Машина Различий - Уильям Гибсон
- Дата:13.09.2024
- Категория: Фантастика и фэнтези / Историческая фантастика
- Название: Машина Различий
- Автор: Уильям Гибсон
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Давай поспим. – Хетти едва ворочала языком.
– Давай.
Он предусмотрительно положил коробок Люциферов в близкой досягаемости, прикрутил лампу и остался лежать в душной мгле, как платоновская свободно парящая душа, не закрывая глаз и безразлично ощущая, как где-то очень далеко – на щиколотках – пируют блохи. Он не спал, а просто расслабленно отдыхал. Через какое-то время его мысли побежали по кругу, тогда он наощупь отыскал люциферы и выкурил сигарету из запаса Хетти – приятный ритуал, хотя табак можно использовать и лучшим способом. Еще позднее он встал с кровати, нащупал ночной горшок и помочился. На полу была лужа эля, а может, и чего-нибудь другого. Ему захотелось вытереть ноги, но в этом не было особого смысла.
Он ждал, чтобы тьма, повисшая за переплетом голого, закопченного окна спальни Хетти хоть немного рассеялась. Наконец появились какие-то жалкие проблески, очень мало напоминающие нормальный дневной свет. Мэллори успел протрезветь, и теперь его мучила жажда; содержимое черепной коробки словно превратилось в бездымный порох. Не так уж плохо, если только не делать резких движений, просто глухие, тревожные всплески боли.
Он зажег свечу, нашел рубашку. Хетти со стоном проснулась и удивленно уставилась на него; волосы у нее слиплись от пота, глаза выпучились и странно поблескивали: “эллиндж”, назвали бы такой взгляд в Сассексе – чумовой.
– Ты что, уходишь? – сонно спросила она.
– Да.
– Почему? Ведь еще темно.
– Люблю начинать день пораньше. – Он помедлил. – Старая походная привычка.
– Тоже мне, отважный воин, – фыркнула Хетти. – Глупости это всё, возвращайся в кровать. Ну куда тебе спешить? Мы помоемся, позавтракаем. Хороший плотный завтрак, это ж тебе будет в самый раз.
– Да нет, не надо, я лучше пойду. Времени уже много, а у меня дела.
– Как это много? – Хетти широко зевнула. – Еще даже не рассвело.
– Много, я точно знаю.
– А что говорит Биг Бен?
– Послушай, – удивился Мэллори, – я же за всю ночь ни разу его и не слышал. Отключили, что ли? Эта мелочь почему-то встревожила Хетти.
– Давай тогда французский завтрак, – предложила она. – Закажем внизу. Булочки и кофе, это совсем недорого.
Мэллори молча покачал головой.
Хетти прищурилась; судя по всему, отказ ее удивил. Она села, скрипнув кроватью, и пригладила растрепанные волосы.
– Не ходи на улицу, погода ужасная. Не можешь спать, так давай перепихнемся.
– Вряд ли у меня что получится.
– Я знаю, что нравлюсь тебе, Недди. – Хетти скинула мокрую от пота простыню. – Иди сюда и пощупай меня, везде, глядишь, и встанет. – Она лежала в ожидании.
Не желая ее разочаровывать, Мэллори погладил великолепные ляжки, слегка помял пышные, упругие груди. Но даже вся эта несомненная роскошь не произвела на лысого практически никакого впечатления – он сонно пошевелился, и не более.
– Мне правда пора идти, – сказал Мэллори.
– Да встанет у тебя, встанет, только подожди немного.
– Я не могу ждать.
– Я не сделала бы этого, не будь ты таким лапушкой, – медленно проговорила Хетти, – но если хочешь, я заставлю его встать прямо сейчас. Connaissez-vous la belle gamahuche?
–А это еще что?
– Ну, – чуть замялась Хетти, – будь ты не со мной, а с Габриэль, ты бы уже это знал. Она всегда проделывала такое со своими мужчинами и говорила, что они с ума от этого сходят. Это то, что называется минет, французское удовольствие.
– Я что-то не очень понимаю.
– Ну... она член сосет.
– А, вот ты про что.
Прежде Мэллори воспринимал это выражение исключительно как гиперболический элемент обсценной идиоматики. Возможность физической его реализации, более того – возможность стать объектом такой реализации, ошеломляла. Он подергал себя за бороду.
– А... И сколько это будет стоить?
– Для некоторых я бы не сделала так ни за что, ни за какие деньги, – заверила его Хетти, – но ты другое дело, ты мне нравишься.
– Сколько?
Хетти на мгновение задумалась.
– Как насчет десяти шиллингов? А десять шиллингов – это полфунта.
– Нет, что-то не хочется.
– Ладно, пять шиллингов, только ты там не кончай. И чтобы точно, под честное слово, я это совершенно серьезно.
Намек, содержавшийся в этих словах, – да какой там намек, их смысл, -вызвал у Мэллори дрожь блаженного отвращения.
– Нет, я что-то не расположен. – Он начал одеваться.
– Но еще-то ты придешь? Когда ты придешь?
– Скоро.
Хетти вздохнула, ничуть не сомневаясь, что он лжет.
– Иди, раз уж тебе надо. Но послушай, Недди, я же тебе нравлюсь. Я не помню как там тебя звать по-настоящему, но точно помню, что видела твой портрет в газете. Ты – знаменитый ученый, и у тебя уйма денег. Правда ведь, да?
Мэллори промолчал.
– Девушки в Лондоне бывают разные, – торопливо продолжила Хетти, – и такой мужик, как ты, может крупно влипнуть. А с Хетти Эдвардес ты в полной безопасности, потому что я имею дело только с джентльменами и не болтаю лишнего.
– Я в этом ничуть не сомневаюсь. – Мэллори торопливо застегивал брюки.
– По вторникам и четвергам я танцую в театре “Пантаскопик”, это на Хеймаркете. Ты придешь на меня посмотреть?
– Если буду в Лондоне.
С чем он и ушел. Пробираясь наощупь по темной, хоть глаз выколи, лестнице, он до крови ободрал голень о педаль прикованного к перилам велосипеда.
Небо над “Оленем” не походило ни на что из прежнего опыта Мэллори, и все же он его узнал. Такое небо не раз вставало перед его внутренним взором – плоский, низко нависший купол, в край наполненный гремучей смесью пыли и отвратительных испарений, вернейший предвестник катастрофы.
По тусклому пятнышку поднявшегося над крышами солнца он определил, что уже около восьми утра. Рассвет наступил, но не принес с собой дня. Вот такое же точно небо видел сухопутный левиафан после громового удара Великой Кометы. Для чешуйчатых исполинов, вся жизнь которых состояла в наполнении непомерно огромных желудков, для несметных орд, беспрестанно перемещавшихся по фантастически изобильным джунглям в тщетной надежде утолить свой неутолимый голод, это небо было небом Армагеддона. Полыхали пожары, мезозойскую Землю хлестали ураганы, бушующая атмосфера насытилась кометной пылью и дымом, планету окутал мрак. Гибли лишенные солнечного света растения, а вслед за ними и могучие динозавры, жестко адаптированные к рухнувшему, безвозвратно ушедшему в прошлое миру. Но в наступившем Хаосе еще активнее заработали механизмы эволюции, прошло какое-то время, и опустошенную Землю заселили новые, странные и неожиданные существа.
Мэллори тащился по Флауэр-энд-Дин-стрит, поминутно кашляя и вытирая глаза. Масштабы бедствия вызывали благоговейный трепет. По мостовой лениво перекатывались огромные клубы желтого, до рези в глазах едкого тумана, видимость ограничивалась тремя десятками футов.
Скорее по удаче, чем по намерению, он вышел на Коммершел-стрит, в нормальные времена – самую оживленную улицу Уайтчепела. Теперь же она напоминала поле недавней битвы: густо усыпанный битым стеклом асфальт, и – ни души.
Мэллори прошел квартал, другой. Ни одной целой витрины. Судя по всему, булыжники, выковырянные на боковых улицах, летели направо и налево, как метеоритный дождь. По ближайшей бакалейной лавке будто прошелся ураган, оставив на тротуаре грязные сугробы муки и сахара. Мэллори пробирался среди взлохмаченных кочанов капусты, раздавленных слив, расплющенных жестянок с консервированными персиками и в хлам разбитых копченых окороков. Сырая, густо рассыпанная мука сохранила самые разнообразные следы: вот грубые мужские башмаки, вот босые детские ноги, а здесь прошлись изящные женские туфельки, и рядом – смутная бороздка, кринолин зацепил за землю.
Из тумана возникли четыре размытые фигуры, трое мужчин и женщина, – все прилично одетые, все в масках.
Заметив Мэллори, встречные разом перешли на другую сторону улицы. Двигались они неторопливым, прогулочным шагом и о чем-то вполголоса переговаривались.
Под ногами Мэллори ритмично похрустывало битое стекло. “Мужской конфекцион Мейера”, “Галантерея Петерсона”, “Парижская пневматическая прачечная Лагранжа” – везде разбитые витрины и сорванные с петель двери. Фасады лавок подверглись массированной бомбардировке булыжниками, кирпичами и сырыми яйцами.
Теперь из тумана возникла более сплоченная группа. Мужчины и подростки, у некоторых – нагруженные тележки, хотя никто из них не похож на уличного торговца. С лицами, закрытыми масками, эти люди казались усталыми, чуть смущенными и печальными, словно только что похоронили любимую тетю. Около разграбленной сапожной мастерской они остановились и начали с вялым энтузиазмом стервятников подбирать разбросанную по мостовой обувь.
Мэллори ругал себя последними словами. Пока он предавался бездумному распутству, Лондон превратился в средоточие анархии. Ему сейчас следовало быть дома, в мирном Сассексе, в кругу своей семьи. Вместе с братьями и сестрами готовиться к свадьбе Маделайн, дышать чистым деревенским воздухом, есть здоровую домашнюю пищу, пить домашнее пиво. Внезапно его охватил острый приступ тоски по дому, он спросил себя, какая дикая смесь похоти, амбиций и обстоятельств забросила его в этот жуткий, насквозь прогнивший город. Он задумался, что делают сейчас его домашние. Сейчас. А который сейчас час?
- Незримые тропы - Владимир Силкин - Поэзия
- Деревянные дома, бани, печи и камины, гараж, теплица, изгороди, дачная мебель - Юрий Шухман - Хобби и ремесла
- Травматические повреждения мягких тканей челюстно-лицевой области. Клиника, диагностика и лечение - Тимур Самедов - Медицина
- Собрание сочинений в 14 томах. Том 5 - Джек Лондон - Классическая проза
- У нас в саду жулики (сборник) - Анатолий Михайлов - Русская современная проза