Бог войны и любви - Елена Арсеньева
- Дата:20.06.2024
- Категория: Любовные романы / Исторические любовные романы
- Название: Бог войны и любви
- Автор: Елена Арсеньева
- Год: 1998
- Просмотров:1
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Счастье, что Степан оказался истинно вездесущ и отыскал при доме конюшню. Там нашлись запасные лошади, нашлось дамское седло для Ангелины; и вскоре кавалькада из трех всадников неслась по окраинным улицам Парижа к юго-западной заставе, откуда шла дорога к старинному королевскому дворцу.
Голова у Ангелины кружилась от волнения и страха, виски ломило от жаркого солнца, пыли, шума. Народ парижский плясал на улицах, смеялся; казалось, все были опьянены каким-то хмелем радости, веселья.
Возле place Vandome [118] собралась толпа, сквозь которую всадники пробились с трудом. Здесь был поставлен монумент «Великой армии». Народ, окружив колонну со всех сторон, кричал беспрестанно:
— Вas le tyran! [119]
Один смельчак взобрался наверх и накинул на Наполеона петлю — веревка оплела ноги бронзовой статуи, венчавшей столб.
— На шею!
— Надень на шею тирану! — кричал народ.
Всадники едва замечали все это, едва слышали приветственные клики. И только Степан, скалясь в улыбке, прокричал:
— Ах ты ж народишко! Еще вчера кричал: «Удавите короля кишками попов!» А нынче: «Русские, дайте нам короля! Долой тирана! Торговлю нам, торговлю!» Сами не ведают, чего хотят!
Никита бросил ему беглую улыбку и снова припал к гриве коня, направляя его в очередной проулок. Слава Богу, город кончался, впереди — дорога на Фонтенбло, и вот-вот станет ясно, верна ли его догадка. У похитителя было часа два фору, но он идет пешком, да с ребенком на руках. Они же верхом, и если расчет правильный, настигнут его через полчаса, не более. Ну, главное теперь — не мешкать: Никита привстал на стременах, тихо свистнул; Степан, подхватив его свист, добавил к нему лютое, звериное улюлюканье — и кони, в испуге прижав уши и закусив удила, понеслись во всю прыть, уже как бы и не касаясь наезженной дороги.
Цокот копыт был стремителен, однако сердца бились быстрее, подгоняя время, и как ни ждали всадники этого мгновения, ни один из них не поверил глазам своим, когда впереди показалось какое-то неясное пятно, вскоре принявшее очертания огромной фигуры, бегущей сломя голову.
— Стой! Стой! — закричали Никита и Степан.
— Юленька! — воззвала Ангелина и едва не лишилась сознания, услыхав еле различимый плач ребенка.
Боже милостивый! Дочь ее жива!..
— Ох, ваше благородие! — вдруг завопил Степан, тыча вперед рукою. — Да вы гляньте… Вы только гляньте, кто там! Навстречу бегущему скакали какие-то всадники: человек пять-шесть. Высокие каски, султаны и плюмажи; синие мундиры, кирасы, сверкавшие под солнцем…
— Товарищи! Спасите! — закричал беглец сорванным голосом, ускоряя шаги. — Русские… Казаки!..
— Это французы! Убей Бог, французы! Кирасиры! Засада! — обернулся Степан, пытаясь осадить коня.
Однако Никита неостановимо летел вперед. Он выхватил саблю, привстал на стременах, и голос его, сильный, вольный, разнесся далеко вокруг, заглушая и топот копыт, и жалобные крики беглеца.
— Казаки! Сабли к бою! — скомандовал Никита. — Лава, рассыпайсь! Заходи слева, окружай справа!
— Бей, не жалей! — подхватил ободрившийся Степан, и снова Ангелина услышала тот же дикий, степной вой, от которого пена полетела с удил коней, а волосы на головах людей стали дыбом.
Кирасиры замерли посреди дороги.
Ангелина оглянулась, и на миг ей почудилось, что из облака пыли, которое стелилось за ними по дороге, вот-вот вырвется тот самый эскадрон, которым командовал Никита. И, верно, та же мысль мелькнула у наполеоновских кирасир, ибо они спешно заворотили коней и понеслись прочь, в густую тень знаменитых дубрав Фонтенбло.
Похититель пробежал еще несколько шагов, простирая вперед одну руку, ибо другой придерживал ребенка, но вдруг ноги его подкосились, и он упал на колени, согнувшись, дыша так тяжело, что Ангелина расслышала его дыхание даже через храп загнанных коней.
Она слетела с седла, упала, но оказалась проворнее даже Никиты и Степана: вскочила на ноги, бросилась вперед с криком:
— Юлечка! Юленька!
Похититель медленно разогнулся, поднялся на ноги, прижимая к себе плачущего ребенка. Его потное, покрытое пылью лицо было искажено странной гримасой, некой смесью угрозы и страдания, и Ангелина замерла, а с нею рядом замерли Никита и Степан.
— Да ведь это… — пробормотал Степан.
— Бог мой! — выдохнул Никита.
И только Ангелина молча перекрестилась.
Все трое узнали этого человека.
Степан узнал того свирепого француза с обмороженным лицом, который с отрядом таких же оголтелых разбойников ворвался в потайной охотничий домик, убил множество крестьян и едва не прикончил самого князя.
Никита узнал негодяя, который хладнокровно командовал его расстрелом… Глаза, которые видишь перед тем, как пуля ударяет тебя в грудь и голову, не так просто забыть.
И Ангелина узнала эти карие маленькие глазки, этот бесформенный нос и низенький лоб, хотя думала, что увидит их снова лишь на том свете.
— Лелуп… — со стоном выдохнула она, и слезы хлынули из ее глаз. — Лелуп, умоляю! — Она протянула руки к Юленьке, которая рвалась к ней, но Лелуп отвернулся, загородил ребенка:
— Не тронь мою дочь!
* * *Его дочь?
Господи милосердный! Да с чего он взял?!
Было, было с чего. Значит, мадам Жизель сказала Лелупу, что дитя — дочь Ангелины, а он не смог убить ее, потому что высчитал срок рождения и решил… решил…
— Нет, нет! — Ангелина выставила вперед ладони.
— Да! — прорычал Лелуп. — Я знаю! Да! Ты была моей женщиной, ты зачала от меня и родила мне дочь!
— Ох… — не сказал, а выдохнул Никита, и это «ох», исполненное муки, уязвило Ангелину в самое сердце. Еще мгновение — и она потеряет его, едва отыскав, еще даже не вполне поверив, что он снова с ней. И не она одна! Юленька тоже потеряет отца!
Эта мысль придала Ангелине решимости, и, схватив Никиту за руку, она подтащила его к Лелупу. Юленька, завидев мать совсем близко, рванулась с такой силой, что Лелуп невольно разжал руки, но Ангелина, метнувшись вперед, успела подхватить девочку — и разразилась счастливыми рыданиями, когда маленькие, теплые ладошки вцепились в нее, а замурзанное, заплаканное личико ткнулось в то тепленькое местечко между шеей и плечом, где Юленька засыпала почти столько вечеров, сколько прожила на этом свете.
Она-то успокоилась мгновенно, все страхи отлетели от нее, как дым под порывом ветра, но Ангелина знала: еще не все беды позади! Она протянула Юленьку Никите. Тот на миг опешил, отшатнулся, уставился на дитя с таким ужасом, что Степан закашлялся от смеха.
- Бронекатера Сталинграда. Волга в огне - Владимир Першанин - Боевик
- Дикая жара - Наталья Александрова - Детектив
- Жара - Мария Владимировна Славкина - Криминальный детектив
- Две смерти - Петр Краснов - Русская классическая проза
- Медвежий бог - Хироми Каваками - Современная проза