Любовь и кровь в снегах и льдах. Роман и повести - Григорий И. Сидько
- Дата:18.01.2025
- Категория: Биографии и Мемуары / Спорт / Путешествия и география
- Название: Любовь и кровь в снегах и льдах. Роман и повести
- Автор: Григорий И. Сидько
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Неожиданно асфальт совсем прекратился. «Селика» еле ползла, задевая днищем о земляные ухабы.
— И что же литовские актрисы делают в нашем замечательном городе? — услышав металлический скрежет, Боб поморщился, как от зубной боли.
— Мы участвуем в театральном фестивале. От студии при Паневежском театре — слышали о таком?
— Да нет! — засмеялся Боб.
— Совсем-совсем? — удивилась Ниёле. — У нас был знаменитый режиссер — Мильтинис.
— В Литве я знаю только Сабониса, — сказал Боб.
— Ну, как же так? — недоумевала Ниёле. — У нас играл Банионис! Неужто и его не знаете?
— Ну, вы уж прямо, — Боб даже немного обиделся. — Донатас — это святое. «Солярис», «Мертвый сезон», «Никто не хотел умирать»…
— Ну вот, видите, — успокоилась Ниёле. — У нас будут две пьесы — завтра и в субботу. Приходите смотреть!
— Что за пьесы? — заинтересовался Боб.
— Все по классике мировой. Завтра вечером — «Сто лет одиночества», в субботу утром — «Черный обелиск».
Антон засмеялся.
— Почему вы смеетесь? — обернулась к нему Ниёле.
— Не обращайте внимания, — сказал Антон.
— У него суицидальное настроение, — пояснил Боб.
— Тем более приходите.
— Я не смогу, — сказал Антон.
— Почему?
— Уезжаю.
— И кого же вы там играете? — спросил Боб.
Ниёле немного смутилась.
— У нас роли пока еще очень маленькие…
— А что же так?
— Ну… — она долго подыскивала слова. — Хороших актрис много, а главных ролей мало. Мы еще только учимся…
Наконец выехали на ровную дорогу. Боб вздохнул с облегчением и прибавил скорости…
Антон смотрел прямо перед собой. Впереди показался бывший завод турбинных лопаток. Именно на этом заводе Толстый сделал в конце восьмидесятых свой первый миллион… А ведь всего за год до этого знаменательного финансового события они вместе с Антоном обивали пороги обнищавших комбинатов и разорившихся фабрик. Дырявые ботинки Антона требовали каши, сырые носки издавали чудовищный запах. Возле очередных ворот он снял носки и выбросил в канаву. Толстый — уже председатель кооператива «Высотник» — нагнулся за трехкопеечной монетой… В бесплодных скитаниях прошло две недели, Антон свалился с чудовищной температурой. Еще через несколько дней ударили морозы, и Толстый наконец не выдержал. «Скарлетт никогда больше не будет голодной!» — сказал он. И дал взятку чиновнику Невского райсовета…
— А вы кто? — Ниёле повернулась к Антону.
— Я? — очнулся он.
— Да, вы.
Антон ненадолго задумался.
— Я хищник.
— О! — восхитилась Ниёле. — Акула бизнеса?
— Да ну, что вы, какой там бизнес, — улыбнулся Антон. — Делать деньги слишком взрослое занятие. Я еще до него не дорос.
— А почему же тогда хищник?
— Большинство людей, Ниёле, делятся на хищников и травоядных. Вы разве не в курсе?
— Впервые слышу.
— Не может быть. Это же общеизвестный факт.
— Так расскажите! — она заинтересованно положила локоть на спинку его сиденья.
— Хорошо, — согласился Антон. — С кого начнем?
— Ну, давайте с травоядных.
— Травоядные ленивы, неповоротливы и, как правило, рогаты, — Антон немного развернулся в ее сторону. — Каждое утро пастухи с собаками гонят травоядных на пастбища щипать траву. На шее у травоядных колокольчики — чтобы не отбились от стада. Ночь травоядные проводят в загоне, холодную зиму — в стойле. Большую часть жизни травоядные спят. За все это с них берут молоко и шерсть.
— А с некоторых даже и мясо! — добавил Боб.
— Ужасно, — улыбнулась Ниёле. — Ну, а хищники?
— У хищника быстрые ноги, острые клыки и развитое чутье. Он неделями хладнокровно выслеживает свою жертву, потом внезапно нападает и разрывает на части. После чего месяцами лежит где-нибудь у воды. Пока не проснется чувство голода, и не заставит двинуться на новую охоту.
— Заманчиво, — Ниёле воодушевилась, глаза ее заблестели. — А кто же тогда мы?
— Кто — вы? — не понял Антон. — Литовцы, что ли?
— А ты, оказывается, шовинист! — засмеялся Боб.
— Да нет же, — сказала Ниёле, — я имею в виду мы — актеры?
— Ах, актеры, — Антон снова откинулся в кресле и посмотрел вперед. — Даже не знаю. Вы, наверное, вообще пресмыкающиеся…
Боб радостно заржал.
— Ну, — Ниёле тоже засмеялась, но в ее голосе чувствовалось неодобрение. — Так ведь и обидеться можно…
— Не обращайте внимания, Ниёле, он вас обманывает, — успокоил ее Боб. — Никакой он не хищник. На самом деле он — вредное насекомое. Окололитературный трутень.
— То есть? — не поняла Ниёле.
— Ну, вдохновенный лгун, инженер человеческих душ. Короче говоря — писатель.
— Правда, что ли? — она посмотрела на Боба.
Антон незаметно ткнул Боба кулаком в бок.
— Нет, в самом деле? — Ниёле снова повернулась к Антону.
— Конечно! — не унимался Боб. — Просто он скромничает.
— И что же вы пишете?
— Ну, что пишу, — Антон как-то вдруг посерьезнел. — Как обычно — романы, повести, рассказы, новеллы, миниатюры, статьи, очерки, эссе…
Он мельком глянул в их сторону — Ниёле слушала очень внимательно, Боб еле сдерживался, чтобы не засмеяться.
— Ну, монографии, конечно, — продолжал перечислять Антон, — философские исследования, само собой. Потом еще либретто, цирковые репризы, некрологи, рекламные слоганы…
— А пьесы? — вкрадчиво спросил Боб.
— Регулярно.
— А сценарии?! — почти выкрикнул он.
— Еще бы! Это мой конек!
Наконец Боба прорвало. Он смеялся так заразительно, что Ниёле снова заулыбалась.
— Да ну вас, я же серьезно, — она смотрела то на спокойного Антона, то на покатывающегося со смеху Боба. — Писатель… Можно я буду вас так называть — Писатель?
— Конечно, — разрешил Боб. — Его все так называют.
Снова пошли освещенные улицы. В туманной дымке мигали отключенные светофоры. Машин почти не было, людей тоже.
— А как ваша фамилия, Писатель? — Ниёле откинулась на спинку заднего сиденья.
— Моя фамилия? — переспросил Антон.
— Ну да.
— Ремаркес, — сказал Антон.
— Как, как?
— Ремаркес, — повторил Антон внятно. — Эрих Гарсия.
— А вот, кстати, школа, — сказал Боб. — В которой прошло тяжелое пионерское детство писателя.
— Где? — голова Ниёле снова появилась между сиденьями.
— Вон там, внизу, — показал рукой Боб. — В парке.
— Красивое место, — она посмотрела в окно.
— Но гиблое, — сказал Боб.
— Слушай, а давай тормознемся? — вдруг предложил Антон. — Я тыщу лет здесь не был.
— Не опоздаем?
— Нет.
— А сколько сейчас? — спросила Ниёле.
— Уж полночь близится, — Боб выключил двигатель, подрулил к обочине и остановился. — Вы не против? Мы отойдем ненадолго, прогуляемся.
— А можно с вами?
— А как же ваша подруга? — Боб указал на спящую девушку.
— Закройте Иренку в машине. С ней ничего не будет.
Антон вылез на тротуар. Ниёле высунула ноги на асфальт, попыталась встать, но не удержалась и опять бухнулась на сиденье. Розу она положила на приборную доску.
— Дайте руку, Писатель, — попросила она.
Антон взял ее за руку — ладонь была сухая и крепкая — и рывком вытащил из машины. Ниёле оказалась неожиданно высокой — чуть не на голову выше
- Русская жизнь-цитаты 7-14.08.2022 - Русская жизнь-цитаты - Публицистика
- Русская жизнь-цитаты 14-21.03.2024 - Русская жизнь-цитаты - Публицистика
- Русская жизнь-цитаты 7-14.04.2024 - Русская жизнь-цитаты - Публицистика
- Золотой лохотрон. Новый мировой порядок как финансовая пирамида - Катасонов Валентин Юрьевич - Публицистика
- Новичок в космосе - Роберт Хайнлайн - Детская фантастика