Два года на палубе - Ричард Дана
- Дата:30.07.2024
- Категория: Документальные книги / Биографии и Мемуары
- Название: Два года на палубе
- Автор: Ричард Дана
- Год: 1986
- Просмотров:4
- Комментариев:0
Аудиокнига "Два года на палубе"
📘 "Два года на палубе" - захватывающее приключение, написанное автором Ричардом Даной. В центре сюжета - молодой матрос Ишмаэль, который отправляется в долгое плавание на балконе корабля "Пекод". Вместе с ним читатель погружается в мир морских приключений, опасностей и дружбы.
Ишмаэль сталкивается с различными испытаниями, встречает удивительных персонажей и переживает невероятные события. Его история полна неожиданных поворотов, которые заставляют задуматься о жизни, смысле путешествий и человеческих отношениях.
🌊 "Два года на палубе" - это не просто рассказ о морских приключениях, это история о внутреннем росте, самопознании и поиске своего места в мире. Автор умело передает атмосферу плавания, описывает морские баталии и создает неповторимый колорит морской жизни.
🎧 На сайте knigi-online.info вы можете бесплатно и без регистрации слушать аудиокнигу "Два года на палубе" на русском языке. Мы собрали лучшие произведения для вас, чтобы вы могли насладиться увлекательными историями в любое время.
Об авторе:
Ричард Дана - известный американский писатель и моряк. Его произведения о морских приключениях завоевали миллионы читателей по всему миру. Дана сам плавал на кораблях и много лет провел в море, что придает его произведениям особую достоверность и атмосферу.
Не пропустите шанс окунуться в захватывающий мир "Два года на палубе" вместе с Ишмаэлем и другими удивительными персонажами. Слушайте аудиокниги на knigi-online.info и погрузитесь в увлекательные истории!
📚 Послушать другие аудиокниги из категории Биографии и Мемуары.
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пройдя вдоль спокойного тихоокеанского берега, мы отдали якорь почти в открытом море на двадцатисаженной глубине, напротив крутого холма, который был вдвое выше нашей бом-брам-стеньги. Мы много слышали об этом месте от матросов с «Лагоды», которые утверждали, что это самая последняя дыра во всей Калифорнии. Берег здесь каменистый и совершенно открыт зюйд-остам. Поэтому суда вынуждены при первых же признаках надвигающегося шторма спешно сниматься и искать спасения в океане. Мы свезли на берег агента и стали ждать, пока он взбирался по тропе, извивающейся по холму, которая вела к невидимой нам миссии. Нам было любопытно взглянуть на это необычное место, и, вытащив шлюпку повыше, хорошенько привязав ее, мы принялись расхаживать по берегу.
Сан-Хуан — единственное романтическое место на этом побережье. Ландшафт здесь на протяжении нескольких миль представляет собой высокое плоскогорье, отвесно обрывающееся к воде, и об этот крутой обрыв непрестанно разбиваются океанские волны, подмывая самое основание берега. Как раз там, где мы подошли к берегу, была небольшая бухточка, скорее, неглубокая излучина, где при полной воде между кромкой воды и основанием холма оставалось несколько квадратных футов песка, — единственное место, пригодное для высадки. Прямо перед нами на высоту четырехсот или пятисот футов вздымалась отвесная скала. Как спускать здесь шкуры и поднимать на плато товары для миссии, было выше нашего разумения. Хотя агент и отправился кружным путем, ему то и дело приходилось перепрыгивать через расселины и карабкаться на крутизну. Однако это нас не насторожило. Видя, что агент будет отсутствовать не меньше часа, мы разбрелись по берегу, собирая раковины вдоль полосы прибоя, где море с ревом обрушивалось потоками воды в расселины между большими скалами. «А каково-то здесь при зюйд-осте!» — подумалось мне. Утесы были не меньше, чем в Ньюпорте и, на мой взгляд, еще величественнее, благодаря своим причудливым изломам. Да и вокруг все поражало грандиозностью, а безмолвие и пустынность придавали этому месту особенную торжественность. На многие мили вокруг ни единой человеческой души, кроме нас. И никаких других звуков, кроме шумного дыхания Великого океана. А рядом высокий и отвесный как стена холм, отрезающий нас напрочь от мира суши. Я отделился от товарищей и присел на камень в том месте, где набегавшая вода образовывала красивую струящуюся излучину. По сравнению с плоским и унылым берегом остальной Калифорнии подобное величие было столь же живительно, сколь высокий утес среди скучного ландшафта. С тех пор как я покинул дом, едва ли не впервые мне довелось остаться совершенно одному и не ощущать присутствия себе подобных. Все окружающее гармонировало с моими чувствами, и я испытывал истинное наслаждение от сознания того, что свойственные мне прежде романтичность и понимание поэтического не были до конца убиты тем тяжелым трудом и мелкими заботами, которыми была заполнена теперь моя жизнь. Так я просидел почти час, полностью отдавшись созерцанию, пока меня не вывели из этого состояния отдаленные голоса моих товарищей, которые собирались у шлюпки, завидев возвращающегося агента.
Мы пригребли обратно на судно и увидели, что баркас уже спущен и почти полностью нагружен товарами. После обеда все снова отправились на берег, буксируя баркас одной из шлюпок. Приблизившись, мы рассмотрели повозку с волами и две человеческие фигуры, стоявшие на бровке обрыва. Капитан полез кружным путем наверх, приказав мне и еще одному матросу следовать за ним. Нам пришлось прыгать и карабкаться на кручи, продираясь сквозь шиповник и заросли колючего грушевого дерева, пока мы не достигли вершины холма. Оттуда местность просматривалась насколько доставал глаз, она была совершенно ровной, и единственным человеческим обиталищем на многие мили вокруг была маленькая белая миссия Сан-Хуан-Капистрано, к которой прилепились несколько индейских хижин. Она стояла в небольшой лощине приблизительно в миле от нас. Подойдя к тому месту, где остановилась повозка, мы увидели груды шкур и сидевших рядом индейцев. Из миссии медленно двигались еще две повозки. Капитан велел нам начинать, то есть сбрасывать шкуры на берег с кручи. Вот так-то придется расправляться с ними — сбрасывать по одной с высоты целых четырехсот футов! Это обещало быть нешуточным делом. Стоя у самой кромки обрыва и заглядывая вниз, моряки,
что вдоль берега ходили,казались крошечными, словно мыши; и высокий стройный наш корабль,на якоре стоявший,уменьшился и стал не более чем шлюпка,а та вообще была едва приметна глазу.
Мы принялись кидать шкуры вниз, стараясь забрасывать их как можно дальше, но поскольку они были изрядно велики и тверды, да еще сложены пополам, наподобие книжного переплета, ветер подхватывал их, и они кружились в воздухе, то ныряя, то взмывая ввысь, словно воздушные змеи. Было время отлива, и мы могли не опасаться, что шкуры упадут в воду. Едва шкуры достигали земли, люди внизу тут же подхватывали их и, водрузив на голову, несли к шлюпке. Зрелище было действительно захватывающим: огромная высота, летящие вниз шкуры и непрестанное движение людей взад и вперед, а сами люди казались мышатами. Вот вам и вся романтика «шкурного» промысла!
Некоторые шкуры застревали в расщелинах над берегом, но мы бросали другие в том же направлении и сбивали их. Капитан сказал, что в противном случае послал бы на бриг за парой фалов подлинней, и кому-нибудь из нас пришлось бы спускаться по скале и освобождать застрявшие шкуры. Рассказывали, будто несколько лет назад это проделывал какой-то матрос с английского брига. Мы же, заглянув вниз, решили, что такое занятие далеко не из приятных, особенно если заниматься им ради нескольких жалких шкур. Впрочем, никто не уверен в том, на что он способен, пока не доходит до дела. Через каких-то полгода я сам спускался за шкурами в этом месте при помощи пары лисель-брам-фалов.
Перекидав все, мы спустились вниз и увидели, что шлюпка уже нагружена и готова к отходу. Мы взялись за весла, доставили шкуры на борт, выбрали якорь, подняли паруса и еще до захода солнца взяли курс на Сан-Диего.
Пятница, 8 мая 1835 г. Пришли в Сан-Диего, маленькая бухта оказалась совершенно пустой. «Лагода», «Аякучо» и «Лориотта» ушли с побережья, оставив нас в одиночестве. Сараи для шкур на берегу, за исключением нашего, были заперты, а сандвичане, числом от дюжины до двадцати, работавшие для других судов, получили при их отплытии плату, и остались жить на берегу, устроив себе сплошной праздник. Почти у самой воды стояла большая печь, сооруженная, по всей вероятности, для выпечки хлеба матросами какого-нибудь русского судна, посетившего здешние места. Сандвичане завладели ею, и никто не прогонял их оттуда. Она была достаточно просторна, чтобы вместить восемь — десять человек, имела сбоку дверцу, а наверху дымовое отверстие. Сандвичане устроили себе здесь жилище. Они устлали пол матами, а дымоход в плохую погоду затыкали. Там, в этой печи, жили в великой тесноте чуть ли не двадцать человек, наслаждавшихся полным бездельем, пьянствуя, играя в карты и предаваясь прочим увеселениям. Раз в неделю они покупали быка на мясо, а ежедневно кто-нибудь из них ходил в селение за плодами, крепкими напитками и прочей провизией. Кроме того, на «Лагоде» они закупили бочку сухарей и баррель муки. Так что теперь они только и делали, что радовались жизни и ни о чем не заботились. Поскольку на судне нехватало матросов, капитан Томпсон хотел было взять трех или четырех островитян на «Пилигрим» и, явившись к печи, провел там два часа в безуспешных переговорах. Один из островитян — прекрасно сложенный и сообразительный парень, бывший у них кем-то вроде короля, — говорил от имени остальных. Его звали Маннини, а из уважения к тому влиянию, коим он пользовался, — даже мистер Маннини. Известен он был по всей Калифорнии. Капитан предложил пятнадцать долларов в месяц каждому и месячное жалованье вперед, но это было все равно что метать бисер перед свиньями или переливать из пустого в порожнее. Пока у них водились деньги, они не пошли бы работать и за все пятьдесят, зато потом, когда деньги иссякали, соглашались и за десять.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Мемуары придворного карлика, гностика по убеждению - Дэвид Мэдсен - Историческая проза
- Кто пустил в Россию красного петуха - Александр Добровольский - Публицистика
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Древний рим — история и повседневность - Георгий Кнабе - История
- Война во времени - Александр Пересвет - Научная Фантастика