имени Сталина - Сборник Сборник бесплатно.
Похожие на Беломорско-Балтийский канал имени Сталина - Сборник Сборник книги
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Автобиография большевизма: между спасением и падением - Игал Халфин - Публицистика
- Судебный отчет по делу антисоветского право-троцкистского блока - Николай Стариков - Прочая документальная литература
- Флот и война. Балтийский флот в Первую мировую - Граф Гаральд - Языкознание
- Откровения палача с Лубянки. Кровавые тайны 1937 года - Петр Фролов - Биографии и Мемуары
