Машина Различий - Уильям Гибсон
- Дата:13.09.2024
- Категория: Фантастика и фэнтези / Историческая фантастика
- Название: Машина Различий
- Автор: Уильям Гибсон
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Теперь она перестала сосать рот Мэллори, оба они дышали как пароходы, кровать под ними тряслась и скрипела, как расстроенный панмелодиум.
– О, Нед, дорогой! – внезапно взвизгнула Хетти, вонзив ему в спину восемь острых ногтей. – Какой он большой! Я сейчас кончу! – Она начала судорожно извиваться.
Мэллори давно не слышал, чтобы женщина говорила во время совокупления по-английски; совершенно ошарашенный, он резко кончил, как будто бесстыдное раскачивание гладких, упругих бедер насильно вырвало семя из его плоти.
После короткой паузы, когда оба они переводили дух, Хетти чмокнула Мэллори в щеку и сказала:
– Это было прекрасно, Нед. Ты действительно знаешь, как это делается. А теперь давай поедим, давай? До смерти жрать хочется.
– Хорошо, – отозвался Мэллори, вываливаясь из потной люльки ее бедер.
Его переполняла благодарность к ней – как, впрочем, и всегда, к каждой женщине, которая была к нему благосклонна, – благодарность с некоторой примесью стыда. Но все заглушал голод. Он не ел уже много часов.
– В “Олене”, это трактир внизу, могут сообразить для нас вполне приличный пти-супе [103]. Попросим миссис Кэрнз, она сходит и принесет. Миссис Кэрнз – это жена хозяина дома, они живут тут прямо через стенку.
– Прекрасно, – кивнул Мэллори.
– Но тебе придется заплатить и за еду, и ей тоже надо будет дать что-нибудь.
Хетти скатилась с кровати – и только потом одернула задранную рубашку; вид роскошных округлых ягодиц наполнил Мэллори благоговейным трепетом. Хетти выбила по стене резкую дробь; через несколько долгих секунд раздался ответный стук.
– Твоя подружка что, по ночам не спит? – удивился Мэллори.
– Она у меня привычная, – сказала Хетти, забираясь в кровать; пружины снова жалобно скрипнули. – Не обращай на нее внимания. По средам наша миссис Кэрнз так обрабатывает своего несчастного мистера, что никто в доме спать не может.
Мэллори осторожно снял “французский дирижабль”, несколько растянувшийся, однако не получивший пробоин, столь губительных для воздухоплавательных аппаратов, и брезгливо уронил его в ночной горшок.
– Может, откроем окно? Жарко тут, сил нет.
– Ты что, дорогуша, хочешь впустить сюда смрад? – Хетти усмехнулась и с наслаждением поскребла себя между лопаток. – Да и вообще окна тут не открываются.
– Почему?
– Все рамы наглухо забиты. Девушка, которая жила здесь раньше, прошлой зимой... Странная была, очень уж спесивая и держала себя – будто из благородных, но всю дорогу жутко боялась каких-то там врагов. Вот она, наверное, и заколотила все окна. Да заколачивай не заколачивай, все равно до нее добрались.
–Это как? – поинтересовался Мэллори.
– Она никогда не водила сюда мужчин, я такого ни разу не видела, но в конце концов за ней пришли фараоны. Из Особого отдела, слыхал, наверное? И на меня тоже, ублюдки, насели, а откуда мне знать, чем она там занималась и какие у нее друзья. Я даже фамилию ее не знала, только имя, то ли настоящее, то ли придуманное, поди разберись. Сибил какая-то. Сибил Джонс.
Мэллори подергал себя за бороду.
– А что она такого сделала, эта Сибил Джонс?
– Родила вроде бы ребенка от члена парламента, когда была совсем еще молоденькой, – пожала плечами Хетти. – От мужика по фамилии... да ладно, тебе это ни к чему. Она крутила всю дорогу с политиками и еще немножко пела. А я вот зато позирую. Коннэсеву поз пластик [104]?
– Нет.
Мэллори совсем не удивился, заметив на своем колене блоху. Изловив насекомое, он безжалостно его раздавил; на ногтях больших пальцев остались маленькие пятнышки крови.
– Мы одеваемся в облегающее трико, точно под цвет кожи, разгуливаем за стеклом, а мужики на нас глазеют. Миссис Уинтерхолтер – ты видел ее сегодня в садах – за нами присматривает, она, как это называется, мой импресарио. Народу сегодня было кошмарно мало, а эти шведские дипломаты, с которыми мы пришли, они жмоты, как не знаю что. Так что мне повезло, что ты подвернулся.
В наружную дверь коротко постучали.
– Донне-муа [105] четыре шиллинга, – сказала Хетти, вставая.
Мэллори взял со стула свои брюки, покопался в кармане и вытащил несколько монет. Хетти вышла в прихожую и через пару секунд принесла на ободранном, сплошь в трещинах и выбоинах, лакированном подносе буханку черствого хлеба, кусок ветчины, горчицу, четыре жареных колбаски и запыленную бутылку теплого шампанского.
Наполнив два высоких, не слишком чистых бокала, она принялась есть – совершенно спокойно и молча. Мэллори безотрывно глядел на ее полные, с симпатичными ямочками руки, на тяжелые груди, темные соски которых отчетливо просвечивали сквозь тонкую ткань рубашки, и немного удивлялся заурядности лица – при такой-то фигуре. Он выпил бокал плохого, перекисшего шампанского и жадно набросился на зеленоватую ветчину.
Хетти покончила с колбасками, а затем выскользнула из кровати, виновато улыбнулась, задрала сорочку до талии и присела на корточки.
– Шампанское, оно прямо проскакивает насквозь, правда? Мне нужно на горшок. Не смотри, если не хочешь.
Мэллори скромно отвернулся и тут же услышал звон струи о жесть.
– Давай помоемся, – предложила Хетти. – Я принесу тазик.
Она вернулась с эмалированным тазом вонючей лондонской воды и стала обтирать себя люфой.
– Формы у тебя великолепные, – сказал Мэллори.
У Хетти были миниатюрные кисти и ступни, а округлость ее икр и ляжек являла собой чудо анатомии млекопитающих. Ее тяжелые, крепкие ягодицы были безупречны. Мэллори они показались смутно знакомыми, где-то он видел точно такие же, скорее всего – на исторических полотнах современных мастеров... А что, вполне возможно, это они и есть. Из курчавой огненно-рыжей поросли скромно выглядывали розовые, молчаливо сжатые губы.
Заметив его взгляд, Хетти улыбнулась.
– А ты хотел бы посмотреть на меня голую?
– Очень.
– За шиллинг?
– Идет.
Хетти скинула сорочку с явным облегчением, ее тело покрывала испарина. Она аккуратно обтерла губкой пот с подмышек.
– Я могу держать позу, совсем почти не двигаться целых пять минут подряд, – сказала Хетти слегка заплетающимся языком: бутылку шампанского она выпила почти в одиночку. – У тебя есть часы? Десять шиллингов, сейчас сам увидишь. Спорим, что получится?
– А я и не сомневаюсь.
Хетти грациозно нагнулась, взялась рукой за левую щиколотку, подняла ногу над головой, не сгибая в колене, и стала медленно поворачиваться, переступая с носка на пятку и назад.
– Нравится?
– Потрясающе! – восхищенно выдохнул Мэллори.
– Смотри, я могу прижать ладони к полу, – сказала она, нагибаясь. – Большинство лондонских девиц так затягиваются в корсеты, что переломились бы на хрен пополам, попробуй они такое. – Затем она села на шпагат и уставилась на Мэллори снизу вверх, пьяненькая и торжествующая.
– Да я просто жизни не видел, пока не попал в Лондон! – сказал Мэллори.
– Тогда снимай свою рубашку и давай пилиться голыми. – К ее лицу прилила кровь, серые глаза широко раскрылись и выпучились.
Как только Мэллори снял сорочку, Хетти вскочила на ноги и подошла к нему с эмалированным тазиком в руках.
– В такую зверскую жару пилиться голыми куда лучше. А мне и вообще нравится пилиться без ничего. Мамочки, да какой же ты мускулистый и волосатый, я всегда любила волосатых. Дай-ка взглянем на твою пипиську. – Она бесцеремонно подцепила упомянутый орган, скальпировала его, внимательно осмотрела и окунула в тазик. – Полный порядок, никаких болячек. Почему бы тебе не трахнуть меня без этой идиотской сосисочной шкурки? Девять пенсов сэкономишь.
– Девять пенсов не деньги, – возразил Мэллори, натягивая второй “дирижабль” и залезая на Хетти.
Голый, разгоряченный тяжелой работой, он мгновенно покрылся потом, как молотобоец у наковальни. Пот лился ручьями с них обоих, и к его запаху примешивалась вонь дурного шампанского, но все же липкая кожа больших упругих грудей казалась прохладной. Хетти закрыла глаза, крепко уперлась пятками в ягодицы Мэллори и самозабвенно подмахивала; из угла ее рта высовывался краешек языка. Наконец он кончил, застонав сквозь стиснутые зубы, когда жгучий ток пронесся по его члену. В ушах у него звенело.
– Ты, Нед, прямо дьявол какой-то. – Шея и плечи Хетти покраснели и блестели от пота.
– Ты тоже, – пробормотал, задыхаясь, Мэллори.
– Мне нравится делать это с мужчиной, который умеет обращаться с девушкой. Давай теперь выпьем хорошего бутылочного эля. Охлаждает получше этого шампанского.
– Давай.
– И папиросы. Ты любишь папиросы?
– А что это, собственно говоря, такое?
– Турецкие сигареты, из Крыма. Последняя мода... Ну, не последняя, а с начала войны.
– Ты куришь табак? – удивился Мэллори.
– Я научилась у Габриэль, – пояснила Хетти, вставая с кровати. – Габриэль, та, что жила здесь после Сибил. Французка из Марселя. А в прошлом месяце она отплыла во Французскую Мексику с одним из своих посольских охранников. Вышла за него замуж, повезло. – Хетти завернулась в желтый шелковый халат; в тусклом свете масляной лампы он казался почти изысканным, несмотря на засаленный подол. – Отличная была баба, Габриэль. Донне-муа четыре шиллинга, милый. А лучше пять.
- Незримые тропы - Владимир Силкин - Поэзия
- Деревянные дома, бани, печи и камины, гараж, теплица, изгороди, дачная мебель - Юрий Шухман - Хобби и ремесла
- Травматические повреждения мягких тканей челюстно-лицевой области. Клиника, диагностика и лечение - Тимур Самедов - Медицина
- Собрание сочинений в 14 томах. Том 5 - Джек Лондон - Классическая проза
- У нас в саду жулики (сборник) - Анатолий Михайлов - Русская современная проза