Мифы Чернобыля - Сергей Переслегин
0/0

Мифы Чернобыля - Сергей Переслегин

Уважаемые читатели!
Тут можно читать бесплатно Мифы Чернобыля - Сергей Переслегин. Жанр: Публицистика. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн книги без регистрации и SMS на сайте Knigi-online.info (книги онлайн) или прочесть краткое содержание, описание, предисловие (аннотацию) от автора и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Описание онлайн-книги Мифы Чернобыля - Сергей Переслегин:
Что на самом деле произошло 20 лет назад на Чернобыльской АЭС?Были ли приуменьшены подлинные масштабы катастрофы — или, наоборот, преувеличены? Так ли на самом деле опасна радиация, как принято думать? И доказана ли прямая связь между ее малыми дозами и онкологическими заболеваниями?Что правда, а что ложь в жутких репортажах о «чудовищных мутациях» и «неисчислимых жертвах Чернобыля»? Стоит ли верить расхожим обвинениям в адрес «страшного атома, уничтожающего все живое», «демонических атомщиков» и «кошмарных АЭС»? Или все это — лишь суеверия и мифы, насильно вбитые в общественное сознание в ходе идеологической войны, развязанной против СССР?Эта книга уникальна. ТАКОГО о Чернобыле вы еще не читали.Автор этого сенсационного исследования, физик, историк и философ Сергей Переслегин, прославившийся своими предыдущими работами «Вторая мировая: война между реальностями», «Тихоокеанская премьера» и др., ВПЕРВЫЕ рассматривает чернобыльскую трагедию не только как реальную техногенную катастрофу, но и как целый комплекс мифов, навязанных всему миру, но в первую очередь — гражданам СССР.
Читем онлайн Мифы Чернобыля - Сергей Переслегин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 76 77 78 79 80 81 82 83 84 ... 95

Вопрос журналиста:

— То есть стали экспериментальной площадкой для отработки технологий?

Ответ В. Асмолова на экране:

"Нет, не так. Мы использовали. Нам нужно было вести эксперименты на их имеющихся установках, и мы им сказали: это кооперация. Это — чистая кооперация, и мы готовы взять на себя вот этот участок работ. Я это называю по-английски очень просто: "brain shared, cost shared, capability shared" и прочее. Разделенные вложения. При этом не скрою, мы их не однажды обманывали, особенно после 1991 года, когда деньги "из Советского Союза" кончились. Я приходил к ним и говорил: вот, есть такая программа, я готов ее вес-ти. У меня неограниченное количество российских денег. Готовы вы принять участие в этой программе? Добавьте свой вклад — и вы будете получать результаты. Если вы вложите эквивалентный вклад, у нас будет совместная программа, мы будем вместе конструировать и так далее. Уже зная, как мы умеем работать, они на это шли, вкладывали свою половину в эти работы, и я за эту половину делал все работы — и для себя, и для них.

Ну, не совсем это так, потому что мозги наши оставались, установки оставались наши, в которые мы еще при Союзе вкладывались, но так называемая интеллектуальная собственность — она ничем и сегодня не оценивается.

Кстати, я считал, что я их и не обманываю вовсе, потому что результат был общий. Результат был и для нас: сегодня в этой области наша команда продвинулась исключительно здорово вперед, и мы задаем тон на мировой арене.

К сожалению, по ряду других вещей, которые касались структурирования, проектирования установок, работы стояли до 2000 года и начались только в 2000 году с Волго-Донской станции.

Правда, еще до этого они были инициированы экономически неоправданными контрактами с Китаем, Индией и Ираном. Эти контракты принесли один убыток, но дали подняться нашим проектно-конструкторским организациям и поэтому были абсолютно оправданы. Когда теперь все говорят: да как можно было за эти деньги… — а никаких других денег не было! Если ты сидишь на окладе 100 долларов в месяц, перейти на 250 уже хорошо. А на сегодняшний день эти работы позволили нашим проектно-конструкторским организациям выйти уже на 600–700 долларов. Сейчас это кажется уже "не деньгами" — жизнь дорожает все быстрее, но в конце 1990-х — начале 2000-х это были очень неплохие деньги для государственной работы".

Ведущий (юрист, 28 лет):

— Еще я хотел бы, чтобы вы услышали Панфилова А. П., заместителя начальника управления ядерной и радиационной безопасности Росатома:

"…после Чернобыля был образован специальный Институт безопасного развития атомной энергетики — ИБРАЯ. Он находится в системе РАН в системе Академии наук и отметил несколько лет назад свое 15-летие. Он работает по развитию научной базы обеспечения безопасности, интегрирует многие аспекты безопасности. В Обнинске после аварии на базе медицинского радиологического центра Академии медицинских наук образован Российский радиационный апедиологический регистр, который ведет наблюдение за здоровьем населения, ликвидаторов и работает успешно вот уже почти тоже 20 лет. В нашей отрасли созданы специальные структуры, так называемые аварийные технические центры, головным из которых является Петербургский центр, и всего таких центров в отрасли пять. Это профессиональные аварийные формирования, то чего не было в 86 году".

— И город стал еще краше, — юродствует молодежь.

— Ив его развалинах появились тени, призрачные ночью и прозрачные днем, — кто-то произносит модную в нашем кругу цитату из Р. Толкиена.

Что тут сказать? Уходящие атомщики выиграли свой бой, и время пришло за нами.

— Люди, вам скучно? Привыкли играть?

— Нет, что вы…

Но после перерыва молодежь частично рассосалась.

— И тема какая-то слишком абстрактная, не запишешь ее и не продашь — заявил молодой пиарщик и попрощался.

Ведущий (юрист, 28 лет):

— Ну вот, обыватели поразбежались. Теперь можно и серьезно поговорить за безопасность Даю слово на экране Василенко Е. К., начальнику отдела радиационной безопасности УС-605 в Чернобыле:

"До трагедии в Чернобыле персонал, дозиметристы различных предприятий практически не контактировали друг с другом. Все работы по дозиметрии велись в те времена с грифом "секретно". И встречались мы очень, очень редко, и плохо знали друг друга. В Чернобыле произошло как бы слияние "дозиметрической хартии", дозиметрической группы. Практически все дозиметристы со всех предприятий побывали в Чернобыле, потому что их было не так уж много, и в ту или иную смену каждый был в Чернобыле. Там мы перезнакомились, выявились, конечно, различия в уровне подготовки, в уровне техническом, в уровне знаний различных предприятий, различных организаций. Но в Чернобыле существовало одно, на мой взгляд, очень хорошее правило: приезжал человек в Чернобыль, говорил, что он кандидат наук, что он работает в области радиационной безопасности, но его сначала ставили дозиметристом простым. Он начинал работать как простой дозиметрист по проведению измерений в тех условиях. Дальше уже смотрели, как человек покажет себя. Те грамотные специалисты, люди, которые могли организовать работу, могли повести за собой других, — они быстро продвигались и в дальнейшем получали более ответственные должности, ну а люди, которые имели низкую квалификацию, так и продолжали работу лаборантами-дозиметристами. Кстати, для них тоже Чернобыль явился хорошей школой, которая позволила повысить им свою квалификацию, знания, опыт в этой области.

Уже после Чернобыля встречи дозиметристов продолжаются, и контакты стали значительно шире: мы встречаемся практически ежегодно, и не по одному разу. На отраслевых и региональных конференциях мы имеем возможность поделиться опытом, рассказать о своих бедах, получить помощь от других. То есть и в этом плане Чернобыль более сплотил, более открыл, дал положительный толчок к развитию уровня дозиметрии и выравнивания этого уровня на всех предприятиях отрасли.

После Чернобыля, конечно, изменилось само отношение к безопасности работ в области ядерной техники и радиационной защиты. Этим вопросам сейчас уделяется первостепенное внимание на всех предприятиях, и какие бы заманчивые ни были проекты, если они не подкреплены соответствующими проектами в области обеспечения безопасности, они никогда не будут претворяться в жизнь. Это, я считаю, очень правильное и главное. Дальше, сменилась сама методология и уровень санитарных правил и норм по радиационной безопасности. Сейчас мы приняли современную международную концепцию, которая отразилась в издании Норм радиационной безопасности — 99. Там отражены современные концепции, которые приняты во всем мире. И я хочу сказать, что не во всех странах мира эти концепции еще приняты, то есть здесь мы вроде бы тоже вышли на высокий международный уровень".

Реплика (программист, 30 лет):

— Работа по совершенствованию защиты базы данных всегда продолжается до тех пор, пока не кончатся деньги, или пока руководство не потребует, чтобы, наконец, было сделано что-то осмысленное…

Ведущий (юрист, 28 лет):

— Ну, мы тут с Евгением Константиновичем еще не закончили.

"Все наши нормативные документы, касающиеся методики правил обеспечения радиационной безопасности, также в последние годы интенсивно разрабатываются и внедряются в производство. В этом большую помощь оказывает Управление ядерной радиационной безопасности, которое возглавляет эту работу.

Что касается приборного обеспечения, то здесь тоже после Чернобыля произошли большие сдвиги. Вообще Чернобыль показал, что мы не были готовы к такому вот разностороннему воздействию ионизирующей радиации на человека, к ее контролю. Было небольшое количество приборов, которые удовлетворяли требованию контроля, и все это были старые разработки, разработки 1960-х годов, а то и 1950-х годов. И вот после Чернобыльской аварии начался резкий скачок в освоении разработки и производства новых приборов радиационного контроля. Сейчас создалось несколько предприятий, фирм, которые занимаются разработкой и выпуском таких приборов на самом современном уровне. И то, что их несколько, и то, что они конкурентоспособны, и то, что они между собой борются за качество своей продукции, это тоже хорошо и здорово. Потому что сейчас мы можем выбрать из целой номенклатуры приборов те, которые нас удовлетворяют и наиболее подходят для того или иного вида контроля.

Если говорить о трудностях, с которыми мы столкнулись в Чернобыле, то прежде всего это большие поля гамма-излучения. И персонал, который работал на 4-м энергоблоке на строительстве саркофага, постоянно находился под опасностью переоблучения. Дело в том, что там были очень большие неравномерности полей излучения и уровень гамма-фона мог меняться на несколько порядков буквально за несколько метров, поэтому надо было очень четко определить место работы, время работы персонала, чтобы никто не получил больших доз облучения. Дозы облучения были ограничены, они составляли 1 рентген. По тем меркам, чернобыльским, дозы облучения не должны были превышать 1 рентген в день, а суммарная доза облучения за весь период работы в 30-километровой зоне не должна была превышать 25 рентген. И надо сказать, что в принципе нам удалось создать такие условия, такую организацию работ, которая позволяла не превышать заданных уровней облучения. Сергей Николаевич сказал, что в УС-605 работало порядка 50 тысяч человек, а на индивидуальном контроле в 1986 году была 21 тысяча человек. Средняя доза составила чуть больше 8 рентген за время пребывания в Чернобыле. Только 155 человек превысили допустимую дозу в 25 рентген, причем лишь небольшая часть этих людей получила повышенные дозы в связи с высокой востребованностью опыта того или иного человека. Дело в том, что в Чернобыле ввели не очень удачное правило, когда при превышении дозы 25 рентген выплачивалось 5 окладов, некоторые случаи переоблучения как раз были связаны с тем, чтобы получить дополнительное вознаграждение. Но мы старались избежать таких случаев и четко следили за ограничением облучения. Я считаю, что это в основном нам удалось.

1 ... 76 77 78 79 80 81 82 83 84 ... 95
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Мифы Чернобыля - Сергей Переслегин бесплатно.

Оставить комментарий

Рейтинговые книги