Женское время, или Война полов - Эдуард Тополь
- Дата:30.10.2024
- Категория: Детективы и Триллеры / Триллер
- Название: Женское время, или Война полов
- Автор: Эдуард Тополь
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Аллах акбар! Защити, Великий, от врагов, от ненависти, от дьявольских вожделений! Пусть сгорят в этом огне…
Сильный стук в дверь прервал ее. Она знала, кто это стучит, и, подойдя со свечой к двери, открыла ее. Там стояли взбешенный Шикалин, полковник Свиридов, три охранника с автоматами и санитар со шприцем.
— Откуда у вас свеча?! Отдайте! — тут же закричал Шикалин, протянув руку за свечкой, и Зара изумленно уставилась на эту руку — она была перебинтована свежим бинтом.
Но Зара отвела в сторону шипящую и брызгающую искрами свечу:
— Спокойно! Я нашла ее под плинтусом в туалете. А в чем дело?
— Никто не имеет права разводить тут огонь! Немедленно погасите!
— Минуту! Послушайте. — Теперь Зара обращалась не столько к Шикалину, сколько к Свиридову. — Сюда, в наш Центр, каждую ночь проникают какие-то враждебные потоки энергии. Смотрите, как трещит свеча! Она их сжигает! Конечно, вы можете считать меня чокнутой, но я уверена, что это ЦРУ проводит сеансы телепортации. Они шпионят за на…
— Бред! — раздраженно перебил Шикалин, но тут, словно в ответ на его вспышку злости, новый треск свечи, брызнувшей во все стороны воском, как бенгальским огнем, заставил отшатнуться и Свиридова, и охранников. Только лист бумаги, прикрывавший руку Зары, уберег ее от ожога расплавленным воском.
— Видите? — сказала Зара Свиридову. — Конечно, я могу ошибаться. Но разве мы не учимся левитации, чтобы шпионить за ними? А они делают то же самое! Я думаю, никому не повредит, если я буду сжигать их огнем свечи. Или мне мебель жечь, когда они снова явятся? — И она с усмешкой глянула в глаза Шикалину.
Он понял ее куда лучше Свиридова и опустил глаза.
А Зара сказала Свиридову невинно:
— Вы мне выдадите свечи, правда? На всякий случай.
35
Это случилось почти через год, в мае 1985-го. Зара уже закончила, как тут шутили, «курс молодого бойца» и работала с группой армянских ученых по теме «дальновидение». Сначала они предложили ей повторить знаменитые опыты Кулешовой и Кулагиной с «кожным зрением» — читать вслепую, держа руки над газетным текстом, запечатанным в плотный черный конверт. Это было нетрудно, Зара освоила «кожное зрение» еще на подготовительной практике и без особого напряжения прочла несколько абзацев передовой «Правды» насчет горбачевских нововведений — перестройки и ускорения. Но после короткого перерыва-отдыха оказалось, что то была только разминка, а теперь армяне круто изменили стандартный ход экспериментов. Вместо обычных попыток усилить защиту текста, спрятав его в пакет из фольги, за деревянный или даже стальной экран, профессор Акопян, руководитель армянской группы, положил перед Зарой такой же черный бумажный конверт, но, поднеся к нему руки, Зара сразу увидела подвох. На чистом листе бумаге крупными печатными буквами было старательно написано всего лишь одно слово, но… Оно было написано не по-русски! И не по-английски — только теперь Зара догадалась, почему еще вчера Акопян спросил ее за ужином как бы между прочим: «Какой язык вы учили в школе?»
Зара напряглась и, взяв карандаш и свою рабочую тетрадь, перерисовала в нее странные, словно арабские, буквы.
— Вы знаете, что это значит? — спросил Акопян.
— Нет.
— Попробуйте узнать. Посмотрите еще раз. Только вдумчиво, пожалуйста.
Зара опять подняла руки над черным конвертом — она поняла профессора. Тот, кто писал это слово, вольно или невольно спроецировал на бумагу мысленный образ предмета или понятия, обозначаемого этими значками-буквами.
В комнате воцарилась тишина.
Зара, сняв с глаз темную повязку, держала руки над конвертом. На самом деле и конверт тут был ни к чему, дело было не в визуальной защите спрятанного в нем нерусского слова. Она почувствовала, как от напряжения у нее заломило пальцы и как от них протянулись к запечатанному конверту почти зримые лучи. Теперь она не только ясно видела каждый штрих в этих непонятных значках, но и каждую пору бумаги, на которой эти буквы были написаны, каждую нить бумажной ткани.
— Минутку! Не жгите конверт! — воскликнул Акопян.
Зара улыбнулась — действительно, она так увлеклась, что, наверно, ее руки стали светиться. Она ослабила напряжение, и вдруг…
— Стул! — сказала она, буквально увидев под рукой проекцию этого стула.
— Стоп! Не расслабляйтесь! Какой стул? Опишите! — требовательно выкрикнул Акопян.
— Из темного дерева… — медленно сказала Зара, закрыв глаза и поводя руками над конвертом так, словно поворачивала увиденный над буквами стул. — Гнутая спинка… Потертое сиденье… Да, сиденье из черного потертого дерматина… Желтые заклепки… Раз, два, три… Восемь заклепок, а одной не хватает… Дырка вместо нее… Все! — Она изможденно откинулась к спинке кресла, этот эксперимент отнял у нее почти все силы.
— Минутку… — Акопян уже нервно рвал контрольный конверт, запечатанный сургучной печатью начальника Центра Свиридова. — Дело в том, что не я составлял вам это задание. Иначе вы могли считать перевод этого слова с моего мозга. Поэтому человека, который писал это слово, нет в этой комнате, я еще вчера отправил его в Томск. Посмотрим, какой стул он имел в виду… — С этими словами Акопян извлек лист бумаги из контрольного конверта, развернул его и прочел: — Стул из кабинета Свиридова. Инвентарный номер 784-ФЦ.
Акопян посмотрел на Зару.
— Да, — сказала она виновато. — Там и правда была инвентаризационная бирка под сиденьем. Но у меня уже не было сил прочесть номер. Извините…
— А вы когда-нибудь были в кабинете Свиридова?
— Нет.
— Секунду. — Акопян снял трубку внутреннего телефона, сказал: — Коммутатор, мне Свиридова, срочно… Товарищ полковник, это Акопян, здравствуйте. У вас в кабинете стоит стул с инвентаризационным номером 784-ФЦ. Скажите охране, чтобы его бегом притащили сюда, в шестую лабораторию. Зачем? Потому что, кажется, это уже музейная вещь! Срочно, товарищ полковник, а то я сам за ним примчусь! — И, положив трубку, Акопян нервно забегал по лаборатории. Потом вдруг сказал: — Нет, я не могу! Я сейчас описаюсь от страха! — И под хохот своих сотрудников действительно убежал в туалет.
А стул, который принес в лабораторию любопытный Свиридов, оказался точь-в-точь таким, каким его «увидела» Зара, — коричневый, из гнутого вишневого дерева, с восемью латунными заклепками вокруг черного и потертого дерматинового сиденья и с дырочкой на месте отсутствующей девятой заклепки.
— Сегодня с вас шампанское, а с меня армянский коньяк! — сказал Акопян полковнику Свиридову. — И этот стул я увожу в Ереван! Как реликвию!
— А в чем дело?
— А в том, дорогой, что только что произошло открытие века! Зара прочла слово на языке, которого никогда не учила!
— И только? — разочарованно сказал Свиридов. — Да они тут таких открытий каждый день по сотне делают! Стульев не напасешься! А я-то думал!.. — И с этими словами он решительно потащил стул обратно в свой кабинет.
Но армяне, конечно, знали цену своего открытия. И стали проверять его в сотнях опытов, все усложняя и усложняя задачу: уже не по-армянски были написаны слова, запечатанные в конвертах, а по-венгерски, по-румынски и даже по-корейски. То есть Акопян заставил участвовать в экспериментах всех экстрасенсов-иностранцев, находящихся в Центре. Но и этого ему было мало, вскоре вместо одного слова, обозначавшего простейший символ — стул, кувшин, ботинок, — появились целые предложения, написанные Акопяном армянской вязью или Цоем по-корейски. И Зара должна была увидеть над этим текстом картинки-проекции тех пейзажей, которые видел автор текста в момент письма.
Конечно, и ее захватила эта работа. Да так, что она забывала об усталости, о своем положении невольницы, о Шикалине, который, слава Богу, отвязался от нее и переключился на прибывшую из Польши Анжелу, и даже о весне, которая уже раздела тайгу от снега и вовсю озеленила деревья. Она вышла из рамок жесткого самоконтроля, она превратилась в такую же трудоголичку, как большинство обитателей Центра.
А когда она научилась справляться и с текстами на иностранных языках, Акопян положил перед ней в конверте не бумагу и не газету, а нечто совершенно странное.
— Что это? — спросила Зара.
— А что вы видите?
— Я вижу… — Зара повела руками над конвертом. — Я вижу плоский квадрат. Очень тонкий. Кажется, из пористого пластика…
— Правильно. Это называется «флапи», компьютерный диск. Вы можете прочесть, что на нем записано?
— Нет, не могу.
— Вы уверены?
— Конечно. Он совершенно чистый.
— Он чистый снаружи. А вы посмотрите внутри. Ну пожалуйста, Зара, попробуйте!
— Хорошо, не мешайте, я сосредоточусь…
И снова ей пришлось собрать себя в тонкий луч, в лазерный скальпель и лучом этого скальпеля медленно пойти по плоскости диска, по его гладкой и чуть вязкой пластиковой структуре. Но — что это? Ее рука наткнулась на какую-то занозу, заусеницу. Зара подвела к этой заусенице вторую руку и сказала негромко:
- Игра в кино (сборник) - Эдуард Тополь - Современная проза
- Апокалипсис вчера: Комментарий на Книгу пророка Даниила - Илья Стогов - Путешествия и география
- Умереть бы раньше, чем проснуться - Уильям Айриш - Триллер
- Демон Судьбы. Проснуться Демоном (СИ) - Мед Натали - Любовно-фантастические романы
- А поутру они проснулись... - Василий Шукшин - Русская классическая проза