Щепоть зеркального блеска на стакан ночи. Дилогия. Книга вторая - Сен ВЕСТО
- Дата:21.07.2024
- Категория: Фантастика и фэнтези / Научная Фантастика
- Название: Щепоть зеркального блеска на стакан ночи. Дилогия. Книга вторая
- Автор: Сен ВЕСТО
- Просмотров:2
- Комментариев:0
Аудиокнига "Щепоть зеркального блеска на стакан ночи. Дилогия. Книга вторая" от Сен ВЕСТО
Вторая книга дилогии "Щепоть зеркального блеска на стакан ночи" продолжает захватывающее путешествие читателей в мир фантастических приключений. Главный герой, чье имя пока остается в тайне, сталкивается с новыми испытаниями и опасностями, которые подстерегают его на каждом шагу. В этой книге он раскрывает свои тайны и сражается за свое будущее, пытаясь найти ответы на вопросы, которые мучают его с самого начала.
Автор Сен ВЕСТО вновь удивляет читателей своим умением создавать увлекательные сюжеты и захватывающие образы. Его книги погружают в мир фантастики и приключений, где каждая страница наполнена загадками и неожиданными поворотами сюжета.
На сайте knigi-online.info вы можете бесплатно и без регистрации слушать аудиокниги онлайн на русском языке. Мы собрали лучшие бестселлеры и произведения различных жанров, чтобы каждый читатель мог найти что-то по душе. Научная фантастика, детективы, романы - у нас есть все, что нужно для увлекательного времяпрепровождения.
Не упустите возможность окунуться в удивительный мир аудиокниг вместе с нами! Слушайте, мечтайте, путешествуйте во времени и пространстве вместе с героями любимых произведений. Книги ждут вас!
Автор Сен ВЕСТО - талантливый писатель, чьи произведения завораживают читателей со всего мира. Его книги полны загадок, тайн и неожиданных сюжетных поворотов. Сен ВЕСТО умеет заставить читателя задуматься и пережить самые невероятные приключения на страницах своих произведений.
Не пропустите возможность погрузиться в мир фантастических приключений вместе с аудиокнигой "Щепоть зеркального блеска на стакан ночи. Дилогия. Книга вторая" от Сен ВЕСТО на сайте knigi-online.info!
Подробнее о научной фантастике вы можете узнать здесь.
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Гонгора посмотрел на Лиса. Ни в каких городах тот не нуждался. Он не плохо чувствовал себя безо всяких городов, если бы еще рацион подняли до приемлемого уровня, ни о чем лучшем с его конституцией и запросами нельзя было и помыслить. Сурки, к слову сказать, ему очень нравились, но они требовали неслыханной терпеливости и изворотливости. Дело с сурками продвигалось плохо. Улисс тоже отдыхал, загнанно дышал, рассевшись рядом, раскачивая влажным вогнутым кончиком языка, рассеянно бегая по сторонам темными бестыжими глазками и неопределенно улыбаясь, улавливая носом достигавшие его запахи и с удовольствием следя за удивительными метаморфозами вермишели и рыбок самых скромных размеров в жидковатой гречневой пурге, что вольно болталась в разношенных сводах черного от наслоений копоти котелка. Это была хорошая еда. Вот к этому он никак не мог привыкнуть. Гонгора отчетливо чувствовал исходившее от него глубокое удовлетворение относительно общего состояния дел на сегодня с небольшим налетом мягкого недоумения. Улисс не сразу оставил попытки убедить Гонгору, что тот занимается ерундой и систематически портит добрую еду. Ладно, пробормотал Гонгора, здоровее будем. Все болезни от переедания. Он видел перед собой старую картинку с затрапезным Лисом, блуждающим по кухне и квартирному коридору из угла в угол с уже практически пустой большой родной кастрюлей в зубах, будучи не в силах с ней расстаться – не от голода, а больше по привычке, роняя ее на линолеум, с грохотом обрушивая члены на пол. Если ее не отнять, он так и будет до вечера придавать полированным металлическим стенкам неестественный блеск.
Гонгора долго, не спеша пил чай на листьях смородины, ссыпая остатки витаминизированных сливок, глядя на первую, слабую еще, одинокую звездочку: звездочка подрагивала в глубине неправдоподобно ультрамаринового, пустого, медленного неба. Удобно пристроившись к нагретому мосластому боку дрыхшего Улисса, поддерживая тепло звучно трескавшего костра смолистым сушняком, он слушал оцепенявшее, очень к месту звучавшее здесь сейчас серебристое пение средневекового инструмента и диких далеких флейт, думая, что, наверное, и в самом деле, поучительно было взять этот барьер и спуститься – хотя бы для того, чтобы потом иметь прекрасную возможность рассматривать на бархатистом затылке пчелообразной желто-полосатой мухи, повисшей на кончике пальца, удивительно точно искаженные подробности своего далекого, микроскопически-ничтожного отражения. Отсюда до утра – уже рукой подать. Как мухе до меня. Хоботок подвижен и неутомим, брюшко ни на минуту не остается в покое, все мысли предельны, лаконичны и по-своему закончены. Образец вольного воздухоплавания. Интересный пример мимикрии, беззастенчивый и неустрашимый, чуть ли не все поверяющий на вкус. Лесная пчела пчелой. И врагов нет, наверное. Как-то же называется, узнать бы, как. Впрочем, нет, не хотелось этого узнавать, ни к чему здесь были названия. …Правда, не с таким риском, додумал он мысль. Или с таким, но не такой ценой. Хотя и цена тоже вроде… – другой тут не может быть. Гонгора забыл, что хотел сказать. Он осторожно вытянул указательный палец, не спуская глаз с его кончика. Этажи, снова подумал он. Сейчас это казалось невозможным и немыслимым – вставать, убираться и мыть. Он накрыл все хозяйство клеенкой. Сил оставалось только на то, чтобы еще раз смазать сочащиеся ноющие ссадины, доползти, наконец, до разостланного спальника и сразу же выключиться. Он, кряхтя, пробирался под пологом палатки, путаясь в шнурках, засыпая на ходу, не в силах прогнать надолго зависшее чего-то у глаз выцветшее зеленое пятнышко с толстенькими взаимопроникающими стрелками и крохотными буковками по окружности: «Der Grüne Punkt». Слегка подмятый с боков прозрачный баллон с горстью сухих сливок он решил оставить там, где был. Горизонтальному положению предстояли километры новых испытаний.
Каменный колодец скалистого ущелья выползал вместе с ним в ночь. Далеко вверху неровные края обрывов выгорали алым и фиолетовым, чтобы прикрыться невесомым, прозрачным, звездным, ущелье вошло в полосу угрюмых плотных теней. Утомленный настигшим его накануне ужином, Улисс ни на что не реагировал, тряся мохнатыми щеками и дергая лапами. Спал он теперь на привязи, и не сказать, что очень хорошо, стоило только солнцу уйти за деревья, как его постоянно что-то начинало выводить из себя, он то и дело шумно, вызывающе встряхивался, будил Гонгору ночами, случалось, даже на что-то бросался и предостерегающе рявкал ночи напролет. А днем по дороге им неожиданно и не совсем к месту повстречался рассевшийся на высохшем дереве небольшой мишка в светло-бурой лоснившейся шубке, с глумливым взглядом маленьких глазок, тяжеловесно-округлый и весьма подвижный. Завидев пришельцев, мишка, шурша осыпающейся корой, ловко взобрался повыше, чтобы лучше видеть, и Улисс, ничего подобного в своей жизни раньше не обонявший, уже с самого утра пребывавший в приподнято-дурном рабочем настроении, взорвался, больше не считая нужным сдерживаться, жаждая крови, наблюдая, похоже, неприятеля на собственной территории уже втоптанным в грязь. Он успел выложить косолапому все, что думал о нем и его семействе, не оставив без внимания весь его вид, подвид и род, успешно расходуя скопившееся за день раздражение, – Гонгора только морщился, обеими руками за шиворот оттаскивая его подальше в сторону, желая как можно скорее пересечь открытый участок чужой территории, поскольку было неизвестно, сколько еще таких же жутко подвижных мишек сидят сейчас поблизости по деревьям. Сидят и слушают. Было очень неудобно.
Гонгора, наглухо прикрывая за собой полог палатки и усаживаясь, заботливо расположил многострадальные бедра на пятках и прикрыл глаза. «Слушай, – сказал ему Штиис, подложив в камин еще дров, – хорошо смотрится, блеск просто: стакан ночи. Лесной дух Змея, распахнутый банд „Логики предпрошедшего“ – и старый нож на темных страницах эволюции. Потертая рукоять и зеркальное лезвие на древних сагах. Вот и не сочувствуй после этого самому себе». Эта картинка отчего-то не забывалась. Они многозначительно посмеялись тогда, но каждый имел в виду свое.
Kогда расплавленное солнце взгромоздилось на макушку белой раскаленной скалы, с которой начиналась целая гряда таких же неприступных истрескавшихся глыб, что обрывом уходили за горизонт по другую сторону реки, и немедленно принялось жарить, Гонгора решил, что на сегодня, видимо, хватит. Уютная чистенькая лужайка понравилась сразу, на возвышении в тени и близко к воде, он избегал ставить жилую полусферу у самой воды, уже наученный опытом, хотя там обычно всегда присутствовал некоторый сквознячок, который очень не нравился большим лесным комарам. Здесь хотя еще ждало своего часа другое несчастье, какие-то мелкие, наглые, пухлые, полосатые мошки, по сравнению е которыми приставания озверелых комаров, оголодавших до потери всякого ощущения реальности, воспринимались как легкий укрепляющий массаж. Ядовитые укусы тех саднили неделю, и чем сильнее были расчесы, тем сильнее они саднили. Горные речки имели одну нехорошую склонность в сжатые сроки превращаться в ревущий бурный поток, ворочающий с корнями вырванные пни и деревья, которому ничего не стоило подняться и на метр, и на два, и на сколько ему понравится, если где-то в горах пройдет гроза. Раз глубокой ночью Гонгору уже чуть не смыло, спасибо Улиссу, если бы не Улисс без рюкзака, по крайней мере, можно было остаться свободно. Земляничная полянка оказалась на редкость хороша, лес со всех сторон, вода проглядывала сквозь подлесок и сосны. Громко потрескивал костер и раскачивался влажный котелок, ночлег, судя по всему, сегодня ожидал в тишине и покое, преодоленное за день заслуживало ночлега в тишине и покое. Большая часть супных пакетов и пакетов с кашей осталась еще в предместьях Кислого озера, на памятном болоте, обед вышел более чем умеренный, это все же еще не самый конец Тропы, и приходилось экономить. Улисс был заметно разочарован выпавшей ему долей, демонстративно облизав тарелку, удалился, растянувшись под кустом, зарылся в высокую зелень, не переставая стрелять сквозь стебли осуждающими внимательными глазами. Вечером, вечером, пробормотал Гонгора, завязывая сухари в мешочек и убирая посуду. На сытый желудок лучше спится.
В палатке царил идеальный порядок. Зрительная труба в чехле висела под потолком, подальше от солнца и чтоб не путалась под ногами. Обезглавленный рюкзак в углу, слева – готовые к тихому часу матрац и спальник, в изголовье на всякий случай по обычаю нож и ножны. Как всегда, чисто подметено и прибрано. Чересчур светло и душно, полог нараспашку. Нагретый синий свет давил на глаза. Спать не дали. Вначале головой был испытан такой натиск мыслей, который не случался уже неделю, мысли были большие и безвкусные, они не умели уместиться в голове и чувствительно увеличивали давление на внутренние стенки черепной коробки. Эшелоны обрывков, фрагментов, случайно оброненных деталей, скупых зарисовок, бесценных идей, целых фраз, недосказанностей, прекрасной, по-видимому, стихотворной, но совершенно не доступной сейчас запоминанию формы, безупречно выверенной, по обыкновению, ядовитой, прозы в три языка без особого желания, уныло переругиваясь и наступая друг другу на пятки, преодолевали не освоенные еще кубометры сознания, и не было им видно ни конца ни края. Откинутый в ногах полог палатки прохлады отчего-то почти не давал, наверное, следовало бы прежде разуться, однако уже с минуты на минуту ожидалось прибытие сна, и двигаться не хотелось. Вязанка стрел, ее царапающиеся и цепляющиеся за все на свете устрашающие наконечники, как стало теперь казаться, лежали непростительно близко к поверхности легко ранимого надувного ложа, и их пришлось сдвигать дальше. Невозможно было найти такое положение, чтобы в одно из бедер ничего бы не упиралось и не мешало сосредоточиться на главном, под ним оказывался то компас под замусоленным уже полиэтиленовым пакетиком Эн-Зэ, то распухшая записная книжка с деньгами, документами и кучей бесполезных сведений создавала почти непреодолимую преграду к ожидаемому забытью, и продолжалось все это целую вечность. Блокнот пришлось вынуть и положить в изголовье на нож. Гонгора, двигаясь экономно, стараясь не расплескать остатки настоянной дремоты, улегся и представил себе, как ближе к концу дня ни к селу, ни к городу вдруг собирается несусветная гроза, палатку вместе с ним смывает, и он благополучно остается без документов. Или как на него, мирно спящего и ничего не подозревающего, совершается бандитское нападение аборигенов, и он, позабыв в палатке подарок деда и книжку с деньгами, вынужден поспешно скрыться в чаще, в неравном поединке успев обезоружить перед тем двоих и ловко снять без промаха летящими стрелами прочий хрипло голосящий бородатый народ и всадников на полном скаку. Всадники, кувыркаясь и матерясь, по одному разбрасывают в стороны песок, Лис оживленно комментирует происходящее, и все довольны. Однако, помедлив, отмечал он здесь же, все дело в том, что прекрасная стройноногая предводительница с мгновенно отрезвляющим, парализующим взглядом хирурга и чудно приподнятым капризным детским носиком этим, по всей видимости, не удовлетворится, и по всему лесу начнется большая облава, с погонями и перестрелками… Тихо выругавшись, Гонгора со стоном приподнял себя на локте, достал из блокнота полиэтиленовый мешочек с паспортом и потертым в уголку удостоверением альпиниста-спасателя и затолкал в карман. Это у него называлось «защита от дурака», давно став привычкой. Этим утром, как планировалось, Гонгора с Улиссом успешно достигли и пересекли новый железобетонный мост, последнее слово техники, безлюдный отчего-то свежеуложенный тракт с прекрасным покрытием – и потом маршировали еще чуть не до обеда, это означало, что своя Лунная тропа в этот раз будет пройдена до конца. Это означаю, что скоро домой. Улисс теперь выглядел каким-то особенно молчаливым. Сегодня он был воплощение природной скромности, послушания, терпения и душевной мягкости, застенчиво поглядывая влажными глазами снизу вверх и буднично встряхивая ушами. А предводительницы в этих краях, конечно, водятся спортивные, черноволосые, неприступные, обращающиеся с винтовкой почти как я с карандашом. Он представил себе, что у нее непривычно короткая, «под мальчика», стрижка, которая очень шла этой бандитке с тонким аристократическим личиком то ли бестии, то ли феи из голливудской сказки, и как он на краю обрыва скалы учит ее пользоваться страховкой, она улыбается ему, не слушая, и совсем почти не боится, на этом месте он было наконец заснул, но тут где-то у самой палатки, почти под ухом – похоже, там, где он перед тем опрометчиво оставил, не успев захоронить, пустую консервную банку из-под тушенки, затолкав в нее измазанную в каше газетную шелуху – начали почти не стесняясь, громко шуршать и греметь. Было ясно, что заснуть сегодня и никогда уже не удастся. Лис должен спать, находившись за день. Как всегда, настырные и наглые в своих начинаниях послеобеденные птички. Сучки-синички, которые возиться не могли выбрать более удобного момента…
- Сборник 'В чужом теле. Глава 1' - Ричард Карл Лаймон - Периодические издания / Русская классическая проза
- Сен. Развеять скуку - Илья Арсенов - Фэнтези
- Ангелы / черти - Варвара Лунная - Любовно-фантастические романы
- Подчинённая. Дилогия (СИ) - Грей Патрисия - Эротика
- Шаманский Лес - Владимир Серкин - Религия