Hюрнбергский процесс. Сборник материалов в 8 т. Т. 8 (1999) - Лебедева Н.С.
- Дата:28.08.2024
- Категория: Научные и научно-популярные книги / История
- Название: Hюрнбергский процесс. Сборник материалов в 8 т. Т. 8 (1999)
- Автор: Лебедева Н.С.
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Гесс: Поэтому, господин председатель, я откажусь от тех высказываний, которые я хотел сделать в этой связи. Я прошу только разрешения сказать несколько заключительных слов, которые не имеют ничего общего с тем, что я только что говорил.
Те выводы, к которым пришел защитник здесь, на этом Суде, от моего имени в отношении оценки моего народа и истории, являются для меня важными. Я не защищаюсь от того, что выдвинуто обвинителями, которые, по моему мнению, не имеют права обвинять меня и моих соотечественников. Я не придаю значения тем упрекам, которые касаются событий, являющихся суверенным делом Германии и поэтому не относящихся к компетенции иностранцев. Такого рода выпады моих врагов — это честь для меня. Судьба дала мне возможность трудиться многие годы под руководством величайшего из сыновей Германии за всю ее тысячелетнюю историю.
Даже если бы я мог, я не хотел бы исключать это время из своей жизни. Я счастлив сознанием, что выполнил свой долг в качестве национал-социалиста, в качестве верного последователя моего фюрера. Я ни о чем не сожалею. Если бы я опять стоял у начала моей деятельности, я опять-таки действовал бы так же, как действовал раньше, даже в том случае, если бы знал, что в конце будет зажжен костер, на котором я сгорю. Независимо от того, что делают люди, наступит время и я предстану перед престолом Всевышнего. Только перед ним я несу ответственность и знаю, что он оправдает меня.
Председатель: Последнее слово предоставляется подсудимому Иоахиму фон Риббентропу.
Риббентроп: Этот процесс должен был выявить историческую правду. С точки зрения немецкой внешней политики я могу сказать только следующее. Этот процесс войдет в историю как образец того, как, ссылаясь на неизвестные до сих пор юридические формулы и на справедливость, хотят обойти кардинальные проблемы 25-летнего тяжелейшего периода, наполненного историческими событиями. Если корни нашего зла находятся в Версальском договоре, а они действительно находятся в нем, разве целесообразно было запретить обсуждение его? Прозорливые люди из числа авторов этого договора в самом начале видели в нем будущее зло и тогда уже самые умные из них предсказывали, из-за какой ошибки Версаль при-ведет к новой мировой войне.
Свыше 20 лет моей жизни я посвятил предотвращению этого несчастья, а в результате оказалось, что иностранные государственные деятели, которые знали об этом, в своих письменных показаниях заявляют, что они мне не верили. Они должны были бы написать, что не хотели верить мне в интересах своих стран.
На меня возлагают ответственность за руководство внешней политикой, которой, однако, руководил другой. Но я знаю о ней во всяком случае столько, чтобы заявить, что она никогда не имела целью установление мирового господства, а занималась лишь устранением последствий Версальского договора и вопросами снабжения продовольствием немецкого народа.
Если я оспариваю то, что эта немецкая внешняя политика планировала и подготавливала агрессивную войну, то это не отговорка. Это истина подтверждается фактами, а именно тем, какие силы мы развернули в ходе второй мировой войны и насколько слабыми мы были по сравнению с ними к началу этой войны. История поверит, если я скажу, что мы значительно лучше подготовили бы агрессивную войну, если бы действительно думали вести ее. То, что мы намеревались сделать, заключалось в том, чтобы обеспечить самые элементарные условия существования, подобно тому, как Англия использовала свои интересы для того, чтобы подчинить себе пятую часть всего мира, как США захватили весь континент или как Россия, самая большая континентальная держава мира, использовала свою гегемонию. Единственная разница в политике этих стран по сравнению с нашей политикой заключалась в том, что мы требовали Данциг и Коридор, которые вопреки всякому праву были у нас отняты, в то время как другие государства привыкли думать о целых континентах. При создании Устава этого Трибунала державы, подписавшие Лондонское соглашение, очевидно, придерживались другой точки зрения в отношении международного права и политики, чем сегодня. Когда я в 1939 году прибыл в Москву к маршалу Сталину, он обсуждал со мной не возможности мирного урегулирования германо-польского конфликта в рамках пакта Бриана-Келлога. Сталин дал мне понять, что я могу сразу же лететь обратно, если он не получит не только половину Польши и Балтийские страны, но еще и Литву с портом Либава. В 1939 году ведение войны там еще не считалось международным преступлением против мира, иначе как можно объяснить телеграмму, посланную после окончания польской кампании? Ее текст я цитирую: «Дружба Германии и Советского Союза скреплена совместно пролитой кровью и имеет все, чтобы стать прочной и длительной».
Здесь мне хотелось бы особо подчеркнуть — тогда я горячо желал этой дружбы. Сегодня для Европы и мира осталась лишь одна основная проблема: владеет ли Азия Европой или западные державы смогут остановить распространение влияния Советов на Эльбе, на Адриатическом побережье и в районе Дарданелл. Другими словами, Великобритания и США сегодня практически стоят перед той же дилеммой, как и Германия, когда я вел переговоры с Россией. Я надеюсь во имя своей родины, что результаты будут более успешные.
Что же на данном процессе говорилось о преступном характере немецкой внешней политики и что было доказано? Из предъявленных защитой 300 документов 150 были отвергнуты без всякого обоснования. Архивы других стран и даже Германии были недоступны для защиты. Дружественный намек, сделанный мне Черчиллем о том, что слишком сильная Германия будет уничтожена, для оценки внешней политики Германии был признан на данном форуме не относящимся к делу. Революцию нельзя лучше понять, если рассматривать ее с точки зрения заговора. Судьба сделала меня одним из представителей этой революции. Я сожалею о тех ужасных преступлениях, о которых мне здесь стало известно и которые порочат эту революцию. Яле могу, однако, судить о них в масштабах пуританской морали, тем более после того, как я узнал, что и противная сторона, несмотря на полную победу, не могла воспрепятствовать многочисленным мерзостям, да и не хотела этого. Можно рассматривать теорию заговора как угодно, но для критического наблюдателя это является лишь выходом из неудачного положения. Тот, кто находился на руководящих постах «третьей империи», знает, что это является исторической неправдой, и текст Устава показывает лишь, мышление какой среды он отражает.
Если я оглянусь на свои действия и намерения, то могу сказать лишь одно. Единственное, в чем я чувствую себя виновным перед моим народом, а не перед данным Судом, является то, что мои внешнеполитические планы оставались безуспешными.
Председатель: Последнее слово предоставляется подсудимому Вильгельму Кейтелю.
Кейтель: В показаниях на Суде я признал свою ответственность в границах моего служебного положения. Сущность и значение этого служебного положения изложены в порядке представления доказательств и в защитительной речи моего защитника. Я далек от того, чтобы умалять долю моего участия в случившемся. В интересах исторической правды возникает необходимость пояснить некоторые ошибки в заключительных речах обвинения.
Господин американский обвинитель заявил в заключительной речи: «Кейтель — безвольное и послушное орудие, передал партии орудие агрессии — вооруженные силы».
«Передачу» вооруженных сил партии нельзя совместить с моими функциями ни до 4 февраля 1938 г., ни после этого периода, когда Гитлер назначил непосредственно себя верховным главнокомандующим вооруженными силами и с этого времени получил неограниченную власть над вооруженными силами и над партией.
Я не помню, чтобы в ходе этого процесса было предъявлено доказательство, которое смогло бы подтвердить это утверждение обвинения. Представление доказательств также показало, что утверждение, будто бы «Кейтель руководил вооруженными силами при осуществлении преступных намерений», ошибочно. Это утверждение противоречит также и материалам англо-американских досье, из которых ясно видно, что я не имел никаких прав отдавать приказы. Поэтому не прав также и господин британский обвинитель, когда он говорит обо мне как о «фельдмаршале, который отдавал приказы вооруженным силам». И если он приписывает мне слова: «Я не имел ни малейшего понятия о том, какие практические результаты достигались этим», то, мне кажется, это не совсем так, как я сказал во время моего допроса. Я сказал:
«Но если приказ был отдан, то я действовал, по моему мнению, по долгу службы, не давая себя смущать возможными и не всегда видимыми последствиями».
Утверждение о том, что «Кейтель и Иодль не могут отрицать своей ответственности за действия эйнзатцкоманд, с которыми в тесном сотрудничестве работали их собственные командиры», не основывается на результатах допроса свидетелей. ОКВ было исключено из числа высших командных инстанций на советском театре военных действий, ему не подчинялись войсковые начальники.
- Битвы Третьего рейха. Воспоминания высших чинов генералитета нацистской Германии - Бэзил Лиддел Харт - Биографии и Мемуары
- Нюрнбергский процесс, сборник материалов - Константин Горшенин - История
- Улыбка - Рэй Брэдбери - Научная Фантастика
- Puto auferre - Селмус Ист - Городская фантастика / Прочие приключения / Фэнтези
- И грянул гром… (Том 4-й дополнительный) - Вашингтон Ирвинг - Научная Фантастика