До последнего дыхания. Повесть об Иване Фиолетове - Георгий Метельский
- Дата:20.06.2024
- Категория: Документальные книги / Биографии и Мемуары
- Название: До последнего дыхания. Повесть об Иване Фиолетове
- Автор: Георгий Метельский
- Просмотров:3
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Днем Фиолетов выступил перед рабочими на промысле Нагиева, где работал Абдула, и, держа в руках только что напечатанную листовку, крикнул в мгновенно выросшую толпу:
— Товарищи! Мы не одиноки! Нас поддерживают рабочие самого крупного в Петербурге завода — Путиловского. Они прислали нам свое пролетарское рабочее приветствие, пожелали нам успеха и собрали деньги, которые уже поступили в фонд бастующих рабочих.
Члены стачечного комитета по нескольку раз в неделю встречались с представителями нефтепромышленников, и те понемногу раз от разу шли на уступки. Сначала мизерные, наименее существенные, доставившие немало удовольствия братьям Шендриковым: от имени совета съезда господин Гукасов согласился заменить в казармах деревянные нары на железные кровати.
— А насчет кипяченой воды? — не унимался Илья Шендриков. — Это пункт шестой наших требований.
— Да будет вам кипяченая вода!.. — Гукасов отмахнулся от Ильи, словно от надоедливой мухи.
Дальше дело пошло хуже. Особенно яростный спор разгорелся вокруг одного из главных требований забастовщиков — о восьмичасовом рабочем дне. Присутствовавший на всех совместных заседаниях генерал Джунковский делал вид, что одинаково беспристрастно относится как к той, так и к другой стороне.
— Как представитель правительства я хочу только одного: чтобы все спорные вопросы между промышленниками и рабочими решались исключительно мирным путем.
— И с этой целью вы затребовали пехотных пластунов и конных казаков. — Фиолетов посмотрел в глаза Джунковскому, и тот, не выдержав, отвел взгляд. — Баку и промысловые районы наводнены войсками.
— По нашим сведениям, их более двух тысяч, — добавил Джапаридзе. — Не считая двух батальонов Кавказской стрелковой бригады и двух сотен Горско-Моздокского казачьего полка.
— О, большевикам, оказывается, известно больше, чем представителю правительства! — воскликнул Джунковский.
— Помилуйте, господин Джунковский, при чем тут большевики? — в тон ему возразил Джапаридзе.
Джунковский покачал головой. Он вспомнил, что не далее как вчера вечером начальник губернского жандармского управления передал ему свежую конфискованную листовку, подписанную «Бакинский комитет РСДРП большевиков» и обращенную как раз к новоприбывшим войскам. «Братья солдаты! — прочитал он в той листовке. — Вас привели сюда, чтобы стрелять в нас, рабочих людей, добивающихся улучшения своей и вашей, солдаты, участи…»
— Как вам это нравится, Ванечка?
Фиолетов и Джапаридзе возвращались с заседания стачечного комитета, и оба мысленно еще были там, еще не остыли от жаркого бесполезного спора.
— Сказать по правде, Алеша, не очень. Даже совсем не нравится.
— Мне тоже.
— Наш стачечный комитет трогательно напоминает персонажей крыловской басни…
— Лебедь, рак да щука? — догадался Джапаридзе.
— Совершенно верно… После сегодняшних разговоров я начинаю опасаться за судьбу стачки.
— От них можно ожидать любой подлости… Меня поражает этот Аракельян. Предложить выйти на демонстрацию, чтобы первыми открыть стрельбу по казакам и полиции, — что может быть абсурднее?
— А грабить магазины?! Нет, господа Шендриковы или беспросветно глупы, или… провокаторы.
— Думаю, Ванечка, что последнее вернее. С каждым днем они прилагают все больше усилий, чтобы сорвать забастовку.
Разговор на заседании стачечного комитета шел о рабочей демонстрации, провести которую предложил Джапаридзе. Вопрос предварительно обсуждался на заседании Бакинского комитета, и все единодушно согласились, что демонстрация должна быть обязательно мирной. Многотысячные колонны забастовщиков пройдут по улицам города до Парапета, неся плакаты с требованием восьмичасового рабочего дня и свободы собраний. Это были два основных пункта, на которые не соглашались нефтепромышленники, и внушительная демонстрация должна была им напомнить о решимости рабочих бороться до конца.
И вот теперь эти провокационные заявления шендриковцев и дашнаков. Дашнаки вообще потребовали отсрочить манифестацию на десять дней, чтобы за это время привезти оружие из Эривани. Большевики, естественно, отказались звать народ под пули и нагайки, после чего Илья Шендриков бросил в лицо Джапаридзе свои излюбленные словечки — «оппортунисты» и «трусы».
…— Зайдемте ко мне, — прервал размышления Джапаридзе. — Мои домочадцы всегда рады вам.
— С удовольствием, Алеша. Мне тоже очень нравится у вас.
Семья Джапаридзе жила в Сабунчах. Квартиру получила жена Алеши — Варвара Михайловна, Варо, как называл ее муж по-грузински, устроившаяся учительницей в школе, которая открылась на нефтепромыслах «Московского товарищества».
Квартирка была маленькая, но как разительно отличалась она от конуры, в которой ютился Фиолетов! Высокие потолки, каменные, а не дощатые степы, много цветов на подоконниках, этажерка с книгами, небольшой письменный стол, за которым Варвара Михайловна проверяла ученические тетрадки.
— Заходите, Ванечка. — Джапаридзе пропустил Фиолетова вперед и улыбнулся: — Только, пожалуйста, помните о пороге.
У входной двери был высокий порожек, и Фиолетов по близорукости часто спотыкался о него и всякий раз весело смеялся над собственной неуклюжестью. За это Варвара Михайловна в шутку прозвала Фиолетова Иваном Спотыкалычем.
Фиолетов все-таки споткнулся, но не нечаянно, а из простого озорства; под настроение он любил и умел пошутить, и при этом объектом шутки чаще всего избирал собственную персону.
— А у нас, кажется, гость, — сказал Джапаридзе, заметив в прихожей на вешалке инженерскую фуражку. — По-моему, это Мешади Азизбеков, о котором я вам давеча рассказывал. Я с ним впервые встретился несколько дней назад, но когда мы разговорились, мне показалось, что я знаю его по меньшей мере лет сто. Удивительно интересный человек.
Мешади Азизбеков был коренной бакинец и возвратился в Баку из Петербурга по той причине, что Технологический институт, в котором он учился, власти закрыли. Учась в институте, он не раз участвовал в политических демонстрациях, студенческих сходках. Первый раз был арестован в 1897 году, а через год стал членом РСДРП. По приезде в родной город он по явочному адресу разыскал Джапаридзе, который сразу же свел его с большевиками.
…— Эту литературу дома держать небезопасно.
— Я ее снесу в библиотеку и сразу же раздам, кому следует.
— Очень хорошо, Варвара Михайловна.
— Кажется, к нам кто-то приплел. Судя по небольшому грохоту, это должен быть Ванечка. Он, наверное, опять споткнулся о наш порог.
— А нам можно? — спросил улыбающийся Джапаридзе, распахивая дверь в комнату.
— Да уж так и быть, — в тон ему ответила жена. — Здравствуйте, Ванечка! Вы, кажется, опять изволили споткнуться?
— Изволил, Варвара Михайловна. Я же ведь Спотыкалыч.
Джапаридзе протянул Азизбекову руку.
— Здравствуйте, Мешади… И познакомьтесь. Это Ванечка Фиолетов. Вы о нем уже слышали от меня.
— И не только от вас, — добавил Азизбеков, дружески улыбаясь Фиолетову. — Рад вас видеть.
В отличие от Джапаридзе лицо Азизбекова почти все заросло дремучей черной бородой, широкими усами и густыми бровями, выразительно оттенявшими острые, чуть навыкате глаза.
— Что нового в стачкоме? Вы, наверно, оттуда? — спросил Азизбеков.
— Срывается демонстрация.
Джапаридзе рассказал о последнем заседании стачечного комитета.
За каждого убитого на манифестации армянина дашнаки намереваются убить десять казаков. Не больше и не меньше!
— Ну и ну… — Азизбеков покачал головой. — Впрочем, ничего другого от них и ждать нельзя.
Несмотря на свою типично восточную внешность, он не отличался кавказским темпераментом, а был неизменно спокоен и добродушен.
— Обидно-то как, — сказал Фиолетов. — Победа близка, а они только тем и занимаются, что вставляют нам палки в колеса.
— По дороге в этот гостеприимный дом, — Азизбеков бросил беглый взгляд на Варвару Михайловну, — я зашел к товарищу Монтину и там встретил нашего связного, запамятовал его фамилию, кажется Байрамова, и он рассказал, что Шендриковы уговаривали его и других рабочих с промысла Нагиева завтра выйти на работу. Мол, мы уже добились всего, чего можно, а что касается свободы собраний, то пролетариату не привыкать собираться и без разрешения властей.
— Каковы негодяи! — воскликнул Джапаридзе. — Самовольно прекратить забастовку…
— На заседании стачкома об этом они не обмолвились ни словом!
— Надо срочно выслать пикеты на промыслы Нагиева. — Джапаридзе посмотрел на Фиолетова.
— Хорошо, Алеша, я этим займусь.
Фиолетов надолго запомнил пасмурное холодное утро двадцать третьего декабря. Шел мокрый снег, с моря дул порывистый, слепящий ветер, под ногами хлюпала жирная нефтяная грязь.
- Открытое окно - Анджей Пивоварчик - Полицейский детектив
- Монгольские степи. Халхин-Гол - Андрей Готлибович Шопперт - Альтернативная история
- Про травы. Сбор, заготовка и применение. Большая иллюстрированная энциклопедия - Татьяна Александровна Ильина - Ботаника / Здоровье
- Унесенные ветром (анекдоты про катастрофы) - Группа авторов - Анекдоты
- Окно в футурозой - Михаил Пухов - Научная Фантастика