Рябиновый мед. Августина - Алина Знаменская
- Дата:20.06.2024
- Категория: Любовные романы / Исторические любовные романы
- Название: Рябиновый мед. Августина
- Автор: Алина Знаменская
- Год: 2008
- Просмотров:2
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Со стороны гостиной по коридору шел архитектор.
— Лев… — Она едва сумела выговорить имя. Страх парализовал ее. Лев подошел и взял у нее лампу. Она обвила руками его шею, прижалась лбом к его подбородку. — Не уходи! Не уходи…
Они очутились в ее комнате. Она держалась за него, боясь отпустить. Лампа выпала из его рук, стекло треснуло, свет погас…
Пусть. Все равно…
В темноте он взял в руки ее лицо и поцеловал наугад. Она не видела его глаз, не видела вообще ничего. Но каждое прикосновение его губ обжигало ее, как, наверное, в этот миг всполохи молний за окном обжигали мокрое небо. Ни с чем, испытанным прежде, Ася не могла сравнить новые, льющиеся изнутри ощущения.
За окном терзалась гроза — деревья парка то гнуло к земле, то поднимало вверх, грозя вырвать из земли с корнями и унести в бушующее небо.
«Вот и я… — успела подумать Ася. — Вот и со мной так же…»
Она не видела его лица, не видела рук, плеч. Она могла их только чувствовать и находить на ощупь. И она чувствовала и находила. И то, что творил с ней сейчас мужчина, в точности походило на то, что творилось за окном. Та нежность, которая подразумевалась накануне, когда он осторожно держал ее пальцы в своих, вдруг стремительно, вмиг уступила место какой-то неведомой ярости, которой она бездумно, покорно поддавалась, находя в этом острое, незнакомое наслаждение. Она то гнулась, как слабая акация за окном, покорная его рукам, то выпрямлялась, сама обвивая руками, как ветками, его упругое сильное тело, припадала губами к его груди, шее, губам, торопилась, будто стремясь напиться заветной влаги, покуда не кончился дождь. Торопливо и покорно она помогла ему избавить ее от одежды и с почти равной настойчивостью бросилась к его рукам, как только он освободился от собственной. Его ладонь, не встречай больше препятствий на своем пути, тяжело и горячо поползла по синие вниз. Ася чувствовала, как пылает ее лицо и вся она загорается от прикосновений. Впервые ее тела касался мужчина. И эти прикосновения, она чувствовала, делали его неистовым — таким, каким она его не знала. Она не могла даже подозревать, что все бывает так.
Ее рукам, губам, ей самой уже не осталось места в этом бушующем водовороте. Как щепка в штормовом море, она отдавала себя на милость стихии, которую представлял собой сейчас ее возлюбленный. И эта стихия терзала ее, крутила и сладко мучила.
И в эти мгновения Ася чувствовала — она не одна, она нужна ему так же, как он нужен ей. И хоть в яростной темноте этого поединка не было сказано ни слова, Асе казалось, что все ясно без слов.
К встрече нового, 1916-го, года Сонечка Круглова отнеслась без обычного воодушевления. Она отказалась сразу после Рождества поехать с матерью к тете в Ярославль и осталась дома. Закрывшись у себя в комнате, Сонечка достала берестяной короб с рукоделием и принялась вязать. Она вязала теплые рукавицы и шарф. Шарф получился с первого раза — мягкий, пушистый и ровный. Рукавицы не поддавались. Сложнее всего было вывязать палец — приходилось несколько раз распускать и начинать вновь.
Это занятие настолько увлекло ее, что ни разу за праздничные дни она не выбралась на каток или хотя бы на гору, покататься на санях. Как привязанная сидела она над своим рукоделием и с завидным упорством распускала и начинала вновь. Необходимо было добиться, чтобы рукавицы выглядели безупречно, были теплыми и удобными. Это занятие, от которого никто и не думал ее отвлекать, давало возможность наедине с собой думать о нем, мысленно быть рядом с ним.
На ее рабочем столике под стеклом лежали открытки с фотографиями и картинками военных событий. На обратной стороне карточки значилось: дозволено военной цензурой. На одной карточке, называвшейся «У польского местечка», был запечатлен момент оказания первой помощи. Крестьяне держат носилки, на которых лежит раненый солдат. Возле носилок стоит человек в форме и папахе, оказывает помощь. Молодая крестьянка в длинном клетчатом фартуке скорбно смотрит на раненого. На другой карточке двое русских офицеров стоят над больничной койкой в изголовье раненого германца. Впрочем, за бинтами не разобрать, кто там лежит — германец, француз или наш. Только из названия карточки становится ясно.
Особенно Сонечкино внимание притягивала карточка с картиной Малышева «За что?». На снегу в поле убитая сестра милосердия, на которой поверх пальто — белый фартук с крестом. А рядом валяется лукошко с медикаментами. Эта карточка заставляла Сонечку уронить слезу и навевала фантазии. Впрочем, карточка эта выбивалась из общего настроения открыток, и девушка вскоре спрятала ее.
Распуская рукавичку, которую Соня вязала для посылки на фронт, она словно разматывала нитку своих воспоминаний вплоть до лета, когда в последний раз виделась со старшим Вознесенским. Причиняя себе боль, девушка иногда не удерживалась и даже роняла слезу на шерстяные нитки. Слез этих никто не видел, и никто, кроме подруги Маши, не знал, как она страдает. Увы, Сонечка вынуждена была признать, что надежды ее, которые так грели на выпускных торжествах и были очевидны, не сбылись. Володя Вознесенский, приехав в Любим всего на несколько дней, не уделил Соне даже одного вечера! Ни катания вдвоем на лодке, ни гулянья в парке — ничего не было! Если бы Сонечка не пришла сама в гости к Вознесенским, она бы не увидела Володю совсем.
Но она, отчаявшись увидеть его случайно, все же отправилась к Маше. Ужасно волновалась, долго выбирала платье и вот, вконец перенервничав, переступила порог заветного дома. Володя и отец Сергий сидели вдвоем в библиотеке и о чем-то говорили. До нее доносились обрывки фраз: Карпатские горы, Перемышль, невиданные потери, сдача Лемберга…
Они видели, что пришла Соня, и при ее появлении Володя привстал и поклонился, но не поспешил выйти в горницу, не выразил своего восхищения… Он остался с отцом до самого чая, а за чаем почти не смотрел на Соню.
Он был совсем другим, чем прежде! Он показался ей рассеянным и каким-то слишком взрослым. Сонечка подумала, что Володя, должно быть, совсем недоволен ходом войны. Что-то происходит не так, как ему хотелось бы…
Соня засиделась допоздна, и Володя вышел проводить ее. Но и наедине он томился, рассеянно отвечал на вопросы. Он словно разучился разговаривать с барышнями — Соня была в отчаянии. Он проводил ее до моста, и они расстались.
— Прощайте, Соня, — сказал он, не глядя ей в глаза.
— Прощайте, — тихо ответила она, уже ему в спину.
Он удалялся от нее по улице, и она вдруг поняла, что вот он снова уедет — туда, где люди убивают друг друга, где он в любое время может погибнуть! И они так сухо простились…
- Рябиновый мед. Августина. Часть 3, 4. Человек на коне. Страшные сны - Алина Знаменская - Исторические любовные романы
- Срубить крест[журнальный вариант] - Владимир Фирсов - Социально-психологическая
- Цветы пустыни - Барбара Картленд - Исторические любовные романы
- Цветы на подоконнике - Клавдия Пестрово - Поэзия
- Зимний излом. Том 2. Яд минувшего. Ч.1 - Вера Камша - Книги магов