Владыка вод - Михаил Шалаев
- Дата:20.06.2024
- Категория: Фантастика и фэнтези / Фэнтези
- Название: Владыка вод
- Автор: Михаил Шалаев
- Просмотров:2
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А Смел и вовсе не думал — не мог. Все одна и та же, одна и та же мысль налетала разбойником из темного закоулка: это же дочка Верена! Это же дочка его! — зная всю историю неудачной Вереновой женитьбы, Смел почему-то уверен был в этом. — Неужели не понимает Верен, что дочка его в беде? И поглядывал он на Верена — но тот, похоже, другое думал: шел, пожимая чему-то плечами. Сметлив был мрачен и, видимо, взвешивал что-то в уме, и прикидывал, хмуря брови. Смел решил, что они его не поймут. И тоже молчал.
Так, молча, пришли в постоялый двор, разошлись по комнатам: Верен со Сметливом, Смел — в свою одиночку. Лег он вроде бы спать, но уснуть не смог: та же мысль налетала разбойником, отгоняя дремотный покой. И зрело что-то в его голове, извлекая смысл из тумана тревоги. Наконец Смел не выдержал — поднялся, оделся, и неслышно прошел коридором, чтоб не будить других. Сначала будто бы просто прогуляться, но потом ноги сами понесли его вновь к Скалобиту. А зачем — того Смел и сам не знал.
У входа в кузню он потоптался немного, не решаясь войти — ночь все-таки. Потом чуть-чуть приоткрыл дверь, заглянул: в горне еще догорал огонь, его красные блики скакали по комнате. Смел просунул голову внутрь и увидел, что хозяин по-прежнему сидит на скамье, подперев кулаком тяжелую челюсть. Но теперь Скалобит глядел не в пол, а на дверь, то есть, прямо на Смела. Понял Смел, что выглядит дураком, и вошел, извинившись. Но Скалобит, похоже, ничуть не удивился, а пробасил:
— Заходи, заходи… Давно уж я жду — кто же из вас вернется. Так значит, ты это? Ну, добро…
Ничего не понявший Смел робко присел на край табурета. Скалобит смущал его огромностью и какой-то недосказанностью: казалось, что он знает много больше, чем говорит. Посмотрели они друг на друга, будто прицениваясь. И сказал ему Скалобит просто и без всякого ехидства:
— Так ты, значит, и есть герой?
Смел смутился:
— Почему — герой?
— Потому что не всякий решится… Ты же ко мне вернулся зачем? Затем, что тебе невтерпеж — хочешь Невесту расколдовать. Только вопрос — по тебе ли задачка?
Смел глядел исподлобья, с вызовом и упрямством изрядным.
— Вижу, вижу, — успокоил его Скалобит. — Да… Вижу — есть в тебе сила. Не знаю — откуда. Но есть. А помочь тебе… Я же правду сказал — не знаю. Мелкий народец — он темный, до конца никогда ничего не скажет. Но когда говорит о чем-то — значит, знает. А в записочке ихней сказано так, — Скалобит полез в карман, выудил клочок пергамента и прочел непонятные строки: — «Дождись того, кто один придет — он и есть посвященный в тайну. Он и может снять заклятие Девы Долы». Да… — Скалобит опять призадумался и пожал плечами: — Может, в этом что-то и есть, только что — не пойму. О заклятии речь — ты припомни, что было там: «Сердце у тебя каменное — так пусть же камни и будут тебе женихами… Имя твое да будет забыто, пусть никто никогда не вспомнит, кто ты есть и откуда…» — при последних словах Скалобита Смел едва не подпрыгнул, — он-то знал, кто она и откуда! — но вовремя спохватился, подумав, что не вправе выдать чужую тайну. От старого Скалобита не укрылось его движенье, но он вроде как не заметил. Сказал с сомнением только:
— Не знаю, не знаю… Ничего такого я тут не вижу. Но, может быть, ты видишь? — и хитро прищурился.
— А что там еще, в записочке? — ушел от ответа Смел.
— Да ничего… — с сожаленьем мотнул головою старый кузнец и посерьезнел: — Однако вот что тебе скажу: если догадываешься о чем-то, но сомневаешься — сто раз подумай, да сто раз взвесь. Ошибешься — лежать тебе камнем. Вот и все, дружочек… Дальше сам решай. — И Скалобит сгорбился, задумался, замолчал.
Смел встал тихонько, негромко пожелал доброй ночи и, услышав в ответ короткое «свидимся», неторопливо вышел из кузни. Огромных усилий стоила ему эта степенность — в мозгу как бабочка под сачком металась и билась догадка: он разгадал тайну Невесты! Он уже одолел заклятие Девы Долы, гласящее: «…пусть никто никогда не вспомнит, кто ты есть и откуда…» Он — вспомнил! Он — понял! И хотелось ему теперь кричать и прыгать, но холодной волною вдруг накатила мысль: «А Верен, он — понял? А если понял, то почему молчит? Почему он молчит?» Чем больше Смел думал об этом, тем меньше оставалось радости. И не стал он тревожить спутников, а так же неслышно прошел в свою одиночку.
К утру Смел во всем разобрался. Страшноватая получалась вещь: идти должен был только он, и непременно — один… Да, один. Потому что иначе ходить вообще незачем — «Берегись, одинокий путник…» А почему именно он? Очень просто: если Верен догадался и молчит — тут все ясно. А если молчит, потому что не догадался… Тогда ничего нельзя ему объяснять. Получится, будто Смел подставляет Верена вместо себя. По той же причине нельзя и спрашивать — знает он, или нет. Словом, так повернулось дело — впору волком выть. А сделать вид, — дескать, ведать ничего не ведаю, — поздно уже, после того, как сходил к Скалобиту.
Да если бы даже никто и не знал — все равно поздно. Поздно стало уже тогда, когда понял Смел, что речь идет о дочери Верена.
Целый день они просидели по комнатам, выходя только поесть, и глядели хмуро, говорили нехотя. Сметлив был раздражен, Верен — подавлен, а Смел… Смел все думал: «Ну почему — именно я?» Поглядывал на Верена с надеждой, но тот так уныло смотрел на старую, заскобленную до колдобин крышку стола, что надежда угасала как свечка. И отчаянье забиралось к Смелу под ребра, леденило сердце, душу выстуживало. Как в полусне дожил он до сумерек. И погода, кстати, была подходящая: после обеда появились высоко в небе размазанные легкие облака, ветерок все сильнее разгуливался, а видимые в окно его комнаты ледяные вершины украсились зловещими снежными флагами. Эти знаки совсем доконали Смела: он, не веря себе самому, стал собираться.
Берегись, одинокий путник! Берегись, чтобы не застали тебя в горах ознобные сумерки — это время, когда выходит Невеста на поиски. Того хуже, если вдруг налетят свинцовые тучи, закрутит ветер, вздымая поземку из колкого снега — это погода ее любимая. Она идет босиком по снегу, треплет ветер ее серые лохмы спутанные и обрывки легкого платья. Это ее голос слышен порой сквозь вьюгу, сквозь завыванья дикие, сквозь жалобный свист. Как услышишь — берегись, одинокий путник! Ибо это она идет по дороге, все ищет себе жениха, а находит лишь камни…
Камни, будь они прокляты. На дороге их было полно: Смел, пока одолел первый крутой подъем, сбил все ноги. Но может, это и к лучшему: понятная боль заставляла забыть о гнездящемся в сердце неведомом ужасе, выводила из мерзкого оцепенения, не отпускавшего целый день.
Выше склон выполаживался, стало как будто светлее. И страшнее одновременно: ветерок шевелил кусты, тенями черными тут и там притаившиеся, и обрывалась душа у Смела, и сердце бухало изнурительно. Потом уклонилась дорога в сторону, вышла на борт обрывистого ущелья, достигла дна его и снова круто ввысь повела — по другому борту. И начал Смел брумбучать тихонько под нос, чтобы показать самому себе, что не так уж все страшно. Но тут где-то выше ветер завыл, зажаловался — и сразу ознобом прошибло: это ее голос слышен порой сквозь вьюгу, сквозь завыванья дикие, сквозь жалобный свист…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Соль и шторм - Кендалл Калпер - Иностранное фэнтези
- “СТРЕСС МОЖЕТ СДЕЛАТЬ НАС МОЛОЖЕ” - Ольга Сульчинская - Периодические издания
- Персефона для Аида (СИ) - Михайлова Марина - Современные любовные романы
- Хождение за три моря - Алексей Лукьянов - Социально-психологическая
- Час стендапа. Сборник рассказов - Оксана Петровна Асеева - Маркетинг, PR, реклама / Эротика, Секс