На грани отчаяния - Генрих Сечкин
- Дата:20.06.2024
- Категория: Документальные книги / Биографии и Мемуары
- Название: На грани отчаяния
- Автор: Генрих Сечкин
- Год: 2003
- Просмотров:3
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однажды летом я с очередным уловом золота шел к кассе, которая находилась в начале вольнонаемного поселка. И вдруг оцепенел от изумления. Около одного из домов я увидел прелестное создание с букетиком полевых цветов в руках. В поселке было много женщин, но, изможденные, в морщинах, растрепанные и неопрятные, они никогда не привлекали мое внимание. Девушка с любопытством уставилась на меня.
Я ничем не напоминал заключенного. Короткая прическа, которую наш «хозяин» разрешал иметь всем, кто выполнял норму выработки, вольная одежда и начищенные сажей, разведенной в солидоле, хромовые сапоги (что так же разрешалось, но уже не всем). Свою лагерную форму я использовал как спецодежду для работы. Слава богу, она осталась в забое. Очевидно оставшись довольна осмотром и не узрев во мне ничего, что внушало бы опасение, создание решительно протянуло мне руку и детским голоском произнесло:
- Женя.
Галантно высыпав в ее ладонь все намытое мной золото (за неимением других ювелирных украшений) и ужасно смущаясь, я ответил:
- Гена.
Я не осмелился назваться Генрихом, так как мне показалось, что мое нерусское, напыщенное имя, может не понравится новой знакомой. А больше всего на свете меня в тот момент страшила возможность какой-либо неловкостью спугнуть это нежнейшее, милое существо. Высыпав золото на землю и отряхнув свои ладошки о школьный передничек, Женя известила меня о том, что в поселковом клубе сегодня состоятся танцы под баян. Мне ничего не оставалось, как пригласить ее туда, предварительно проинформировав, что я не очень силен в этом виде искусства. Женя уверила меня, что ничего проще на свете не бывает и что она научит меня этому в два счета. Обуреваемый счастьем, я неуклюже танцевал до полного изнеможения, изо всех сил подавляя желание прикоснутся к ее нежному, трепетному телу. А потом в руки мне попала гитара, и остаток вечера я вдохновенно пел проникновенные лагерные песни (других просто не знал), а жители поселка - в прошлом все заключенные - внимательно слушали.
Потом мы с Женей, взявшись за руки, бродили по сопкам, и с каждой минутой я убеждался в том, что расстаться с ней будет невозможно. Вглядываясь в ее по-детски наивные и счастливые глаза, я ощущал себя парящим в небесах. Мне казалось, что подобное я испытал только один раз. Когда был в Раю. Ее маленькие теплые ладошки, чуть вздрагивая, трепетали в моих заскорузлых руках. Нежность, переполнявшая все мое существо, туманила мозг, кружила голову. Я не понимал смысл ее слов и только взахлеб вслушивался в прелестную музыку журчания ее речи. Не верилось, что все это происходит в действительности. Скорее всего, это прекрасный сон. И только одна-единственная мысль омрачала происходящее. Ведь я могу проснуться!
Наступил самый жуткий миг в моей жизни. Окончилось неземное счастье. Настало время возвращаться в зону и в связи с этим объяснить свой статус. Заплетающимся языком я попытался это сделать.
К моему великому удивлению, Женя отреагировала на мое сообщение совершенно спокойно: во-первых, она видит меня уже не первый раз; во-вторых, ее отец тоже бывший заключенный и после освобождения остался на Колыме, вызвав к себе семью; а в-третьих, раз меня расконвоировали - значит, я хороший. А сама она учится в десятом классе, и специальная машина возит поселковых учащихся в районный центр в школу.
Я был изумлен железной логикой маленькой леди, но, несмотря на это, объяснил, что мне сидеть еще шестнадцать лет, а потом еще пять лет я буду лишен гражданских прав (правда, я не представлял себе, что это такое). Да и статья моя не предусматривает никакого снисхождения. Даже под амнистию я не попал. На мои возражения Женя отвечала, что ей сейчас уже семнадцать, а когда я освобожусь, то будет тридцать три. И будет она тогда еще не совсем старая. А ждать меня она согласна всю жизнь, но только если каждый день встречаться.
После этого она вытянула вперед свои пухлые губы, всем своим видом показывая, что я могу ее поцеловать. Дикий норов, арестантская ущербность и чувство неизмеримой нежности мгновение боролись во мне. Так и не решившись на столь геройский поступок, я обалдело потряс ей руку и бросился бежать через сопки в зону, так как время уже сильно поджимало, а возможность больше никогда не увидеть эту прелестную девчушку при моем опоздании повергала меня в ужас. Когда я вбежал в проходную лагеря, шла последняя минута…
Мы встречались почти все лето каждый день, кроме выходных, которые стали для меня настоящей пыткой. Лоток свой я давно уже забросил. Прямо с работы летел стремглав к своей юной подруге, мы уходили в сопки и, забыв все на свете, проводили там вечера до последней, роковой минуты расставания. Под строгим контролем и инструктажем Жени я постигал незнакомую для меня технику поцелуев, которую сама она знала только по романам. Мы разговаривали без умолку. О чем? Я не могу вспомнить ничего. Просто слова бездумно выпрыгивали из нас, в то время как горячее чувство нежности, закипая, переполняло наши души.
Моя любимая гитара была напрочь заброшена и неподвижно пылилась на гвозде. Музыкальным подопечным из самодеятельности я перестал докучать своим беспрестанным присутствием. Ставшие предельно короткими встречи с Морозом превратились в диспуты, на которых я эгоистично делился с ним своей безудержной радостью, а он, защищаясь от обидной тоски, пытался сразить меня циничными замечаниями типа «так ты еще не пошворил ее?». Я в ярости бросался на него с кулаками, и он, сдаваясь, заявлял, что пошутил.
Как все сметающий ураган по лагерям пронеслась весть - амнистия для малолеток!!! Всех, кто был арестован несовершеннолетними - освобождают! Это свобода!!!
В тот вечер наши чувства выплеснулись наружу. Произошло то, что давно должно было произойти. Все мои опасения оскорбить Женино целомудрие были мгновенно сметены шквалом счастья. Мы утонули в неописуемом блаженстве. Время остановилось. В зону я попал только под утро.
- Ну что, Сечкин, отгулялся без конвоя? - посочувствовал мне дежурный надзиратель. - А тут уже тревогу объявили. Телефонограмму дали. Взвод занарядили. В общем, наделал ты дел!
- Неужели теперь меня закроют? - с тоской спросил я.
- Как пить дать! - ответил надзиратель. - Но ты сильно не горюй. Послезавтра комиссия по малолеткам приезжает. Ты же несовершеннолетним сел? Может, освободят. Тогда и бесконвойка ни к чему. А сейчас дуй в контору к начальнику на ковер.
- Можно, гражданин начальник? - приоткрыл я дверь.
- А, это ты, Сечкин? Заходи, - раздался не предвещающий ничего хорошего голос «хозяина».
Наш майор, заложив руки за спину, раздраженно ходил по кабинету.
- Как прикажешь понимать твои фокусы? Ведь все условия для тебя создали. И расконвоировали, и заработать даем, и спишь ты отдельно! Ну что еще-то надо!
- Цифровой журнал «Компьютерра» № 184 - Коллектив Авторов - Прочая околокомпьтерная литература
- Древний рим — история и повседневность - Георгий Кнабе - История
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Срубить крест[журнальный вариант] - Владимир Фирсов - Социально-психологическая
- Первопонятия. Ключи к культурному коду - Михаил Наумович Эпштейн - Культурология / Науки: разное