Битва колдуньи. Сага о мечах - Елизавета Дворецкая
- Дата:20.06.2024
- Категория: Фантастика и фэнтези / Боевое фэнтези
- Название: Битва колдуньи. Сага о мечах
- Автор: Елизавета Дворецкая
- Просмотров:2
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Фрейвид кивнул Асольву и склонился над козой. Вдвоем отец и сын подтащили животное к самому краю обрыва. Фрейвид одним ударом перерезал жертве горло, поток горячей крови заструился вниз по камню, навстречу жадным волнам. Казалось, они дерутся за добычу, как стая голодных собак.
Жертву примии вести подай нам:будет ли найденогнеподатель?
Море забурлило, волны перед Тюленьим камнем расходились все сильнее и шире. Это был добрый знак. Фрейвид и Асольв поспешно подняли тушу козы и сбросили ее в волны. А Ингвиль запела снова:
Беда и другаяв доме открылась:вырастил родзлобную ведьму;умеет злодейкаболезни наслать.Подай нам совет,сельди властитель,правду откроймолящим у камня:должно ли ведьмусмерти предать?
Опустив окровавленные руки, Фрейвид и Асольв смотрели в море. А волны кипели все сильнее; на всем пространстве, видном глазу с Тюленьего камня, поднялась настоящая буря, но небо над пляшущими волнами оставалось спокойным – вóды привела в движение не сила ветра с небес, а иная мощь, скрытая в самой обители Эгира.
И вдруг прямо перед скалой в волнах проступило что-то темное. Ингвиль вскрикнула: из воды показалась огромная, размером с быка, голова серо-черного тюленя. Даже Фрейвид охнул и отступил дальше от края обрыва: впервые он воочию видел духа побережья. А Большой Тюлень лишь несколько мгновений смотрел на людей огромными желтыми глазами, а потом медленно скрылся. От головы его пошла широкая волна, с яростью устремилась на берег, лизнула скалу, так что стоящих на вершине людей осыпало холодными брызгами. Вода налетела на песчаные отмели по бокам Тюленьего камня, зашипела, как сама Мировая Змея.
– Бросай! – пересиливая священный ужас, хрипло закричал Фрейвид дочери. – Скорее бросай!
Ингвиль поспешно шагнула к белому платку, заранее расстеленному на гладком камне, и, зажмурившись, бросила на него пучок рябиновых веточек, который все это время держала в руке. Веточек было двадцать четыре, и на каждой она своими руками вырезала маленький рунический знак. Прутья рассыпались; Ингвиль встала на колени и торопливо, наугад взяла три из них и отложила в сторону в строгом порядке: первый, второй, третий.
– Смотри, что там! – подталкивал ее Фрейвид.
Ингвиль еще немного подождала, закрыв лицо руками и стараясь успокоиться. Она знала значение рун, но впервые в жизни ей самой приходилось гадать, и никто не должен был помогать ей в истолковании. От волнения мысли разбегались, стройное знание рассыпалось в бесполезные осколки. Стараясь сосредоточиться, Ингвиль мысленно рисовала перед собой три Хуг-руны, которые проясняют разум и облегчают правильное понимание: Вуньо, Суль, Дагаз. На темном поле закрытых глаз три руны Мысли горели ярким огненным цветом, но Ингвиль так волновалась, что никак не могла решиться взглянуть на свои три прутика. Что сказали ей боги? И поймет ли она их предсказание? А вдруг все окажется противоречиво, запутано?
Но отец ждал, и ей пришлось пересилить дрожь. Ингвиль посмотрела на прут, который вынула первым. Науд. Не слишком хорошо для начала. И не самый обнадеживающий ответ на заданные вопросы.
– Что это значит? – несмело спросил Асольв, которого не учили рунам.
– Это значит… – Ингвиль колебалась, словно отец мог ее саму счесть виноватой в таком нерадостном предсказании. – Это Науд. Боги говорят, что для нас сейчас не самое удачное время. Нас ждут неудачи. И многое может измениться, выйти совсем не так, как мы задумали.
– Значит, мы не найдем…
– Посмотри, что обещает вторая руна! – потребовал Фрейвид. Он нахмурился, но не терял надежды.
– Хагалаз! – Ингвиль взяла второй прут, глянула на него и испуганно вскинула глаза на отца. Именно эту руну когда-то вынула Сигнехильда Мудрая перед неудачным походом. – События сильнее нас! Нас ждут грозы и бури!
Фрейвид промолчал, и Ингвиль сама скорее схватила третий прут, ожидая от богов хоть какого-нибудь совета. На нее глянула одинокая прямая черта руны Иса. Она могла нести только один совет: не упрямься и жди, проявляй терпение. Любые старания сейчас бесполезны, ты все равно ничего не добьешься.
– Не такого я ждал от богов! – Фрейвид с досадой встряхнул руками, на которых сохла жертвенная кровь.
Ему казалось, что боги обманули его, в обмен на такую хорошую жертву всучив дурные знамения.
– Боги предупреждают нас! – ответила Ингвиль. Ее страх перед гневом богов был сильнее робости перед отцом. – Если мы не поймем, что сейчас судьба сильнее нас, и сами полезем грудью на копье, выйдет еще хуже, чем могло бы. Мы должны быть благодарны и за такое пророчество.
– От моей матери я получал предсказания получше! – так же досадливо отозвался хёвдинг и пошел прочь.
Асольв посмотрел на Ингвиль и развел руками. Ее нельзя было винить в обещанных богами неудачах, но ей самой было неуютно. Казалось, бабушка Сигнехильда на ее месте сумела бы увидеть более приятное будущее. Но что тут можно поделать? Бабушкины руны, как и следовало, отправились с нею на погребальный костер, а у ее внучки свой дар и своя удача.
– Раз уж мы просили совета у Тюленя, так придется его принять! – сказал Асольв, глядя в спину уходящего отца. – А не то он разгневается.
Фрейвид не обернулся. Он уже заподозрил, в чем причина неудачных предсказаний. Всем известно, что Хёрдис хорошо ладила с духом побережья. Должно быть, тот взял ее под свою защиту. Попробуй теперь обидеть ее – и море смоет Прибрежный Дом. Ведь именно этим она грозила в тот вечер, когда ее схватили!
Пламя взвилось высоко, с гулом и треском, словно захлопнулись огромные ворота. Искры разлетались за десять шагов от высокого кострища, огонь бушевал, свирепый и жадный, и его яростные отблески дрожали в глазах Торбранда конунга. Изредка под порывами морского ветра в бушующем кусте пламени проступали черные очертания погребальной ладьи со светящимися пламенем щелями и отверстиями для весел, но это уже были останки того, что более не существовало. Давно сгорел шатер из цветной шерсти, воздвигнутый на корме, исчезли весла, предназначенные плыть по огненному морю, и само пламя развернулось широким парусом на мачте.
– Хорошо горит, – почти неслышно обронил кто-то позади конунга.
Похоже, это был Кари ярл.
Торбранд конунг не обернулся. Губы его были плотно сжаты, взгляд светлых глаз застыл, и даже пламя погребального костра, отражаясь в его зрачках, не могло растопить этого льда. Лицо конунга было неподвижно, и только эта неестественная неподвижность позволяла понять, как много он потерял. Огненные ворота иного мира закрылись за королевой Бломменатт и обоими сыновьями, Тормундом и Торгейром. Всего несколько дней назад Торбранд конунг имел семью и верил, что род его прочно держит кремневый молот, знак власти конунгов Фьялленланда. И вот он остался один. «Гнилая смерть» за несколько дней сделала его единственным и последним в своем роду.
На поминальном пиру в гриднице Ясеневого Двора было малолюдно – «гнилая смерть» заставляла всех держаться подальше, жечь можжевельник, приносить жертвы богам и дисам. Возле конунга остались только те, кто уже перенес «гнилую смерть» или мог пересилить страх перед ней. В Аскефьорде было немало больных; пожалуй, ни одного дома не миновала болезнь, не щадя даже самых знатных. У Хравна хёльда в Пологом Холме болел младший сын, в Висячей Скале слегла фру Адальтруд, жена Кольбейна ярла, а свою дочь Эренгерду, первую красавицу Аскефьорда, они отослали прочь, к дальней родне. Даже неутомимая фру Стейнвёр, до последних мгновений не отходившая от королевы, приболела немного, но страшные серые пузырьки, при виде которых Хродмар похолодел от ужаса, неожиданно быстро исчезли, и через несколько дней хозяйка снова хлопотала по дому. На этот раз «гнилая смерть» удовольствовалась малыми жертвами – во всем фьорде умерли только шесть человек, а большинство заболевших вскоре стали поправляться.
Но Хель взяла самое ценное. По дворам шептали, что сыновья конунга стали жертвой за всех. В Аскефьорде поселилось смятение: Торбранд лишился жены и прямых наследников. К Хравну хёльду, который был родичем конунга по женской линии, очень часто приходили, чтобы с преувеличенным вниманием осведомиться о здоровье сына; отцы взрослых дочерей задумывались. Но по лицу самого Торбранда конунга никак нельзя было прочитать, что он думает о будущем своего рода.
Ярлы и хирдманы поднимали кубки в память о королеве и ее сыновьях, а Торбранд конунг молчал. Он почти не слушал говоривших. Только когда с места встал Хродмар, конунг чуть повернул голову в его сторону.
Со дня появления в Аскефьорде «гнилой смерти» Хродмар был угрюм и неразговорчив. Он считал виноватым в несчастье себя самого – если бы он сумел тогда, в Прибрежном Доме, настоять на немедленной смерти ведьмы, то сейчас она уже никому не причиняла бы вреда.
- Создание, обслуживание и администрирование сетей на 100% - Александр Ватаманюк - Программное обеспечение
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Срубить крест[журнальный вариант] - Владимир Фирсов - Социально-психологическая
- Маркетинг интернет-магазина - Маргарита Акулич - Прочая научная литература
- Избранные труды. Том 4. Правовое мышление и профессиональная деятельность юриста. Науковедческие проблемы правоведения - Альфред Жалинский - Юриспруденция