На грани отчаяния - Генрих Сечкин
- Дата:20.06.2024
- Категория: Документальные книги / Биографии и Мемуары
- Название: На грани отчаяния
- Автор: Генрих Сечкин
- Год: 2003
- Просмотров:3
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Под бдительным оком понятых оперативники вскрыли поверхность стены, полностью обнажив переднюю панель сейфа. С Крота сняли наручники, и он принялся за работу. Следователи с восторгом наблюдали за профессиональной работой Крота. Через два часа дверца сейфа распахнулась, и любопытствующие увидели внутри еще один сейф, вмонтированный в стенки уже вскрытого.
- Уф! - вытер пот Крот. - Давайте передохнем немного. В туалет можно сходить, начальник?
- Петров, проверь! - указал старший следователь в сторону туалета.
- Все чисто! - через некоторое время отозвался Петров.
- Вперед! - скомандовал Кроту старший следователь.
Петров запустил подследственного в туалет и, оставив открытой дверь, принялся наблюдать.
- Начальник, не могу так! Не получится! - пожаловался Крот, спуская брюки. - Прикрой немного.
- Ладно! Только давай скорее! - отозвался Петров, прикрывая дверь.
Из туалета послышались специфические звуки. Петров страдальчески сморщил нос.
Внезапно дверь распахнулась от резкого удара ногой. В проеме появился Крот с автоматом в руках. Очередь резанула вдоль коридора и через секунду по кухне. Следователи, прошитые пулями, попадали на пол. Двое понятых в ужасе забились в угол.
- А вы, ребята, посидите пока тут. И не дай Бог вам в течение получаса выглянуть на улицу!
Обложенные пятью трупами, понятые, хватая ртами воздух, как выброшенные на берег рыбы, нисколько не усомнились в серьезности сказанного.
Крот закрыл изнутри дверь квартиры и выпрыгнул в окно со второго этажа. Бросив автомат, он растворился в густой листве палисадника. А возле противоположной стены дома у подъезда стоял милицейский «воронок», за рулем которого дремал водитель.
Когда приехавшие сотрудники уголовного розыска вскрыли внутренний сейф, он оказался пустым, а в туалете в стенном шкафу был обнаружен искусно замаскированный тайник для оружия с хитроумным механизмом для автоматического его выбрасывания.
После этого случая в следственных кабинетах тюрем были вывешены типографским способом отпечатанные плакаты: «Товарищ! Будь бдителен!…» И далее печальный пересказ событий.
Начало войны застало Крота в Брянске. Во время оккупации он успешно чистил магазины, ставшие немецкими, и ни разу не попался. Зато после войны ему крупно не повезло. В 1947 году в Москве Крот спешил на встречу с одним из своих посредников. По дороге он увидел большую толпу любопытствующих, окружившую горящий трехэтажный дом. Пожарных еще не было. Из открытого окна на третьем этаже сквозь треск разгорающихся деревянных перекрытий слышался отчаянный детский крик. Окно находилось рядом с водосточной трубой. Не долго думая, Крот по ржавой, ломающейся под его тяжестью трубе, как кошка, вскарабкался на третий этаж и юркнул в охваченный пламенем проем окна. Через несколько секунд он показался в проеме с девочкой лет четырех на руках. Одежда и волосы на нем дымились. Одной рукой он держал девочку, другой цеплялся за трубу. Внезапно труба обломилась, и Крот вместе с девочкой полетел вниз. Девочку подхватила толпа, Крот же шмякнулся об асфальт. Через несколько минут горящая кровля с грохотом рухнула. Толпа шарахнулась в разные стороны.
Очнулся Крот в больнице весь в бинтах. Над ним склонился мужчина в белом халате. В руках он держал авоську с проглядывающими сквозь сетку фруктами и другими дефицитными продуктами. Это отец девочки пришел благодарить его за спасение своего ребенка. Где-то Крот уже видел этого человека. Напрягая память, он вспомнил кухню. В углу два перепуганных насмерть человека. Округленные от ужаса глаза. Да, это был один из понятых, присутствовавших во время расстрела следователей. По внезапно оторопевшему выражению лица посетителя Крот понял, что тот его тоже узнал…
Через час возле палаты Крота был выставлен милицейский пост, а спустя два месяца он был переведен в больницу тюрьмы, известной в Москве под названием «Матросская тишина».
Кроту очень повезло. Случись все это несколькими месяцами раньше, он за убийство пяти сотрудников прокуратуры неминуемо получил бы расстрел. Но теперь по инициативе Сталина расстрел был отменен, и суд ограничился в отношении Крота сроком в двадцать пять лет…
- Сека, сделай, если не трудно, что-нибудь для души! - попросил подошедший вместе с Морозом Крот.
- Дайте позаниматься! Мне еще полчаса гаммы гонять! - недовольно пробурчал я.
- Ну не все ли тебе равно - гаммы гонять или «Таганку» сделать? - канючил Мороз. - Пальцы-то все равно работают!
- Работают, да не так, как надо, - сопротивлялся я.
- А мы тебе тут спиртяги притащили, - выволок из широченного кармана бутылку Крот. - Рванешь стакашку?
- Не могу. Мне еще наряды ночью заполнять.
- Ну ладно, Сека, чего тебе стоит? - упрашивал Мороз.
- У тебя так душевно получается! - вторил ему Крот.
- Хорошо, уговорили, - сдался я и заиграл обожаемую ими «Таганку»
- «Опять по пятницам пойдут свидания, и слезы горькие моей семьи», - с надрывом приятным баритоном запел Крот.
Все. Вечер пропал. Друзья долбанули по стопарю, потом еще, и больше от них отделаться я не смог. До отбоя мы пели блатные песни, и, когда попадалась особенно душещипательная, у урок на глаза наворачивались слезы.
Утром ко мне заглянул Яков Моисеевич:
- Доброе утро, Генрих! Там около вахты новый этап принимают. Не хотите подойти? Может, кто из музыкантов пришел! Нам так не хватает хорошего ударника!
- Пожалуй, надо сходить. Спасибо, Яков Моисеевич!
- Не стоит благодарности, - мягко прикрыл он дверь.
Быстро одевшись, я направился к вахте. Около двери толпилось человек двадцать вновь прибывших. На ходу вглядываясь в лица, я вдруг оцепенел. Из толпы на меня печально смотрели знакомые глаза моего бывшего бригадира и учителя.
- Иван! Ты?
- Я, Сека, я! - отозвался Иван.
- А как же твои тамбовские дела? Мать, Манька, детишки?
- Все кончено, Сека. Никогда мне больше их не видать.
- Да что случилось-то? За что загребли? Дома хоть побывал?
- Не доехал даже до материка. На пароходе взяли.
- За что?
- Там у них прибор какой-то хитрый, - рассказывал Иван. - Рыжья я немного с собой прихватил. Думал, приеду, на первое время пожить хватит. Ночью на пароходе дернули. Шмон. Кисетик нашли. Ну и с этим же пароходом под конвоем обратно. В Магадане следствие и суд быстро прошли. Четвертак навесили. Посмотрели по делу, с какого лагеря освобождался и, сюда! Там всех берут. Одна бабка песочек в банку варенья закатала. Нашли! По старости червонец дали. Но все равно не доживет.
Эх, Иван, Иван! Страшно подумать! Десять лет он считал дни до конца срока. И в первый же день свободы потерял всю свою оставшуюся жизнь из-за нескольких щепоток золота. Странно! Его мне жаль, но ведь и у меня была подобная ситуация. Правда, я не сидел перед этим десять лет. Да и успел побыть несколько дней на воле. Может, поэтому и не переживал так, как он. Да и жены с детьми на свободе у меня не было. Не только жены, вообще никого, кроме отца. И жизни еще не вкусил. Что такое женщина, впервые узнал в зоне. Вроде бы нечего терять. А может, я просто твердолобый? Иначе отчего такая слабая реакция на происходящие со мной катаклизмы?
- Цифровой журнал «Компьютерра» № 184 - Коллектив Авторов - Прочая околокомпьтерная литература
- Древний рим — история и повседневность - Георгий Кнабе - История
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Срубить крест[журнальный вариант] - Владимир Фирсов - Социально-психологическая
- Первопонятия. Ключи к культурному коду - Михаил Наумович Эпштейн - Культурология / Науки: разное