Травень-остров - Алексей Семенов
- Дата:10.09.2024
- Категория: Фантастика и фэнтези / Фэнтези
- Название: Травень-остров
- Автор: Алексей Семенов
- Год: 2000
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кустарник, плотно разросшийся вокруг уцелевшего цоколя в две сажени толщиной — такой и стенобитным орудием не пробить! — внутри круга почему-то не рос, только трава колосилась повсюду, высокая и жесткая. Зорко оставил у входа повозку, выпряг лошадь, чтобы та паслась, и бродил меж камней. Он отыскал уже и убежище на ночь, где две огромные глыбы, падая, уперлись одна в другую, и так продолжали падать веками, да так и не могли упасть. Узкий проем, оставшийся меж ними, венн завалил камнями и закидал нарубленными ветками, так что открытой осталась лишь одна сторона, обращенная к другой упавшей и вставшей торчком плите, служащей защитой от ветра. Добавив поставленные шалашом жерди, Зорко мог теперь не опасаться непогоды.
До сумерек еще оставалось время, и венн теперь осматривал развалины, пытаясь углядеть то неуловимое, что должно было остаться здесь от прошлого. Не зря же заросли укрывали эту вершину от посторонних глаз и от тех, кому лень было прорубать себе тропу сквозь ряды кустарников. Зорко взбирался даже на нагромождения этих глыб, камней и плит, но и сверху не открылось ему ничего внятного, хотя то и дело возникало ощущение, что за следующим обломком кто-то схоронился или что в следующем проходе навстречу шагнет… кто-нибудь, может и королева здешних мест. Зорко не опасался, что встречь ему бросится неодолимое чудище. Когда-то встречались в краях вельхов и такие, но недаром называли вельхи своих духов еще и Добрым Народом: давно уже изгнаны были из земель, окружающих Нок-Бран и примыкающих к ним, все страшилища и злыдни, и только в море и высоко в горах остались еще чудовища, великаны и злые колдуны, способные одурманить человека и даже убить.
Солнце начало уже садиться, и Зорко провожал светило дня, стоя на каменном столбе трех саженей вышиной. Вот солнечное колесо зацепилось за вершину далекой-далекой горы — с такого возвышения, где стоял венн, видны были начала могучих кряжей, уходящих в сердцевину земли, к Самоцветным горам. И, раз уж зацепившись, стало уже не катиться по небу, а медленно уходить, прятаться за горы ближние и дальние.
И тут услышал Зорко, сначала едва-едва, а потом все яснее и яснее, тонкий звук, будто кто-то дудел, не переставая, не отрывая губ и не переводя дыхание, в деревянную дудку. А потом еще кто-то взял другую дудку, и взял звук пониже, и к первому присоединился. И чем ниже садилось солнце, чем более погружалось оно в неведомо где бывшую ямину, что вела в исподнюю страну, тем согласнее и гуще пели-гудели многие трубы, словно бы провожая день.
Зорко слушал-слушал да и пошел проверить, откуда же такое диво? Спустившись вниз, он попытался определить, откуда исходит звук, и понял тут, что гудят камни! Тот столб, на который взбирался венн, тоже гудел. Гудел низко и почти неслышно, но ровно и сильно, а от обломка напротив исходил звук тонкий и звучный. И так чуть не каждый камень на вершине пел на свой лад, являя неслыханное дотоле чудо.
Венн снова взобрался наверх, потому как оттуда лучше было внимать каменному хору. Вот солнце скрылось в тень по пояс, и голоса камней, дотоле возраставшие, пошли на убыль. Нехотя умолкали камни, все тише и тише ведя свой голос и умолкая наконец, словно растворяя звук в холодеющей дали.
Падала на землю тень, сначала серая, потом густо-лиловая, а далее и вовсе черная, и на лиловеющей траве увидел венн тихое багряно-розовое свечение, от земли сквозь траву исходящее, разливающееся мягко и смешивающееся с сумерками, уступая им, не поднимаясь над травой выше локтя. Не было видно в свете этом ни токов, ни паров, и был он прозрачен и неярок, чуть ярче угольев, и шел этот свет не отовсюду, а следовал невидимым днем, но явным теперь линиям, этим светом отмеченным. Линии эти шли по окружности, вокруг середины поляны заворачиваясь. Солнце теперь и вовсе кануло за горы, и венн, сотворив положенную молитву, опять спустился вниз и осторожно приблизился к таинственному свету.
Опасливо протянув к свечению руку, боясь обжечься, Зорко ощутил слабенькое тепло, ни в какое сравнение не шедшее с жаром костра. А все же этот свет не был холодным, как свет гнилушки или ночного мотылька. Уже не страшась сгореть, венн опустился на корточки, раздвинул траву и положил на землю ладонь. Вот земля оказалась куда теплее, но и прикосновение к ней не обжигало, как и прикосновение к теплой, неспешно отдающей жар печи. Зорко принялся осторожно разгребать землю, поглаживая ее, словно слизывая слой за слоем, и в мизинце от поверхности пальцы его коснулись вдруг шершавой поверхности камня. И камень был горяч, и тепло и свечение исходили от него, и он даже трещал мелкими колючими искорками, будто кошачья шерсть, только что не мурлыкал.
Пес и лошадь подошли к Зорко и стали рядом, тоже дивясь необычайному. Пес приблизил морду к горячему камню, чувствуя блаженное тепло, но тут искра, прыгнув вверх, ужалила его в нос. Пес не испугался, но отпрянул от камня и громко чихнул, а потом еще покрутил головой. Лошадь же тянула морду к теплому свечению, жевала губами, а потом погружала их в розовый свет, будто в воду, отчего часть морды ее становилась розоватой, и ела теплую багровую траву, задумчиво ее пережевывая.
Зорко поднялся наконец и пошел посолонь вдоль неширокой — в локоть — полосы, которую неведомый свет захватил. Светящаяся полоса вела кругами, все отходя от середины площадки и в конце концов подойдя к зарослям у внешней стены, рассеивалась. Здесь Зорко опять раскопал на мизинец от поверхности камень, и там, где свет больше не разливался, оканчивался и камень.
Зорко двинулся тогда в сторону противоположную, противосолонь, и тут же стал приближаться к сердцевине кругов. Противосолонь ходить было не то что заказано, но считалось приметой худой. Здесь, однако, венн по-прежнему не видел ничего худого, а все же, когда светящаяся дорожка прошла как раз мимо сооруженного им шалаша, взял зачем-то меч с ножнами и повесил его за спину. И дальше вслед свету пошел. Пес бежал рядом, то и дело засовывая морду в свет, и лошадь тоже брела позади, помахивая хвостом и наклоняясь раз за разом, чтобы отщипнуть травы.
Пение камней меж тем вовсе смолкло, Зорко далее не упомнил когда, да и свет постепенно стал меркнуть и опадать, и венн поспешил за свивающимися его кругами. В середине круглой площадки лежала белого камня плита, и светящиеся круги, туго вокруг нее свиваясь, начинались от нее.
Чем ближе подходил Зорко к этой плите, тем явственнее различал он на ней какие-то письмена, высеченные в камне и тоже светящиеся багровым и розовым. Он спешил к ним, повинуясь закону сворачивающихся, отмеченных свечением кругов, хотя и слышал, пусть неотчетливо, чьи-то тихие голоса, шепчущие ему что-то предостерегающе на неизвестном языке, и различал темную пророческую речь руин, звучащую вечно и обращенную ко всякому, кто придет сюда. И эта речь не была понятна, и она предупреждала и настаивала, чтобы путник остановился и подождал хоть немного.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Манускрипт[СИ] - Елена Руденко - Мистика
- Лихолетье Ойкумены - Лев Вершинин - Исторические приключения
- О себе - Георгий Семенов - Биографии и Мемуары
- Молитвенник Основателя - Нобору Ямагути - Фэнтези
- Путешествие в революцию. Россия в огне Гражданской войны. 1917-1918 - Альберт Рис Вильямс - Биографии и Мемуары