Алкамен - театральный мальчик - Александр Говоров
- Дата:27.08.2024
- Категория: Научные и научно-популярные книги / История
- Название: Алкамен - театральный мальчик
- Автор: Александр Говоров
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я, Алкамен, конечно, сторонник демократов. Фемистокла я обожествляю. Но честно должен сказать: стихи Эсхила мне нравятся больше. Ночью смотрю в мигающее звездами небо и шепчу, засыпая, его строки, услышанные во время репетиций:
Землерожденный Аргус, враг лукавый,
Сверкает тысячью глаз, которым нет покоя...
ПРАЗДНИКИ
Проспал, проспал! Я не увижу ни парада, ни шествий, ни гимнастических состязаний! Да вдобавок Килик накажет за то, что я не занял установленного мне места в храме!
Издалека слышатся трубы оркестров и волнующее пение девичьего хора это знатные афинянки в позолоченных корзинках несут дары Дионису.
Вскочить, умыться, натянуть новенький, хрустящий хитон (скаредный Килик пожаловал ради праздника) - все это дело одного мгновения.
И вот я прыгаю, как по лестнице, по длинным теням кипарисов. Солнце только взошло, еще прохватывает холодок, спешат ярко одетые люди праздник! Я обогнал наших храмовых девочек-рабынь. В длинных платьях, с венками на головах они спешат к священной процессии.
Уж очень взрослые они, эти девочки, - красятся, мажутся, задирают носы. Обычно мы с ними не разговариваем, но сейчас, увидев меня, они закричали:
- Ой, Алкамен, какой ты хорошенький! Какой на тебе расшитый хитон!
Подумаешь, лягушачьи нежности! Я побежал по тропинке, чтобы сократить путь к храму. Что мне эти певицы, когда живет на свете Мика "пышнокудрявая", как говорят поэты, единственная в мире!
На священной дороге земля гудит от топота копыт. Сверкая медью, сквозь пыль проходит конница. Народ приветствует ее дружным кличем, называет имена знатнейших:
- Видишь, на вороном коне? Это Кимон, сын Мильтиада. У него, знаете, сестра красавица, беленькая такая.
- А вот Лисимах, сын Аристида. Бедняга небось тоскует по изгнанному отцу.
Прошли, размеренно ступая, молчаливые гоплиты со скучными крестьянскими лицами, за ними - юноши-эфебы, вооруженные дротиками.
А вот звуки труб и бряцание бубнов - идут моряки, покорители свирепых морей, открыватели диких земель. Везут на колесах священный корабль; шествуют командиры экипажей, среди них и Ксантипп, командир "Беллерофонта". Идут невозмутимые сквозь радостный вопль толпы; идут суровые, плотно сомкнув рты, словно окаменев от сознания торжества.
Я в толпе мальчишек побежал за войском. Военная музыка будоражила сердце, хотелось сорваться с места и лететь, лететь не зная куда.
Так начался праздник. Три дня на площадях не пустовали столы с угощением для всех; три дня продолжались танцы и гулянья, дымили жертвенники всех храмов. Соревновались народные хоры, состязались актеры в декламации, а поэты - в чтении стихов. Но вот настал день и для театральных представлений. Архонт бросил жребий. Первому довелось выступать Эсхилу, за ним - Фриниху.
- После Эсхила, - мрачно предрекал Ксантипп, - будут ли слушать нашего старичка?
Люди пришли в театр до рассвета. Приехали крестьяне из далеких деревень; перед театром торчал целый лес оглобель. Раскупоривали амфоры с вином, мешали золотистое фалернское и густое хиосское с водой из фонтана и пили, прославляя богов.
Жрецы Диониса принесли установленные обычаем жертвы, и представление началось.
Предание рассказывает, что жили два брата-титана. Одного звали Эпиметёй, другого - Прометей. Бог Зевс сотворил животных и людей и поручил братьям оделить их разнообразными качествами.
"Это сделаю я, - предложил Эпиметёй. - А ты, братец, отдохни, потом проверишь, хорошо ли я сделал".
Одним животным дал он быстроту, но не дал силы. Другим, наоборот, дал силу, но не дал быстроты. Маленьким он дал крылья или прыткие ноги, большим - рога или клыки. Всех он одарил, всех оделил, всякому дал защиту по мере его способностей.
А людям ничего не осталось: голые, беспомощные, блуждали они во тьме:
...Словно тени снов Туманных, смутных, долгую и темную Влачили жизнь... Врывшись в землю, в плесени Ютились. Ни примет зимы остуженной Не знали, ни весны, цветами пахнущей, Ни лета плодоносного...
Даже разума не дал им опрометчивый титан!
Взглянул на землю другой брат, Прометей, и сердце его затрепетало от жалости к людям. Он похитил из очага богов огонь, спрятал его в сердцевине тростника и принес на землю. Он научил людей читать, дал им быков и показал, как пахать и сеять хлеб. Он дал им знание и ремесло, научил, как не бояться сил природы.
И люди стали счастливее богов. И боги, разгневавшись на Прометея, решили казнить его ужасной смертью.
Обо всем этом рассказывалось в первой трагедии Эсхила - "Похищение огня". Люди переговаривались, жевали завтраки, опоздавшие рассаживались по местам. Юные эвпатриды в нижних креслах вели светские разговоры и громко смеялись. На них шикали, ругались.
Перерыв. А с первых же слов второй трагедии - "Скованный Прометей" все боялись пропустить хотя бы одно слово на сцене.
"СКОВАННЫЙ ПРОМЕТЕЙ"
Власть и Сила - подручные Зевса, владыки богов, влекут через всю орхестру Прометея. Гефест, бог-кузнец, жалеет его. Но что поделаешь? Воля Зевса необорима, и Гефест, плача, пробивает гвоздем грудь бессмертного титана, а вот уже и руки Прометея прикованы к черной скале Кавказа...
Обречен я! Страдать мне века и века, Мириады веков!
восклицает в горести страдалец.
Шум крыльев за сценой - Океанйды, его двоюродные сестры, прилетают к нему, увещевают покориться воле Зевса. Наконец Гермес, посланец богов, приносит ему предложение Зевса о перемирии. Но гордый Прометей непреклонен:
Напрасно! Медовых речей болтовня
Не растопит мне сердце! Угроз похвальба
Не сломает!
Мнесилох где-то в верхних рядах кашлянул на весь театр и провозгласил в тишине:
- Это у них, кажется, намек на Аристида? Молодые аристократы внизу демонстративно засмеялись.
- Чума на ваши головы! - шипели зрители. - Молчите, ради муз-усладительниц!
Тем временем актер на сцене декламировал звонкие фразы, вложенные поэтом в уста титану:
Всегда жестоки властелины новые!
Ну, это уж прямой намек на Фемистокла! Демократы зароптали; их противники стали торжествующе подталкивать друг друга локтями. А Прометей все пророчествует:
...Видел я, как два тирана пали в пыль, Увижу, как и третий, ныне правящий, Падет паденьем скорым и постыднейшим!
Аристократы подняли ликование. Вновь послышался гулкий протест Мнесилоха:
- Чего осклабился, стриженая жаба? Ты ему, Фемистоклу, недостоин и ноги омывать, а туда же с критикой, крысиный ты хвост!
В верхних рядах началось яростное движение. Потом стражники потащили Мнесилоха из театра. Так как у него не было своей крыши и гардероба, он все подаренные одежды напяливал на себя и был похож на капусту. Когда стражники его тащили, а он цеплялся, каждая из его одежд оставалась на каком-нибудь ряду.
- Ой, миленькие, ой, курносенькие! Ой, скифчики! - причитал Мнесилох. - Ой, родные, желтая хламида зацепилась, а она ведь подарок от Аристида. На ней даже две заплатки есть! Ой, родимые, теперь безрукавку козлиную потерял. Ее мне сделала Агасиева жена.
Все оборачивались и улыбались. Поднялись жрецы, чтобы прекратить это нарушение священнодействия трагедии. Мнесилох угомонился, и все успокоились.
И все погрузились в поэзию стихов Эсхила. Каждый думал о том, что это он, как Прометей, жестокой жизнью прикован к скале нужды и нет ему пощады... Зачем же жить? Не лучше ль сразу броситься Вниз головой со скал, чтобы, ударившись О землю, обрести освобождение От бед? Однажды умереть не лучше ли, Чем день за днем изнемогать и мучиться?
Мне, Алкамену, тоже пронзили сердце эти слова. Поэт словно подслушал мои молитвы на твердом ложе после жестокой порки, угадал меня, маленького, беззащитного раба!
Слушали затаив дыхание пастухи, виноградари, землепашцы, матросы с огрубевшими лицами, с ладонями, роговыми от мозолей. В страдающем Прометее они увидели не Аристида, изгнанного аристократа в нарочито заплатанном плаще, а страдальца и бунтаря, непримиримого, как и они сами.
Люди привстали со скамей, холодели от ужаса, слыша кощунственные речи титана:
Скажу открыто - ненавижу всех богов!
А по круглой орхестре метался хор, изображавший девушек-океанид в длиннополых цветастых одеяниях. Тенора, спрятав бороды под женскими масками, голосисто пели:
Рокочет и ропщет моря прибой набегающий
И падает в бездну, и стонет. Гудят в ответ
Земли потаенные щели,
Аида бездна,
Струи прозрачных потоков плачут...
Моряки на верхних скамьях, наверное, вспомнили волну прозрачно-зеленого, самого нежного цвета, которая вдруг непомерно растет, свирепеет и, как разъяренный тигр, бросается на корабль, грозя пробить ему бока.
Ярость стихий, гнев богов! Ничто не заставит смириться гордый разум титана!
Сердца трепетали от напряжения; где-то за мирными холмами слышится скрип тысяч телег, ржут дикие кони, трубят боевые слоны и вопят верблюды... Орды надвигаются, чтобы захватить, разорить, уничтожить этот светлый город.
- Палящий зной Араксы - Геннадий Васильевич Иевлев - Боевая фантастика / Героическая фантастика / Космическая фантастика / Научная Фантастика / Попаданцы / Периодические издания
- Ужин с папочкой (ЛП) - Шейд Сигги - Современные любовные романы
- Поэты 1790–1810-х годов - Василий Пушкин - Поэзия
- Откуда я иду, или Сны в Красном городе - Станислав Борисович Малозёмов - Городская фантастика / Прочие приключения / Русская классическая проза
- Раб, кто Я ? - автор - Прочая научная литература