Форма входа
0/0
Через века и страны. Б.И. Николаевский. Судьба меньшевика, историка, советолога, главного свидетеля эпохальных изменений в жизни России первой половины XX века - Георгий Иосифович Чернявский
- Дата:10.08.2024
- Категория: Биографии и Мемуары / История
- Название: Через века и страны. Б.И. Николаевский. Судьба меньшевика, историка, советолога, главного свидетеля эпохальных изменений в жизни России первой половины XX века
- Автор: Георгий Иосифович Чернявский
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Уважаемые читатели!
Тут можно читать бесплатно Через века и страны. Б.И. Николаевский. Судьба меньшевика, историка, советолога, главного свидетеля эпохальных изменений в жизни России первой половины XX века - Георгий Иосифович Чернявский. Жанр: Биографии и Мемуары / История. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн книги без регистрации и SMS на сайте Knigi-online.info (книги онлайн) или прочесть краткое содержание, описание, предисловие (аннотацию) от автора и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Описание онлайн-книги Через века и страны. Б.И. Николаевский. Судьба меньшевика, историка, советолога, главного свидетеля эпохальных изменений в жизни России первой половины XX века - Георгий Иосифович Чернявский:
В книге впервые подробно освещен жизненный, политический и научный путь человека, о котором в России почти не знают, хотя его жизнь являлась поистине гражданским подвигом. Активный деятель революционного движения (большевик, а затем меньшевик), Борис Иванович Николаевский принимал участие в революции 1905 г., неоднократно подвергался арестам и ссылкам, совершал побеги, встречался с видными подпольщиками того времени, включая Ленина и Сталина. После Октябрьского переворота 1917 г. Николаевский включился в политическую борьбу против большевистской власти и в то же время сотрудничал с ней, пытаясь спасти ценнейшее документальное богатство страны, а затем продолжил свою подвижническую деятельность в эмиграции (с 1922 г. жил в Германии, Франции, США). Обо всем этом авторы книги, известные историки Юрий Фельштинский и Георгий Чернявский, рассказывают живо и увлекательно, прибегая к помощи богатейших фондов российских и зарубежных архивов, многочисленных публикаций. С захватывающим интересом читаются страницы о том, как Николаевский дважды спасал не только русские, но и германские архивные документы от нацистов, вывозя их сначала, в 1933 г., после прихода к власти нацистов, из Германии во Францию; затем, в 1940 г., после оккупации гитлеровцами Парижа, из Франции в США.
Читем онлайн Через века и страны. Б.И. Николаевский. Судьба меньшевика, историка, советолога, главного свидетеля эпохальных изменений в жизни России первой половины XX века - Георгий Иосифович Чернявский
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
из далекого общего центра»[685].
Как раз в известном противопоставлении «идеального плана» и «недостатков механизма» и заключалось опровержение будущих нападок на концепцию тоталитаризма историков-ревизионистов, предпочитавших не замечать соотношения этих двух категорий, хотя сам Николаевский тогда, в годы войны, не предвидел и не мог предвидеть появления в западном мире ревизионистской историографии.
Из экономических особенностей тоталитаризма вытекали его государственно-политические черты, которые рассматривались исследователем не статически, а в развитии. В частности, важнейшей особенностью тоталитарной системы (она анализировалась главным образом применительно именно к СССР) историк называл наличие партии, являвшейся фактическим носителем всей полноты государственной власти. Здесь, однако, возникала дилемма: первоначально партия с точки зрения ее внутренней структуры являлась более или менее демократическим организмом, хотя она и воплощала в себе носителя крайне жестокой диктатуры. «Что-то вроде демократического самоуправления дружины варягов-завоевателей, осевших в стольном граде Киеве»[686]. В работе анализировалось, как было покончено с этим нелепым в тоталитарном обществе несоответствием, как партия стала послушным орудием в руках «вождя», что не только не ослабило ее как волю коллектива, но закрепило и усилило ее.
Важной стороной исследуемой проблемы являлась роль идеологии, выполнявшей государственные задания по дрессировке человеческих масс. Существенной особенностью идеологической эволюции автор считал внешнее использование старой марксистской догматики при наполнении ее совершенно новым – великодержавным консервативным и вождистским содержанием. Обязательным при этом являлся единственный руководящий императив: интересы сохранения, развития и укрепления диктатуры. Николаевский приходил к выводу, что ни о какой руководящей роли рабочего класса в Советском государстве говорить не приходится, что рабочие находятся в СССР в худшем положении, чем при столыпинском режиме после революции 1905–1907 гг., что положение рабочих и крестьян сблизилось, ибо крестьянин-колхозник перестал быть собственником земли, что сформировался или находился в стадии становления (в этом вопросе Николаевский не был категоричен) новый господствующий класс или слой (здесь автор тоже не пришел еще к окончательным выводам).
Как видим, в сознании исследователя происходила та внутренняя дискуссия, которая на протяжении многих лет будет продолжаться между сторонниками концепции формирования в СССР нового господствующего класса (М.С. Восленский, М. Джилас) и теми, например, некоторыми последователями Троцкого, кто считал, что бюрократия в СССР в господствующий класс так и не превратилась.
Прямым продолжением и дополнением «тоталитарного цикла», подчеркивавшим и оттенявшим принципиальные отличия советско-большевистского режима от «социалистического идеала», которому еще были привержены меньшевики-эмигранты, стал цикл статей, в которых сопоставлялись советские реалии с идеальной социалистической моделью. Автор признавал смятение в умах тех, кто являлся приверженцем демократического социализма, понимая, что этим термином всячески злоупотребляют. Даже гитлеровцы называют себя национал-социалистами, уверяя, что старая «прусская идея» национализма и национального господства есть подлинный социализм. Весь склад общественных отношений, существовавших в СССР, считал Николаевский, к социализму не имеет никакого отношения.
Николаевский, как и его единомышленники, продолжал традиционно оставаться социалистом и осуждал тех, кто под влиянием советского опыта поставил под сомнение социалистические идеи вообще. Он критиковал, в частности, американца Макса Истмена, в прошлом сочувствовавшего коммунизму, побывавшего в Советской России, написавшего книгу о юности Троцкого, затем переводчика сочинений Троцкого-эмигранта на английский язык и его литературного агента в США. Когда Истмен после долгих колебаний решительно отошел от социализма и коммунизма и заявил о несовместимости этих идей с человеческой природой, Николаевский, наряду с другими аргументами, упрекнул Истмена в том, что он «мыслит все еще чисто большевистскими категориями, чисто по-большевистски представляет себе социализм»[687].
Отстаивая традиционное марксистское понимание социализма как сочетания организованного хозяйства, уничтожения эксплуатации и всестороннего освобождения человеческой личности, Николаевский решительно противопоставлял его ленинскому пониманию социалистического общества как общества организованного и развивающегося по единому плану хозяйства на базе полного и принципиального отрицания прав личности, или казарменного общества. Важно при этом отметить, что, скажем, в отличие от Троцкого, который такой псевдосоциализм относил только к сталинскому времени, у Николаевского прослеживается преемственность от Ленина к Сталину, причем второй довел подход Ленина до его логического завершения, до его совершенства.
Через несколько лет, рассматривая вопрос о степени правильности применения к событиям в России понятия «термидор», заимствованного из опыта французской революции 1789–1799 гг. (по этому вопросу ломали копья десятки аналитиков от Троцкого до Милюкова), Николаевский был значительно более убедительным, нежели при сопоставлении практического советского опыта с идеальной социалистической моделью. Он проявил глубокое понимание сущности «термидора», то есть тех социальных отношений, которые стали складываться во Франции после свержения кровавой якобинской диктатуры в 1794 г. Николаевский решительно отверг понимание «термидора» как контрреволюционного переворота, как момента окончания революции. Он находил, что это – «определенная форма стабилизации пореволюционных общественных отношений на базе новой экономической системы, которая победила в революции»[688]. Иначе говоря, «термидор» рассматривался им как продолжение революции. Следовательно, сопоставление его не только с ленинской, но и со сталинской эпохой было неуместным.
Проблемы советско-большевистского тоталитаризма, его коренной противоположности тому, что понимал под социализмом Николаевский, он продолжал обдумывать и в следующие военные годы, посвящая этой теме многие свои полемические статьи[689]. Оценки советской власти как тоталитарной были пока еще весьма приблизительными. Как и другие аналитики того времени, да и предвоенных лет (среди них, между прочим, был Троцкий, который проводил смелые сопоставления нацистской и большевистской систем), Николаевский не распространял парадигму тоталитаризма на всю историю большевизма, начиная с власти Ленина, не выделял ее этапов и, следовательно, эволюции, не формулировал сферы, на которые распространялась тоталитарная система. Он относил ее только к власти Сталина, причем в основном к военным годам, да и понимал ее скорее не как всеохватывающую систему, а как организацию политической власти (хотя подчас экстраполировал свои представления на все общество). Разумеется, упрекать его за то, что научная концепция тоталитаризма не возникла в его сознании, было бы легковесно и несправедливо. Ведь до наших дней даже в серьезных трудах нередко сохраняется путаница между тоталитарной системой и авторитарной властью[690]. Важно, что мысль ученого работала в конструктивном направлении, постепенно углубляя и обогащая анализ советского тоталитаризма. Николаевский, однако, предпочитал не строить абстрактные, хотя и весьма важные, научные конструкции, а создавал почву для них путем выявления и скрупулезного препарирования исторической конкретики.
Попытки объединения российских эмигрантов. Перемещенные лица и власовцы
Политическая и аналитическая деятельность Николаевского стала особенно целенаправленной после окончания мировой войны и после начала войны холодной. Борис Иванович считал остро необходимым показать во всей его неприглядной сущности сталинский тоталитарный режим. Непосредственно после окончания войны была восстановлена деятельность Международного института социальных исследований в Амстердаме. Его администрация предложила Николаевскому возвратиться в Париж, чтобы продолжить работу в качестве его представителя и руководителя филиала. Однако вернуться в Париж Николаевский отказался[691]. Он уже свыкся
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Через века и страны. Б.И. Николаевский. Судьба меньшевика, историка, советолога, главного свидетеля эпохальных изменений в жизни России первой половины XX века - Георгий Иосифович Чернявский бесплатно.
Похожие на Через века и страны. Б.И. Николаевский. Судьба меньшевика, историка, советолога, главного свидетеля эпохальных изменений в жизни России первой половины XX века - Георгий Иосифович Чернявский книги
- Древний рим — история и повседневность - Георгий Кнабе - История
- Две смерти - Петр Краснов - Русская классическая проза
- Танковые сражения 1939-1945 гг. - Фридрих Вильгельм Меллентин - Биографии и Мемуары
- Махно и его время: О Великой революции и Гражданской войне 1917-1922 гг. в России и на Украине - Александр Шубин - История
- Н В Гоголь, Повести, Предисловие - Владимир Набоков - Русская классическая проза
