Форма входа
0/0
Бог войны и любви - Елена Арсеньева
- Дата:20.06.2024
- Категория: Любовные романы / Исторические любовные романы
- Название: Бог войны и любви
- Автор: Елена Арсеньева
- Год: 1998
- Просмотров:1
- Комментариев:0
Уважаемые читатели!
Тут можно читать бесплатно Бог войны и любви - Елена Арсеньева. Жанр: Исторические любовные романы, год: 1998. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн книги без регистрации и SMS на сайте Knigi-online.info (книги онлайн) или прочесть краткое содержание, описание, предисловие (аннотацию) от автора и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Описание онлайн-книги Бог войны и любви - Елена Арсеньева:
Все думали, что сердце красавицы Ангелины еще спит для любви, но на самом деле ее уже подчинила себе неистовая страсть. Однако возлюбленные разлучены: война 1812 года охватила Россию, и ее кровавая рука достигла даже провинциального городка, где безмятежно живет Ангелина.Она похищена, насильно увезена во Францию… Испытав столько треволнений и бед, что диво, как это не сломило ее. Только нечаянные встречи с возлюбленным вселяют в нее силы, помогают выдержать разлуку, насилия, унижения, потери — и вновь обрести свою любовь, вновь встретить своего бога любви!
Читем онлайн Бог войны и любви - Елена Арсеньева
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Повторимся, впрочем: мысли и чувства свои Ангелина скрывала от себя самой, полагая, будто живет как живется… что наяву означало — под диктовку двух богов: любви и войны.
* * *Князь и княгиня Измайловы были натурами весьма деятельными, и коли уж Судьба, преклонные лета и неумолимая супруга не позволили Алексею Михайловичу препоясаться на брань за Отечество, то он никак не мог оставаться праздным толкователем военных событий, всякий день посвящая сопоставлению или противопоставлению Барклая-де-Толли Кутузову. Пожертвования его на нижегородское ополчение были самыми щедрыми: до тысячи рублей! И это в то время, когда купцы вносили по сто, двести, триста… Всего, к слову сказать, в Нижнем было собрано двадцать тысяч рублей — по тем временам сумма преизрядная. Мужики измайловские, по указке сурового своего князя, ополчались исправно, несмотря на некоторое уныние. В деревнях тяжелая пора, даже когда одного человека из ста забривают в службу, и это в ту пору, когда окончены полевые работы. Что уж говорить о нынешних временах, когда такое множество народу отрывали от земли в разгар страды! Мужики-то не роптали — напротив, говорили, что все они охотно пойдут на француза и во время такой опасности их вообще всех следовало бы ставить под ружье. Но бабы их были в отчаянии: стон и вопль стояли над деревнями, так что многие помещики уезжали из своих вотчин, чтобы не быть свидетелями сцен, раздирающих душу. Алексей же Михайлович от горя чужого не отворачивался: почитая себя отцом крестьянушкам своим, вместе со всеми плакал навзрыд, а потом смехом пытался развеять печаль, уверяя, будто горюют мужики оттого, что свободны они отныне от своего барина — в солдатчине крепостные сразу становились вольными!
Но пусть, говорил он, утешаются хотя бы тем, что ратников теперь не бреют, как делалось прежде, когда набирали рекрутов: ведь без бороды у русского мужика, по пословице, не лицо, а… ну, скажем мягко, то, что сзади.
И эти общие с народными слезы барина, и насмешка его над самим собою (Алексей Михайлович уже лет сорок, со времен плена татарского, бороды не нашивал), его прямота и человечность, вся его сухощавая фигура в старомодном камзоле с кружевными манжетами, закапанными вином и воском, его седая голова, по-старинному напудренная с примесью хрустального порошка, отважный взор его не потускневших голубых глаз («Различак, плаве различак» [17] — звались когда-то эти очи… о, сколь давно сие было?), звонкий по-молодому голос — все вселяло надежду и отвагу в сердца ополченцев и ратников. Странным образом их князь всегда был потом вместе с ними в сражениях и вел их вместе с их командиром.
Супруга его была ему под стать. Елизавета родилась для него: у них была одна душа, одна мысль, одно стремление к добру, и пока князь хлопотал о ратниках, его княгиня тоже не сидела сложа руки, а посвятила всю себя военному госпиталю. Он существовал в Нижнем уже с десяток лет, однако теперь, попечением княгини Измайловой, был расширен и переоборудован, приспособившись к новому, военному времени. Конечно, фронт был еще далеко, а потому в Нижний попадали не те раненые, которым требовалось немедленное исцеление, а те, кто нуждался в долгом, спокойном лечении и едва ли мог воротиться на войну. К началу августа в госпитале были готовы три офицерские и четыре большие солдатские палаты, человек всего на двести. Правда, большинство мест пока пустовало, заняты были только одна офицерская и одна солдатская, и посещение госпиталя сделалось одной из самых святых патриотических обязанностей для нижегородских дам. Надо ли добавлять, что девицы и молоденькие дамы находили эту обязанность также и самой приятной; особенно посещение офицерской палаты. Впрочем, Ангелина появилась там только однажды: убедиться, что там нет никого… знакомого, а потом, из чувства противоречия, держалась от офицерской палаты подальше: у ее обитателей и так было много нянек, на каждого офицера самое малое по три, и Ангелина совсем не хотела в очередной раз видеть, как отдают предпочтение другим барышням — только потому, что они более развязны, бойки на язык и вертлявы. Да и княгиня Елизавета неодобрительно смотрела на госпитальный флирт: здесь надобно трудиться, а не строить глазки, а потому и она, и Ангелина, и еще несколько добровольных помощниц — немолодых серьезных дам или молодых вдов, которым было не до ухаживаний, трудились в солдатской палате, воистину не покладая рук и не гнушаясь самой черной работы.
С изумлением Ангелина обнаружила, что не боится крови и не хлопается в обморок при виде страшных ран. Зрелище гноящегося, гниющего тела вызывало тошноту, однако уже через несколько дней Ангелина научилась подавлять эти приступы, переведя взгляд на искаженные страданием лица. От недостатка воображения она никогда не страдала, и стоило только увидеть эти закатившиеся глаза, белые губы, орошенные холодным потом лбы, чтобы представить всю бездну мучений, в которую был брошен раненый, и тогда жалость вовсе заслоняла брезгливость, неуместную и бесчеловечную в этой обители слез и смерти. А потом она просто привыкла к чужой боли, и сострадание перестало быть потрясающим переживанием, а тоже сделалось привычкой.
Солдатская палата, несомненно, причиняла персоналу госпиталя больше тяжких хлопот, чем офицерская, и Ангелина постепенно привыкла смотреть на тамошних «сиделок» (так она называла барышень, которые день-деньской просиживали на краешках постелей то одного, то другого офицера, болтая и кокетничая) несколько даже свысока, ощущая как высший дар свою добродетель и нравственность. Впрочем, у нее оставалось достаточно чувства юмора, чтобы не скрывать от себя: бывает добродетель природная, естественная, но бывает и невольная — добродетель старой девы, на которую никто не обращает внимания, — она-то самая воинственная и лицемерная. Так Ангелина уговаривала себя не завидовать «сиделкам», но все-таки твердо знала: обращают на нее внимание красивые офицеры или нет, все равно наконец-то она делает нечто истинное, подлинное, не зависящее от одобрения родных, знакомых, даже ее самой. Наконец-то она делает что, за что может уважать себя! Зрелище чужих страданий и соучастие в избавлении от них окончательно сделали взрослой ее душу.
К ней (и другим сестрам милосердия) раненые тоже наконец привыкли. В России меньше разницы и больше взаимной приязни между господами и народом, чем где бы то ни было в мире, а потому эти крепостные, или ремесленники, или забубенные рекруты не видели ничего особенного в том, что их заскорузлые тела обихаживают своими белыми ручками княгини, графини, баронессы. Склоненные хлопотливые фигуры женщин, облаченные в одинаковые, простые серые платья, сделались неотъемлемой принадлежностью палаты, где на топчанах, поставленных в три длинных-предлинных ряда, стонали, бредили, молились, вздыхали и скрежетали зубами люди. «Сестра! Сестричка!» — окликали они одинаково всех женщин, молодых и старых, и те с равным усердием подавали помощь и кряжистому лесорубу-вятичу, у которого мучительно ныла и никак не заживала культя правой руки, оторванной пушечным ядром, и раненному в горло балахнинскому звонарю-ополченцу, и молодому башкиру, которому неприятельской пулей перешибло позвоночник. В ту пору башкирцы вообще впервые привлечены были к регулярной службе, поскольку, по докладу военного министерства государю, «по своей природной склонности к военным упражнениям и навыкам могут быть употребляемы с пользой против неприятеля». О вооружении их было постановлено: «Оставить привычное им, кто чем может и навык употреблять». В результате весь полк имел на вооружении сабли и… луки. Живописный вид всадника — в халате, с луком в руке, с колчаном стрел за спиной — создавал неповторимый во всей русской армии облик воина давно прошедшего времени; французы прозвали башкирцев «Les amours du Nord», «амуры севера» — сперва презрительно, а потом с ужасом, ибо стрелы этих «амуров» пронзали сердца без промаха! Но уж и их бессчетно полегло на полях сражений…
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Бог войны и любви - Елена Арсеньева бесплатно.
Похожие на Бог войны и любви - Елена Арсеньева книги
- Бронекатера Сталинграда. Волга в огне - Владимир Першанин - Боевик
- Дикая жара - Наталья Александрова - Детектив
- Жара - Мария Владимировна Славкина - Криминальный детектив
- Две смерти - Петр Краснов - Русская классическая проза
- Медвежий бог - Хироми Каваками - Современная проза
