Верная Рука - Карл Май
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда мы стали подумывать об отъезде, Апаначка опять попросил меня взять с собой скво, хотя могли возникнуть на этот счет возражения со стороны Тибо-така. Теперь выполнить этот его замысел было еще сложнее: женщина нам сейчас была обузой, а кроме того, у нас, как вы, наверное, помните, была теперь карта маршрута ее мужа, и следовательно, мы могли очень скоро встретить их снова.
Все наше имущество было опять при нас. Ни у кого не пропала ни одна мелочь. Справедливость была восстановлена, насколько это позволяли обстоятельства, и мы в хорошем, спокойном настроении направились прочь от источника, к которому пришли в совсем ином качестве. Трампов мы оставили связанными, но так, что они смогли бы освободиться при первом удобном случае. Олд Уоббл пригрозил мне самой страшной местью. Если бы я не понял его раньше, то сейчас бы мог сильно подивиться тому, что любое проявление милосердия по отношению к нему — ненужное расточительство. Его душа так давно и настолько сильно загрубела, что пробиться в ту ее часть, где, может быть, все же сохранились еще отчасти какие-то человеческие эмоции, было делом совершенно безнадежным.
Прежде чем мы влезли на лошадей, Апаначка попытался получить от женщины, стоявшей рядом с лошадью, хотя бы слово на прощанье, но без всякого успеха. Скво его не признала и отшатнулась, как будто он был ее врагом. Однако, когда мы тронулись в путь, она, кажется, стала беспокойней и разумней. Она пробежала к нам несколько шагов, сняла зеленую ветку с головы и прокричала, размахивая ею:
— Это мой myrtle wreath, это мой myrtle wreath!
Глава III
В КУЙ-ЭРАНТ-ЯУ
Накануне мы довольно сильно отклонились в сторону. Теперь, чтобы вернуться на прежнее направление, должны были сделать порядочный крюк и проехать через те места, где никогда, наверное, не побывали бы, если бы не эта неожиданная оказия. Где-то здесь, в окрестностях Беличьего ручья, должна была бы находиться бонанса, о которой в последнее время мы так много говорили. Дик Хаммердал, когда узнал, что мы направляемся именно туда, не мог скрыть огорчения, впрочем, он быстро справился со своими чувствами и, вздохнув, сказал:
— Надеюсь, они не станут слишком сильно потешаться над нами.
— Кого вы имеете в виду? — спросил Тресков, скакавший рядом с ним.
— Да трампов.
— С какой стати им над нами потешаться?
— С такой, что мы отправились к этому ручью.
— Пусть смеются сколько угодно. Очень скоро мы убедим их, что бонанса — чистый блеф!
— Убедим? Мистер Тресков, я уже говорил вам: тому, кто стреляет так, как мы, не нужно никого ни в чем убеждать. Могу поспорить, они тут же примут любую нашу фальшивку за настоящую монету.
— Если вы правы, нам тем более нечего опасаться. А как вы думаете, мистер Шеттерхэнд? — спросил меня Тресков.
— По-другому, — ответил я.
— Вы полагаете, они преследуют нас?
— Разумеется. По двум причинам.
— По двум? Я знаю только одну — пресловутую бонансу. Но неужели они всерьез верят в существование этого места?
— Да. У этих людей, несмотря на все глупости, которые они творят, существует своя, правда, весьма своеобразная логика, и в ее рамках они довольно сообразительны. И поскольку мы не слишком рьяно высмеивали миф о бонансе, они, следуя этой своей логике, смекнули, что золотой «карман» существует на самом деле и мы точно знаем, где именно.
— А вторая причина?
— Жажда мести.
— Верно. Об этом я как-то не подумал. Они, конечно, приложат все силы, чтобы догнать нас.
— Но это им не удастся.
— Не удастся? Потому, что наши лошади лучше, чем у них?
— Во-первых, поэтому. Во-вторых, они не смогли сразу же пуститься в погоню за нами.
— Да, им потребуется немало времени, чтобы освободиться от ремней.
— На скво им не приходится рассчитывать. Если трампы попросят ее развязать их, она только тряхнет головой и проедет мимо. Конечно, если она свободна и сидит в седле. Хм!
Хаммердал весьма своеобразно понял меня и попытался развить мои предположения в оптимистическом духе.
— И дальше все у них пойдет не так быстро, как им хочется. Они могут быть только там, где может быть всадник, получивший накануне хорошенькую взбучку. А ты тоже так думаешь, Пит Холберс, старый енот?
Пит ответил:
— Если ты, дорогой Дик, намекаешь на то, что нам предстоит дать отпор этим трампам, то я ничего против не имею. Я думаю, что и тебе надо готовиться к этому.
— Еще бы! Я не позволю, чтобы меня поколотили какие-то забулдыги!
— Но если они тебя поймают, держись.
— Поймают или нет — какая разница: им никогда в жизни не удастся скрутить меня.
— Ну ты даешь! Да они уже делали это!
— Держи язык за зубами и вообще не зли меня по пустякам. Ты ведь знаешь: у меня слабые нервы.
— Ага, такие же слабые, как металлические тросы!
— Кто-нибудь когда-нибудь поколотил меня один на один? Разве ты, старый болтун, можешь меня в этом упрекнуть? Если это им и удалось, то только один раз. А теперь пусть только сунутся ко мне!
— Послушай, Дик: аист всегда первой хватает лягушку, которая громче всех квакает.
— Лягушку? Это ты меня имеешь в виду?
— Да.
— Я — лягушка! Ну, ты хватил! Дик Хаммердал — олицетворение всего, что есть на свете возвышенного, красивого и изящного, — и лягушка! А чем ты, старый кузнечик, отличаешься от амфибии или любого насекомого? Да, да — старый кузнечик, и более никто! Как тебе это сравнение, а, Пит?
— Ничего! Кузнечик по сравнению с лягушкой весьма благородное животное!
— Интересно было бы узнать, что ты подразумеваешь под благородством, но, впрочем, лучше это выяснить в другой раз, а сейчас гораздо полезнее порассуждать не о благородстве, лягушках или кузнечиках, а о бродягах, которые на зоологическом древе занимают более высокую ветку. Но смогут ли они тем не менее найти Беличий ручей? Как вы думаете, мистер Шеттерхэнд?
— Смогут, — ответил я.
— Но они не знают, где он расположен.
— Они пойдут по нашим следам.
— Но вряд ли среди них найдется хороший следопыт.
— Я тоже так думаю, но сегодня мы с самого утра скакали по прерии и оставили следы, которые завтра будут читаться еще достаточно четко. Кроме того, среди них есть один человек, который наверняка знает дорогу к Беличьему ручью.
— Кто это?
— Белый шаман.
— Тибо-така? Но откуда этот жалкий подражатель команчам может знать дорогу?
— Он бывал в этих краях раньше, еще до того, как прибился к команчам.
— Но ведь вчера он поссорился с Олд Уобблом.
— Это было вчера, а сегодня все уже забыто. Но даже если я и ошибаюсь насчет примирения, все равно мы для него — враги, раз он присоединился к трампам.
- Виннету. Сын вождя - Карл Фридрих Май - Вестерн / Исторические приключения
- Две смерти - Петр Краснов - Русская классическая проза
- Том 2. Рассказы, стихи 1895-1896 - Максим Горький - Русская классическая проза
- Полное собрание сочинений. Том 13. Май-сентябрь 1906 - Владимир Ленин (Ульянов) - Биографии и Мемуары
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив