Былины в записях и пересказах XVII—XVIII веков - Автор Неизвестен
- Дата:20.06.2024
- Категория: Детский фольклор / Древнерусская литература
- Название: Былины в записях и пересказах XVII—XVIII веков
- Автор: Автор Неизвестен
- Просмотров:7
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Л. Н. Майков, один из первых публикаторов рукописных записей былинных сюжетов, высказал свои предположения об известных ему шести текстах XVIII века, излагающих былину об Илье Муромце и Соловье-разбойнике, и о списке XVII века — «Повести» о Михаиле Потоке, которую он впервые опубликовал.
Группу текстов об Илье Муромце он считал воспроизведением былины прозой, без соблюдения размера стихов, отчего эти тексты «и писаны сплошными строками». Кроме того, он отметил, что «писавшие принуждены были подправлять свое изложение оборотами речи и спайками в книжном стиле».[1] Майков видел в этих текстах именно пересказ, а не литературную обработку. Это ясно из той аналогии, которую он проводил между данными рукописными записями и былинами с разрушенным стихом в записях XIX века. Напомнив замечания А. Ф. Гильфердинга о том, что олонецкие сказители затруднялись передавать былины «пословесно», без напева, и потому, если собиратель прерывал их и просил повторить то или иное место, они переходили на прозаический пересказ, Майков сопоставил с этим процесс занесения былин в рукописи в XVII—XVIII веках: «Полуграмотные записыватели их, следя только за их содержанием, а не за напевом и не за размером, не умели уловить все тонкости последнего, и, понятно, их записи сами собою облеклись в прозаическую форму». Иной, более совершенный, характер записи он видел в сборнике Кирши Данилова, где хотя былины тоже записаны без разделения на стихи, но сохранен песенный склад былин. Сборник этот, по словам Майкова, «обличает руку более искусного собирателя», сумевшего «приблизиться к тем приемам, которые употребляются современными собирателями».[2]
Среди всех известных ему текстов об Илье Муромце Майков выделяет список № 82 собрания И. Е. Забелина как изобилующий чисто книжными выражениями и даже вставками, которые, по его словам, «напоминают обработку русских сказок в известном старинном сборнике М. Д. Чулкова».[3] Майков отмечает также, что разрушение стиха и вставки книжных выражений преимущественно появляются в местах, которые, по терминологии А. Ф. Гильфердинга, могут быть названы «переходными» и которые при записывании «представляют наибольшую трудность».[4]
В дальнейшем, при копировании с более старых оригиналов, тексты еще более отходили от устного источника и вследствие пропусков и искажений, и потому, что писцы могли независимо от оригинала «знать и держать в памяти нить всего сказания», а следовательно, и вносить кое-какие изменения от себя. Все тексты об Илье Муромце Майков считал определенно такими копиями.
Чтобы выбрать наиболее правильные чтения для восстанавливаемого им прототипа, Майков сравнивает отдельные выражения текстов об Илье Муромце с воинскими и историческими повестями XVII века, с повестью о Еруслане Лазаревиче. Но эти сопоставления, как и сравнение текстов об Илье между собою, нужны ему только для того, чтобы отделить искажения, внесенные переписчиками, восстановить механические пропуски, избрать наиболее близкий прототипу текст, который он и находит в списке ГПБ. Q. XVII. 194 (№ 1). Вопрос же о том, как изменялись тексты повествований об Илье Муромце, насколько далеко ушли дошедшие до нас от первоначальной записи, остался неосвещенным.
Что касается «Повести» о Михаиле Потоке, то Майков готов был допустить, что она записана «либо по памяти, либо с „пословесной“ передачи былины», поскольку в тексте «еще уцелели в изобилии такие слова — союзы, местоимения: что, как, сам, которые в устных пересказах встречаются в значении частиц, прибавляемых не для смысла речи, а для более стройного течения стиха».[5] Остальные два известные ему по публикации Н. С. Тихонравова списка с изложением той же былины Майков считал копиями, но вопроса о возможной генетической их связи с «Повестью» XVII века не ставил.
Если Майков довольно отчетливо рисовал процесс занесения в рукописи текстов с былинными сюжетами, то другой ранний публикатор таких текстов, Н. С. Тихонравов, по существу обошел этот вопрос, ограничившись определением, представляет ли данный текст копию или оригинал. Вопроса же о происхождении оригинала он совершенно не касался.
Не затронут этот вопрос и В. Ф. Миллером, посвятившим специальный этюд анализу текстов на сюжет былины «Илья Муромец и Соловей-разбойник».[6] Его точку зрения нельзя определить и по употребляемой им терминологии. Она неустойчива и, по-видимому, не имеет под собой принципиального обоснования. Он то говорит о «древнейших старинных записях былин», то называет эти записи «сказками старинной записи», употребляет также и термин «пересказ», не разъясняя нигде эти наименования.
А. Н. Веселовский и А. И. Станкевич коснулись вопроса о происхождении лишь тех текстов, которые они публиковали. Веселовский говорил, что «Гистория» о Михаиле Даниловиче «не что иное, как прозаический пересказ былины, стих которой иногда легко восстановить, удалив ненужные повторения».[7] Станкевич об отрывке былины об Алеше Поповиче и Тугарине сказал, что этот текст, отразивший черты живого местного говора и сохранивший явные следы стихотворной речи, «по-видимому, записан прямо со слов какого-либо певца былин, и записан притом чрезвычайно точно».[8]
М. Протопопов в своей заметке «Новая „повесть“ об Илье Муромце»[9] повторяет концепцию Майкова, на которого и ссылается.
Не внесли ничего нового и более определенного вплоть до последнего времени и публикаторы старинных текстов в советское время, поскольку они интересовались главным образом вопросом, является ли данный текст копией или оригиналом. И только П. Г. Ширяева, сравнив публикуемый ею текст об Иване Годиновиче с изустными вариантами XIX—XX веков, ставит вопрос, представляет ли текст (или, вернее, его прототип, так как данный текст П. Г. Ширяева считает копией) «записанную по памяти или на слух былину, или сжатое изложение ее», и отвечает: «Мы имеем в данном случае пример именно сжатого пересказа».[10] Такое утверждение, очевидно, основано на ошибочном предположении автора, что если в XIX—XX веках нам известны в устной передаче варианты более развернутые, то сжатое повествование есть уже результат пересказа писца, а не принадлежит устной традиции.
Филологический анализ четырех текстов о Потоке, произведенный Б. М. Соколовым,[11] преследует только задачу установления редакций и выяснения, являются ли все эти тексты копиями.
Терминология у всех исследователей, несмотря на наличие к этому времени ряда вновь открытых текстов, представляющих вместе с прежними разные типы воспроизведения былинных сюжетов, остается такой же неопределенной, не раскрывающей точки зрения исследователя на данное явление, а иногда и становящейся с ней в противоречие. Говорится о «старинных фольклорных текстах» (П. Г. Ширяева и В. А. Кравчинская), «старинных записях русских былин» (они же и И. Ф. Голубев), «старинных рукописных былинных текстах», «старых былинных текстах» (Б. М. Соколов), иногда даже просто былинах (П. Г. Ширяева и В. А. Кравчинская, последняя употребляет, между прочим, по отношению некоторых текстов термин «контаминированные былины»). Все это только условные обозначения явления, которое со стороны своего происхождения, своей природы еще не
- Цифровой журнал «Компьютерра» № 184 - Коллектив Авторов - Прочая околокомпьтерная литература
- Материалы по истории песни Великой Отечественной войны - Вера Юрьевна Крупянская - Литературоведение / Песенная поэзия
- Исследование о природе и причинах богатства народов - Адам Смит - Образовательная литература
- Цифровой журнал «Компьютерра» № 197 - Коллектив Авторов - Прочая околокомпьтерная литература
- Энциклопедия народной мудрости. Пословицы, поговорки, афоризмы, крылатые выражения, сравнения - Николай Уваров - Энциклопедии