Ципили, Тимбака и смех(Повесть-сказка) - Арутюнян Сагател Мимиконович
- Дата:04.09.2024
- Категория: Детская литература / Сказка
- Название: Ципили, Тимбака и смех(Повесть-сказка)
- Автор: Арутюнян Сагател Мимиконович
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сагател Арутюнян
ЦИПИЛИ, ТИМБАКА И СМЕХ
Повесть-сказка
Художник Ф. А. Гюланян
Глава первая
О МАНУШ, ОБ АСМИК И О ТАРОНЕ
Под липойУ самой опушки леса, уже за околицей села, стоят рядком три дома. Все три очень красивые, с красными черепичными крышами, с резными наличниками на окнах, и до того похожие друг на друга, будто строил их один человек.
В доме, что поближе к лесу, живет Мануш, а в двух других — Асмик и Тарон. У всех троих отцы работают на лесопильне. А лесопильня далеко, почти на другом краю леса, и потому домой они возвращаются только по воскресеньям, а если бывает, когда и в будни вернутся, то очень поздно, поздно вечером, когда дети уже спят. А утром уходят так рано, что дети еще спят. Постоят над кроватками сладко посапывающих детишек, насмотрятся на них, положат им под подушки привезенные подарки и спешат на работу.
Папа Тарона иной раз не удержится, нагнется к сыну и поцелует в щеку, а усы его при этом щекочутся, Тарон и просыпается. И уж так он радуется! Повиснет у отца на шее, не отпускает. Но отец уходит, ведь работа ждет. А Тарону он оставляет игрушки, которые сам вырезает из дерева для сына.
Дорогой отцы рассказывают друг другу о своих детях. Каждый вспоминает какие-нибудь истории, связанные с ребятишками, — что они сделали, что придумали, что сказали.
— Моя Мануш, — говорит папа Мануш, — очень выросла. И рукодельница, скажу я вам. Вечером посмотрел ее вышивку, удивился. Очень красиво…
— И Асмик!.. Асмик тоже очень подросла. Раньше, бывало, никак не могла сама забраться на тахту. А теперь, о-о!.. И стихов сколько знает!.. — Это уже говорит папа Асмик.
— Зато мой Тарон ростом пока не выдался, все вширь… — Как бы жалуется папа Тарона. Но потом вдруг, словно спохватившись, тоже начинает похваливать сына: — Он, однако, очень смышленый мальчонка. За что ни возьмется, все у него получается. Такую чашу из глины вылепил, что, будь она обожженной, я бы с удовольствием ел из нее…
— Асмик уже ходит в лес, — перехватывает разговор папа Асмик. — Я вчера вечером поел малины, которую она нарвала. Крупная, спелая.
— Да, они с моей Манушик вместе ходят, — подтвердил папа Мануш. — Не в самый лес, а только вдоль опушки, в малинник.
— Тарон еще маловат, они не берут его с собой. Вот подрастет, через годик тоже пойдет с ними.
Так, беседуя, отцы ребятишек доходят до лесопильни.
А за околицей села, у лесной опушки, оставались три домика, и в них трое детей, которым очень хотелось пойти в большой лес и которые пока боялись забираться дальше кустарника на опушке. Но если правду сказать, так их и не пускали. Мамы то и дело предупреждали, что в лесу, мол, небезопасно, что там водятся волки и разные страшные звери, а еще и злые волшебники — всякие колдуны и колдуньи. Но ребята больше всего боялись людоедов. Правда, мама Мануш говорит, что никаких людоедов и колдунов нет и не может быть, что это просто люди все напридумали. Наверно, потому Мануш их и не боится. Но волков и она боится. Постоянно твердит, что из всех чудищ самое страшное — это волк.
— А я медведя боюсь, — говорит Тарон.
— Медведь вовсе и не страшный, он добрый, — утверждает Мануш, — человека не трогает… Мой папа говорит, что медведь только тогда может напасть, если он взбешен!
— A-а! А как ты узнаешь, взбешен он или нет? Не подойдешь к нему и не спросишь: извините, мол, господин медведь, вы бешеный или нет?
Тарон рассмеялся над своей шуткой. А Мануш тем временем пересказывала им сказки о добрых медвежьих делах, слышанные ею от мамы. Асмик и Тарон все равно боялись медведей и про себя думали: как они ни добры, лучше с ними не встречаться.
И тем не менее однажды дети все же повстречали медведя. Осенью это случилось. Пошли собирать шиповник. Поначалу держались все вместе, разговаривали, пели песни, весело перекликались. Потом постепенно разошлись подальше друг от друга. Каждый выбрал себе куст и обирал зрелые, налитые, красные ягоды.
Асмик подошла к кусту, нависшему над небольшим оврагом. Шиповник на нем был особенно крупный и зрелый. Девочка выбрала место поудобнее и палкой, что была у нее в руках, хотела уже пригнуть усыпанную ягодами ветку, когда вдруг снизу донеслось какое-то ворчание. Асмик поглядела в просвет сквозь ветви и увидела, что кто-то стоит неподалеку. Ей поначалу показалось, что это человек. Она побольше раздвинула ветки и обмерла: это был медведь. От ужаса Асмик окаменела. Широко раскрытыми глазами она смотрела, как медведь обирал красные гроздья ягод и жадно пожирал их, довольно урча и отфыркиваясь. При этом он время от времени краем глаза поглядывал на девочку. А она все стояла как завороженная, потеряв дар речи. Ей хотелось закричать, но язык не шевелился. Медведь все жевал свою поживу, а Асмик не понимала, что с ней творится. Она, конечно, осознавала, что медведь ее видит и словно бы говорит ей: «Гляди сколько хочешь, вовсе и не страшно. Да и что тебя бояться, стоит мне только захотеть, ам — и проглочу тебя».
Асмик вдруг, сама не зная почему, успокоилась. Задышала ровнее и осторожно попятилась назад. А когда медведя совсем уже не было видно, Асмик повернулась и пулей помчалась к Мануш. И Мануш, хотя она говорила, что ничуть не боится медведей, не изъявила ни малейшего желания встретиться с косолапым.
— Позови Тарона, и пойдемте домой, — деловито сказала она, — пусть мишка спокойно ест свои ягоды.
Но не тут-то было: Тарон неожиданно заупрямился. Узнав о медведе, он заявил, что хочет сам увидеть косматого.
— Ты что, с ума сошел? — удивилась Асмик. — Мы на целый год старше тебя и то не хотим к нему приближаться!
— Вы на год старше, а я зато — мужчина и хочу его видеть. Где он?
— Не знаю, — сердито сказала Асмик.
— Знаешь!.. Ты же его видела!
— Послушай, Тарон, — вмешалась Мануш, — если тебе не разрешают, значит, так надо, старшим виднее.
— Ну, пожалуйста, Мануш, — стал упрашивать Тарон, — я только разочек, хоть издали взгляну! Где он, Асмик?
Асмик не проронила ни звука. Она смотрела в одну точку. Мануш с Тароном тоже глянули в том направлении и увидели, как медведь карабкается из ложбины наверх. На миг он остановился у того куста шиповника, где недавно была Асмик, шумно зевнул, прямо как человек, потянулся и, явно довольный, повернул в чащу.
Ребята не поняли, видел их косолапый или нет, словно завороженные, они смотрели, как он, степенно вышагивая, уходил все дальше и дальше и скоро совсем исчез из виду.
Вообще-то обычно собравшись куда-нибудь пойти, девочки предпочитали не брать с собой Тарона. Он вечно хнычет, а то начнет с пол дороги проситься обратно домой. Может вдруг испугаться птичьего крика, звука падающего камешка, и тогда держись — такой вой поднимет, все настроение испортит. Но больше всего неприятностей с ним из-за еды. Скажем, идут они в лес. Не успеют дойти до зарослей шиповника, а он уже съел все, что ему дали с собой — все свои бутерброды, яблоки, — и начинает приставать к девочкам. И приходится им делиться с ненасытным мальчишкой. Но это еще полбеды. Хуже, когда вся еда кончается. Просто наказание, как он тогда ноет, жалуется. А где ему взять в лесу еды? Как-то раз он вдруг уселся под кустом и заявил, что с места не сдвинется, пока ему не дадут поесть. Асмик рассердилась, стала уговаривать Мануш вернуться домой, но как уйти без Тарона? Мануш не могла его бросить. Так они и стояли возле несносного мальчишки, не зная, что делать, а тем временем солнце уже стало клониться к закату. Хорошо, им повезло: откуда ни возьмись, вдруг появилась мама Тарона, тетя Парзануш. Она пришла в лес нарвать конского щавеля. У нее, конечно, тоже не было с собой никакой еды. Но с мамой Тарон не капризничал. Она взяла его за руку и повела домой.
- Сборник 'В чужом теле. Глава 1' - Ричард Карл Лаймон - Периодические издания / Русская классическая проза
- Под крышами Парижа (сборник) - Генри Миллер - Контркультура
- Иногда они возвращаются… - Леонид Денисов - Эзотерика
- Красивые поздравления на День Рождения! В стихах и прозе - Елена Таранцева - Поэзия
- Война во времени - Александр Пересвет - Научная Фантастика