Тайные трибуналы КГБ. Ловля «кротов» - Николай Чистяков
- Дата:12.11.2024
- Категория: Документальные книги / Публицистика
- Название: Тайные трибуналы КГБ. Ловля «кротов»
- Автор: Николай Чистяков
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вы видите, что творится. У меня нет больше людей.
Я немедленно поехал в прокуратуру и доложил об увиденном прокурору. Он сейчас же проинформировал начальника тыла армии о положении дел в этом госпитале и просил принять срочные меры. На следующий день я снова побывал в нем, обстановка там значительно улучшилась. Госпиталю была оказана необходимая помощь.
В середине августа 1942 года исполнявший обязанности прокурора армии В.В.Постников был отозван в распоряжение прокурора фронта. Нам было жаль расставаться с этим человеком, всеми уважаемым прежде всего за ровное, доброжелательное отношение к людям.
Вскоре к нам прибыл новый начальник. С первых же дней мои отношения с ним сложились не лучшим образом. Одной из причин этого было дело об уничтоженной во время бомбежки на станции Погорелое Городище цистерне с горючим. Когда прокурор армии узнал, что сгорела цистерна с горючим, он приказал мне установить причины, по которым не было вовремя слито горючее. Я проверил и доложил:
— Цистерну с горючим вовремя не слили потому, что не было свободной тары. Считаю, что о случившемся следует проинформировать начальника тыла, с тем чтобы он принял соответствующие меры и наказал виновных своею властью. Оснований для возбуждения уголовного дела я не нахожу.
Однако прокурор со мной не согласился и предложил возбудить дело и передать следователю. Я выполнил приказание и материал передал следователю прокуратуры армии.
Дней десять следователь занимался расследованием и пришел к выводу, что в действиях работников армейского склада горюче-смазочных материалов нет состава преступления, и дело производством прекратил. Прокурор армии пришел в ярость, обвинил нас в беззубости и объявил мне выговор за плохой надзор за расследованием этого дела. Следователь же отделался прокурорскими упреками. Так я получил первое и последнее взыскание за всю мою тридцатипятилетнюю службу в армии. До сих пор считаю его несправедливым.
Наступила осень 1942 года. Все мы с огромным вниманием следили за ходом исторической битвы под Сталинградом. На нашем же участке фронта шли бои местного значения. Работники прокуратуры армии занимались своими обычными делами. В один из дней при проверке армейского продовольственного склада я обнаружил около железнодорожных путей сваленный в огромную кучу картофель. Ночью ударили заморозки, и картофель подморозило. Я пошел к начальнику склада и попросил его дать объяснение, почему картофель остался неубранным и даже не покрытым брезентом или соломой. Объяснение было неудовлетворительным. Я возбудил против начальника склада уголовное дело по соответствующей статье Уголовного кодекса, предусматривающей ответственность за преступную халатность.
Недели за две до этих событий со мной произошел случай, который я и сейчас не могу вспоминать без волнения. Стояла дождливая, промозглая погода. Дороги размыло. Люди и транспорт увязали в грязи смоленских проселочных дорог и полей. Прокурор направил меня в один из полков, находящихся в обороне, для проверки обеспечения его личного состава продовольствием и вещевым имуществом. Рано утром я пришел на передний край и в ходе проверки установил, что в некоторых подразделениях имеются серьезные нарушения соответствующих постановлений Государственного Комитета Обороны, приказов командования фронта и армии по вопросам снабжения войск.
Доложил прокурору о результатах проверки. Выслушав меня, он спросил:
— А объяснения с командиров рот и батальонов взял?
— Нет. Я не считал нужным, поскольку в данном случае не идет речь о возбуждении уголовного дела.
— Иди обратно и возьми объяснения.
Приказ есть приказ. Я тут же отправился в часть. До переднего края нужно пройти километров восемь. Короткий ноябрьский день склонялся к вечеру, и я, боясь, что в темноте потеряю дорогу, быстро направился к месту расположения нужных мне подразделений. Кажется, осталось немного.
Перепрыгнул через одну траншею, другую, сейчас, думаю, будет последняя траншея. Вот и она! Перемахнув траншею, я увидел какого-то странного солдата, откапывающего картошку под полом сгоревшего дома. Присмотревшись, заметил на нем немецкую форму. «Фашисты!» Тихо повернул назад и, незамеченный, скрылся в сумерках наступившего вечера. И уже будучи в безопасности, в полной мере почувствовал всю нелепость и опасность положения, в котором находился минуту назад.
Часов до трех ночи собирал документацию в ротах, а потом при свете немецких ракет и под дождем отправился в обратный путь. До нитки промокший, с трудом передвигая ноги, к рассвету вернулся в прокуратуру…
Кроме меня у прокурора армии был еще один помощник — военный юрист 3-го ранга Александр Васильевич Лебедев. Он осуществлял надзор за законностью расследования дел в особом отделе армии. Это был вполне опытный юрист. В то время ему было за пятьдесят. В армию его призвали из запаса с должности помощника прокурора Москвы по надзору за следствием в органах милиции. Следствие он знал прекрасно и слыл в этом деле большим специалистом. Александр Васильевич был общителен, знал много стихов и любил их декламировать. Особенно хорошо читал он стихотворение Лермонтова «На смерть поэта» и поэму Блока «Двенадцать». Мы всегда с большим удовольствием его слушали и просили прочитать что-нибудь еще.
Лебедев был не только опытным юристом, но и тонким психологом, обладающим каким-то особым чутьем и умеющим быстро находить слабые места в следственном производстве. Он обладал даром упрощать, казалось бы, очень сложные ситуации и делать правильные выводы. Мы, молодые юристы, часто обращались к нему за советами и всегда получали исчерпывающий ответ на интересующий вопрос, а также рекомендации, что и как надо делать.
Александр Васильевич неоднократно говорил нам:
— При расследовании любого дела старайтесь всегда всесторонне изучить своего подследственного, глубже проникнуть в его нравственный мир, тогда вам легче будет разобраться во всех перипетиях и ситуациях следствия. Помните, что говорил знаменитый дореволюционный русский адвокат Федор Никифорович Плевако? Однажды, выступая по делу моего однофамильца Лебедева (видимо, поэтому я и запомнил дело), Плевако сказал: «Нравственным уликам нужно отдавать предпочтение перед вещественными… У всех людей есть по пять пальцев, которые могут сжаться в кулак и схватить нож, но из этого не следует, что всякая здоровая рука могла наносить удары; наносит удары только рука, привешенная к такому телу, внутри которого живет дух развращенный, который не знает удержу перед всякими страстями и соблазнами». Я полагаю, что прежде всего нужно изучить человека. — Немного подумав, Александр Васильевич улыбнулся и сказал: — Вам не приходилось слышать о том, как Плевако защищал одного горбатого старика? Нет. Так вот слушайте. Это, конечно, анекдот, но он имеет отношение к нашему разговору.
Один старик был привлечен к уголовной ответственности за убийство своей старухи. Преступление было настолько очевидным, что никто из адвокатов не брался защищать бедного старика. Взялся за это дело Плевако, который начал свою речь в суде следующими словами:
— Господин председатель! Господа присяжные заседатели!
После этого обращения Плевако сделал значительную паузу. А потом снова:
— Господин председатель! Господа присяжные заседатели! — и снова пауза.
— Господин Плевако, — не выдержал председательствующий, — если вам нечего сказать, то садитесь.
Плевако снова обращается к суду:
— Господин председатель! Господа присяжные заседатели! Я всего лишь дважды повторил эти слова, но господин председатель сделал мне замечание. Присяжные заседатели начали недоуменно смотреть на меня и переговариваться между собой. Господин прокурор заерзал на стуле. Что же было делать моему подзащитному, когда всю жизнь он только и слышал от своей старухи: горбатый, горбатый, горбатый…
После этого Плевако сел на место. Присяжные заседатели вынесли подсудимому оправдательный вердикт.
Мы дружно рассмеялись.
— А ведь действительно анекдот-то поучительный, — сказал один из слушателей.
В 1943 году наступил коренной перелом в ходе Великой Отечественной войны. Началось освобождение временно оккупированной советской территории. На повестку дня встал вопрос о справедливой каре для тех, кто в годы оккупации творил злодеяния на советской земле. Речь шла о суровом возмездии для оккупантов и их приспешников из числа советских граждан, которые оказывали пособничество врагу в совершении тягчайших преступлений.
По мере освобождения советскими войсками оккупированной врагом территории на рассмотрение военных трибуналов стали поступать дела о злодеяниях гитлеровских захватчиков и их пособников. Такие судебные процессы начиная с середины 1943 года были проведены в Краснодаре, Смоленске, Харькове, Киеве и других городах Советского Союза.
- Право на репрессии: Внесудебные полномочия органов государственной безопасности (1918-1953) - Мозохин Борисович - История
- Обеспечение информационной безопасности бизнеса - Н. Голдуев - Прочая околокомпьтерная литература
- «Запрещенные» удушающие приемы, техники дыхания, которые увеличивают силу, скорость и реакцию. По системе спецназа КГБ - Александр Травников - Самосовершенствование
- Анатомия предательства: "Суперкрот" ЦРУ в КГБ - А. Соколов - Публицистика
- Прозрение крота - Николай Романецкий - Научная Фантастика