До последнего дыхания. Повесть об Иване Фиолетове - Георгий Метельский
- Дата:20.06.2024
- Категория: Документальные книги / Биографии и Мемуары
- Название: До последнего дыхания. Повесть об Иване Фиолетове
- Автор: Георгий Метельский
- Просмотров:3
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Через несколько дней митинги перекинулись на нефтяные районы. Фиолетову поручили организовать выступления в Балаханах.
Лил дождь, и люди собрались в большом бараке. Уже смеркалось, свет подвешенных к потолку фонарей в железных обручах едва достигал до осклизлых стен. В воздухе висел табачный дым. Но было очень тихо, и каждое слово, сказанное Фиолетовым, слышали в самых дальних углах. Свое выступление он закончил тем же лозунгом: «Вся власть — Советам».
Резолюцию прочитал Абдула, сперва по-русски, потом по-азербайджански: «Всецело присоединяемся к петроградскому революционному пролетариату и его действиям, а также готовы выступить по первому зову на баррикады против контрреволюционеров за революцию и свободу».
К Шаумяну стекались резолюции всех митингов: «Да здравствует великая русская революция!», «…Бакинский пролетариат и бакинские солдаты, матросы… окажут полную организованную поддержку своим руководящим органам в интересах торжества революции, в интересах создания в России истинно революционной народной власти», «Мы знаем и поддерживаем… власть народных комиссаров во главе с товарищем Лениным».
Теперь можно было назначить новое заседание Баксовета. Агитация, которую все эти дни проводили большевики, сделала свое дело, и резолюция была другой.
«Поддерживая, в противовес буржуазии и калединцам, нарождающееся новое правительство во всероссийском масштабе, Бакинский Совет находит необходимым поставить перед собой задачу расширения власти Совета и в Бакинском районе, вплоть до перехода всей власти в его руки».
Это уже была если не сама победа, то пролог к ней.
— Еще одно усилие, — сказал Шаумян, — и мы добьемся своего!
Следующее заседание Бакинского Совета состоялось 2 ноября. Зал заполнили те же люди, но Фиолетов увидел, что настроены они совсем не так, как несколько дней назад. Выступали многие, и почти каждая речь заканчивалась призывом «Вся власть Советам!».
На трибуну поспешно поднялся меньшевик Богданов.
— В знак протеста мы покидаем заседание! — крикнул он.
— Туда и дорога, — насмешливо сказал Фиолетов, и на его слова зал ответил дружными хлопками.
— Ушедшие с заседания раскольники стараются расколоть фронт рабочих и солдат, а это — преступление! — Голос Джапаридзе звучал резко.
Правые эсеры, меньшевики и дашнаки, выступившие со своей декларацией, демонстративно покинули заседание. Однако подавляющее большинство Совета — 340 человек — продолжало работу. В Совете остались левые эсеры, блокировавшиеся с большевиками. Слово взял Шаумян, и за его предложение о переходе власти в руки Советов проголосовало большинство.
Власть в Баку перешла в руки Бакинского Совета рабочих и солдатских депутатов без вооруженной борьбы и кровопролития. В новый состав Исполкома вместе с Шаумяном, Азизбековым и Джапаридзе вошел и Фиолетов.
С тех пор прошло всего четыре месяца, а мир и радость, которые связывали с Октябрем, уже приходилось защищать.
— Григорий Николаевич, что нового? — Этой фразой Шаумян встретил вошедшего в кабинет военного в гимнастерке с портупеей и полевым биноклем, висевшим на ремне.
Григорий Николаевич Корганов, проведший всю войну на Кавказском фронте, приехал в Баку в январе 1918 года вместе с переведенным сюда из Тифлиса Военно-революционным комитетом.
— Хорошего мало, Степан Георгиевич, — ответил Корганов. — Мусаватисты готовятся к мятежу. Боюсь, что скоро начнется армяяо-турецкая резин, как в пятом году.
И без того бледное лицо Шаумяна стало еще бледиее.
— Что нужно сделать для предотвращения этого? Нельзя, чтобы Расул-заде застал нас врасплох. — Он быстро овладел собой. — Вечером мы разработаем подробный план действий, а пока… Ванечка, у меня к вам просьба. Вместе с товарищем Наримановым поезжайте на Нарген и поговорите по душам, как вы это умеете, с военнопленными. Да, и возьмите с собой товарища Солнцева, он вам понадобится как переводчик.
Сидевший в кабинете офицер в гимнастерке поспешно встал и щелкнул каблуками сапог. У него было открытое, чистое лицо и застенчивые голубые глаза.
…На острове Нарген они застали очередной митинг военнопленных. Выступал капитан австрийской армии Годингер, он говорил по-немецки, и помощь Солнцева сразу понадобилась. «Он предлагает создать интернациональный отряд», — перевел Солнцев. Затем выступал француз, потом итальянец, и. Солнцев перевел выступления обоих.
Нариманов сам говорил по-немецки, а Фиолетову, который выступал следом, опять понадобилась помощь. Ему приходилось останавливаться, дожидаясь перевода, заторможенная мысль рвалась вперед. Он видел, чувствовал нутром, что его не только слушают, но и понимают, что его слова находят отклик в сердцах этих одетых в потрепанные шинелишки солдат, в прошлом, наверно, таких же пролетариев, как и он сам.
— Вот некоторые из вас спрашивают: «Что нам делать? Куда идти?» Отвечу словами одного из ваших товарищей, который на вопрос, возвращаться ли ему на родину в Германию, сказал мне: «Сейчас наш дом здесь, в революционной России», Да, святой долг каждого рабочего-интернационалиста в эти трудные для революционной России дни протянуть ей братскую руку помощи, стать бойцом интернационального отряда. Честь и слава тем, кто вместе с нами хочет с оружием в руках бороться за мировую революцию! — закончил Фиолетов.
В последнее время он начал замечать, что выступления на митингах и собраниях утомляют его до такой степени, будто он не говорит, а колет дрова или поднимает из скважины наполненную нефтью желонку.
Он присел на скамейку, на которой стоял, выступая перед пленными, и сидел так несколько минут, прикрыв глаза, пока до его плеча не дотронулся Нариманов.
— Посмотрите, что вы наделали, Ванечка, — промолвил он с довольной улыбкой.
Фиолетов открыл глаза и увидел, что к столику под старой акацией, за которым сидел Солнцев, выстроилась длинная ровная очередь. Мадьяры и австрийцы, немцы и чехи записывались в интернациональный отряд.
За столом — усталые от бессонной ночи Корганов, Шаумян, Джапаридзе, Нариманов. Все вооружены.
Вошел Фиолетов с револьвером на боку.
— Улицы пустынны… Какая-то зловещая тишина, — сказал он, поеживаясь. — Даже жутко… Что на «Эвелине»?
На стоявшем в порту пароходе «Эвелина» сосредоточилась мусульманская «дикая» дивизия — главная опора мусаватиста Расула-заде. Фиолетов помнил этого человека еще в то время, когда тот рядился в тогу социал-демократа, вербуя своих последователей среди самой отсталой, самой забитой части мусульманского населения Баку.
Стало известно, что Расул-заде готовится увести «Эвелину» в Ленкорань, предварительно погрузив на пароход оружие, которого и так не хватало красноармейцам для защиты города, и Баксовет направил на пристань вооруженный отряд с приказом задержать пароход. Отряд обстреляли. После короткой яростной схватки мусаватисты согласились возвратить оружие. Но положение оставалось крайне напряженным, взрыва можно было ждать с минуты на минуту.
…Тишина, обеспокоившая Фиолетова, продолжалась недолго. Послышалась частая винтовочная стрельба. Звякнуло выбитое пулями стекло в соседней комнате.
Джапаридзе и Фиолетов выбежали из штаба. Еще недавно тихие улицы теперь грохотали, со всех сторон доносились крики, красноармейское «ура» заглушало дикие вопли кочей.
Они догнали бегущий в сторону крепости отряд; его вел молодой невысокий паренек Анастас Микоян, выпускавший с Шаумяном армянскую газету «Социал-демократ». Фиолетов услышал, как, обернувшись к своим бойцам, Микоян крикнул: «Если меня убьют, слушайтесь Гасана. Он будет командиром». С крыши соседнего дома посыпался горох пулеметной очереди, и Микоян вскрикнул, схватившись за раненую ногу.
Стреляя на ходу, инстинктивно пригибаясь, Фиолетов и Джапаридзе бежали в сторону самого пекла — к пристани.
— Боже мой, Варо! — вдруг крикнул Джапаридзе, чуть не столкнувшись с бежавшей по тротуару женой. — Варо, ты куда?
Варвара Михайловна остановилась.
— Домой… Дети… — в отчаянии пробормотала она.
— Вчера я отправил их в Балаханы к Байрамовым. Там спокойно.
— Слава богу!.. Тогда куда мне? Может, чем-либо помочь?
— Женщины не воюют… Хотя… — Джапаридзе вырвал из блокнота листок и написал на нем несколько слов. — Беги на батарею — ты знаешь куда — и передай эту записку. Только быстро.
В записке был приказ артиллеристам открыть огонь.
Минут через двадцать раздался залп. Среди мятежников началась паника, и от Расула-заде в Комитет революционной обороны примчался вестовой с просьбой немедленно начать переговоры. Шаумян согласился и выслал парламентеров. Трое с белым флагом — азербайджанец, русский и армянин — направились в штаб мусаватистов. А через полчаса в комитет вбежал запыхавшийся Абдула.
- Открытое окно - Анджей Пивоварчик - Полицейский детектив
- Монгольские степи. Халхин-Гол - Андрей Готлибович Шопперт - Альтернативная история
- Про травы. Сбор, заготовка и применение. Большая иллюстрированная энциклопедия - Татьяна Александровна Ильина - Ботаника / Здоровье
- Унесенные ветром (анекдоты про катастрофы) - Группа авторов - Анекдоты
- Окно в футурозой - Михаил Пухов - Научная Фантастика