12 шедевров эротики - Гюстав Флобер
- Дата:19.06.2024
- Категория: Любовные романы / Остросюжетные любовные романы
- Название: 12 шедевров эротики
- Автор: Гюстав Флобер
- Год: 2016
- Просмотров:2
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Оп понял и, внезапно преисполнившись радости, сказал жене, опуская телеграмму в карман:
— Я больше не буду этого делать, дорогая. Это глупо, признаюсь.
И он принялся за обед.
Во время еды он повторял про себя эти слова: «Я совсем потеряла голову, простите меня и приходите завтра в четыре часа в парк Монсо». Итак, она уступила. Ведь это означало: «Я сдаюсь, делайте со мной, что хотите, где хотите и когда хотите».
Он засмеялся. Мадлена спросила:
— Что с тобой?
— Ничего особенного, я вспомнил одного священника, которого только что встретил, — у него была презабавная физиономия.
На другой день Дю Руа явился на свидание точно в назначенное время. На всех скамьях парка сидели люди, изнемогавшие от жары, и равнодушные няньки, которые, видимо, мечтали, пока дети играли песком на дорожках.
Г-жу Вальтер он нашел среди искусственных руин, возле которых был источник. Она ходила вокруг небольшой колоннады с беспокойным и подавленным видом. Как только он с ней поздоровался, она сказала:
— Сколько народу в этом саду!
Он обрадовался предлогу:
— Да, это правда; хотите, пойдем куда-нибудь в другое место?
— Но куда же?
— Все равно куда. Сядем хотя бы в карету. Вы опустите занавеску с вашей стороны и будете в безопасности.
— Да, пожалуй, так будет лучше; здесь я умираю от страха.
— Хорошо, через пять минут вы найдете меня у выхода на бульвар. Я вернусь с экипажем.
И он быстро удалился.
Как только они очутились в карете, она тщательно задернула окошечко со своей стороны и спросила:
— Куда вы велели кучеру нас везти?
Жорж ответил:
— Не беспокойтесь ни о чем, он знает.
Он дал кучеру адрес своей квартиры на Константинопольской улице.
Она продолжала:
— Вы не можете себе представить, как я страдаю из-за вас, как я терзаюсь и мучаюсь. Вчера я обошлась с вами жестоко в церкви, но я хотела во что бы то ни стало бежать от вас. Простили ли вы меня?
Он сжал ее руки:
— Да, да, чего бы я вам не простил, любя вас так, как люблю!
Она смотрела на него умоляющим взглядом:
— Послушайте, вы должны мне обещать, что будете уважать меня… что вы не… Иначе я не смогу с вами больше видеться.
Сначала он ничего не ответил; на губах его играла тонкая улыбка, которая так волновала женщин. Потом он прошептал:
— Я ваш раб.
Тогда она начала ему рассказывать, как она впервые поняла, что любит его, узнав, что он собирается жениться на Мадлене Форестье; она припоминала разные подробности, мелочи, дни.
Внезапно она замолчала. Карета остановилась. Дю Руа отворил дверцу.
— Где мы? — спросила она.
Он ответил:
— Выйдите из экипажа и войдите в этот дом. Там нам будет спокойнее.
— Но где мы?
— У меня. Это моя холостая квартира, которую я снова нанял, на несколько дней… чтобы иметь уголок, где мы могли бы встречаться.
Она ухватилась за подушки экипажа, в ужасе при мысли о свидании с ним наедине, и пролепетала:
— Нет, нет, я не хочу! Я не хочу!
Он произнес решительным топом:
— Клянусь вам, что буду относиться к вам с уважением. Выходите. Видите — на нас смотрят. Вокруг уже собирается народ. Скорее, скорее, выходите.
И повторил:
— Клянусь, что буду относиться к вам с уважением.
Торговец вином с любопытством смотрел на них, стоя в дверях своей лавки. Ее охватил страх, и она бросилась в подъезд. Она хотела подняться по лестнице. Он удержал ее за руку:
— Это здесь, внизу.
И втолкнул ее в свою квартиру.
Заперев дверь, он набросился на нее, как хищник на добычу. Она отбивалась, боролась, лепетала:
— О боже мой!.. боже мой!..
Он целовал ее шею, глаза, губы с такой страстью, что она не могла уклониться от его бешеных ласк; и, отталкивая его, избегая его поцелуев, она против воли возвращала ему их.
Вдруг она перестала сопротивляться и, побежденная, покорная, позволила ему раздеть себя. Он искусно и проворно снял с нее одну за другой все принадлежности туалета с ловкостью опытной горничной.
Она вырвала из его рук корсет, чтобы спрятать в нем лицо, и стояла, вся белая, посреди сброшенной к ногам одежды. Он оставил на ней только ботинки и перенес ее на руках в постель. Тогда она прошептала на ухо:
— Клянусь вам… клянусь вам… что у меня никогда не было любовников… — точно молоденькая девушка, которая говорит: «Клянусь вам, что я невинна».
И он подумал: «Вот уж это мне, право, совершенно безразлично».
V
Наступила осень. Дю Руа провели в Париже все лето и во время непродолжительного роспуска палаты вели в «Vie Française» энергичную компанию в пользу нового кабинета.
В первых числах октября обе палаты уже собирались возобновить свои заседания, так как положение дел в Марокко принимало угрожающий оборот.
В сущности, в возможность экспедиции в Танжер не верил никто, несмотря на то, что в день закрытия парламента депутат правой, граф де Ламбер-Саразен, в остроумной речи, вызвавшей аплодисменты даже центра, предложил по этому вопросу пари, подобно тому как это сделал когда-то знаменитый вице-король Индии; он ставил свои усы против бакенбардов председателя совета министров, утверждая, что новый кабинет неминуемо должен будет последовать примеру прежнего и послать в Танжер войска, как раньше была послана армия в Тунис, — из любви к симметрии, потому же, почему ставят на камин две вазы, а не одну, он прибавил: «И в самом деле, Африка служит для Франции камином, милостивые государи, — камином, в котором сгорают наши лучшие дрова, — камином с сильной тягой, который разжигается банковыми билетами.
Вы позволили себе художественный каприз и украсили левый угол этого камина дорого стоящей тунисской безделушкой, — вот увидите, что г-н Марро захочет уподобиться своему предшественнику и украсить правый угол безделушкой мароккской».
Эта речь, произведя сенсацию, послужила Дю Руа темой для десятка статей об алжирской колонии, для той самой серии статей, которая прервалась после его первого выступления в газете, и он энергично поддерживал в них идею военной экспедиции, хотя и был убежден, что она не осуществится. Он задел патриотическую струнку и бомбардировал Испанию целым арсеналом презрительных выражений, обычно употребляемых против любого народа, интересы которого идут вразрез с нашими.
«Vie Française» сделалась влиятельным органом благодаря своим всем известным связям с правительством. Она сообщала политические новости раньше всех остальных, самых серьезных газет, между строк намекала на намерения дружественных ей министров, и все парижские и провинциальные газеты черпали из нее сведения. Ее цитировали, ее боялись, ее начинали уважать. Теперь это был уже не подозрительный орган шайки политических аферистов, а признанный орган кабинета. Ларош-Матье был душою газеты, Дю Руа — его рупором. Старик Вальтер, бессловесный депутат и изворотливый издатель, владел искусством стушевываться, а сам, как говорили, делал втихомолку грандиозные дела с мароккскими рудниками.
- Собрание речей - Исократ - Античная литература
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Метроном. История Франции, рассказанная под стук колес парижского метро - Лоран Дойч - Публицистика
- Виктор Орлов - Тигр Внутреннего Разрыва - Виктор Орлов - Психология
- Его кексик (ЛП) - Блум Пенелопа - Эротика