Карьера Никодима Дызмы - Тадеуш Доленга-Мостович
- Дата:26.10.2024
- Категория: Юмор / Прочий юмор
- Название: Карьера Никодима Дызмы
- Автор: Тадеуш Доленга-Мостович
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ишь фрукт! Если б вы только знали, с какой женщиной у меня были встречи, вы бы изумились до обалдения.
— Не с пани Яшунской?
— Тьфу, жаба!
— А я знаю эту женщину?
— Знаете. Точнее сказать — знали, когда она была девушкой. Ну?..
— Понятия не имею.
Никодим поднял палец и с ударением произнес:
— Пани Куницкая.
— Нина?.. Нина?!. Не может быть…
— Честное слово.
— Не может быть…
Дызма потер руки.
— Первостатейная баба! Доложу вам — конфетка!
— Не сердитесь, пан председатель, но я никогда не поверю, чтобы Нина могла спутаться со всяким…
— А кто вам сказал, что со всяким? Со мной — не со всяким.
— А хоть бы и с вами, — не унимался Кшепицкий, — я в свое время пробовал — ничего! А теперь, когда у нее муж…
— Идите-ка вы с этим мужем… — разозлился Никодим. — Старый хрыч, развалина, ни рыба ни мясо! А меня она любит, понимаете? Влюбилась с первого взгляда!
Кшепицкий недоверчиво поглядел на начальника. Он знал утонченную натуру Нины и не мог себе представить, что она…
— Ну что, не верите?
— Верю: от женщин можно всего ждать.
Кшепицкий подумал, что, в сущности, этот факт — лишнее доказательство того, что Дызма обладает какой-то магнетической силой, о которой он, Кшепицкий, не имеет и представления, но с которой сталкивается ежедневно.
— За меня в огонь и в воду! — хорохорился Дызма.
— Не собираетесь ли вы на ней жениться?
Тот пожал плечами.
— На голой-то?
— А Коборово? У нее там, наверно, есть какая-нибудь часть.
— На бумаге все Коборово ее. Но только на бумаге.
— Постойте, постойте… Я что-то не припомню…
Дызма коротко объяснил положение дел. Кшепицкий покачал головой:
— Гм… любопытно…
Зазвонил телефон, и разговор оборвался. Директор Вандрышевский просил Кшепицкого зайти к нему на минуту по срочному делу.
В тот же самый вечер Дызма был на приеме в доме князя Ростоцкого. Первый салон не только столицы, но и всей Польши. Желая быть как можно элегантнее, Никодим хотел даже напялить фрак. Но ввиду того, что «Бон-тон» рекомендовал смокинг, Никодим позвонил Кшепицкому и, по его совету, отказался от фрака.
Курьер Игнатий, который одновременно был и лакеем председателя, отпирая двери, сказал:
— Пан председатель выглядит точь-в-точь как Валентино.
— Здорово, а?
— Все бабы — труп! — И Игнатий ударил себя в грудь. Это придало Дызме уверенности. По правде сказать, он трусил. Одно дело — министры или там пани Пшеленская, другое дело — настоящая аристократия. Когда-то давно, еще в Лыскове, он воображал себе князей и графов такими, какими они описаны в самой замечательной на свете повести — в «Прокаженной».[14] Один раз ему даже приснилось, что он — владелец роскошного поместья Михоровский и что он пытается завоевать сердце младшей панны Бочек, дочери этого мерзавца Бочека. Но, познакомившись в Коборове с полусумасшедшим графом, Дызма проникся страхом, что вся знать будет обращаться с ним на манер Понимирского.
Это долго удерживало его от посещения тех аристократических домов, куда его приглашали. Он ограничивался тем, что посылал, визитные карточки, и только сегодня вечером решился на дебют.
Никодим утешал себя мыслью, что в салоне князя Ростоцкого он найдет поддержку в Яшунском и Вареде. Действительно, уже в передней встретился он с Варедой. Тот отдавал лакею пальто.
Поздоровавшись, они рука об руку поднялись по широкой мраморной лестнице во второй этаж, где было уже человек двадцать гостей.
Тут же у двери князь Томаш, стройный черноволосый, уже седеющий мужчина, беседовал по-немецки с двумя гостями.
— Обрати внимание, Никусь, — сообщил Вареда, — этот шустрый коротышка — барон Рейниц, берлинский дипломат, знаменитый гонщик, слышал?
— Ага… А другой?
— Граф Иероним Конецпольский. Похож на бурлака; говорят, его мать…
Не успел он кончить, как князь Томаш, заметив Дызму, извинился перед собеседниками и подошел к вновь прибывшим. Никодим и Вареда прошли вслед за хозяином в гостиную.
— Здравствуйте, здравствуйте. Наконец-то пан председатель почтил нас посещением. Когда же, полковник, мы увидим вас в генеральских эполетах? Знакомьтесь, пожалуйста, — сказал он, представляя Дызму двум своим собеседникам. Полковник был с ними уже давно знаком.
Заговорили по-немецки. Князь превозносил до небес хозяйственный гений Дызмы, то и дело называя его Наполеоном экономики. Дипломат вежливо кивал, граф Конецпольский усердно поддакивал.
Вдруг с дивана поднялась высокая, до невероятия тощая дама.
— Позвольте вас представить моей жене. Она давно хотела с вами познакомиться, — сказал князь и новел Дызму навстречу худой даме, которой с равным основанием можно было дать и двадцать пять лет и сорок. Она заулыбалась издалека и, прежде чем князь успел назвать фамилию гостя, воскликнула:
— Знаю, знаю, мне уже сказали. Здравствуйте, пан председатель. Как я рада, что могу наконец пожать руку человеку, который спас основу нации — вступился за помещиков!
И она протянула Дызме свою некрасивую, массивную руку, украшенную маленьким перстеньком.
— Землевладельцев, землевладельцев! — мягко поправил князь.
— Разве это не синонимы? — улыбнулась княгиня Никодиму.
— Извините, долг хозяина, — сказал князь, поклонившись, и покинул их общество.
— Не желаете ли познакомиться с графиней Конецпольской? Ваша поклонница. Правда, она получила воспитание в Вене и плохо говорит по-польски, но живо интересуется нашими делами. A propos,[15] как вы предпочитаете говорить: по-немецки или по-английски?
— По-польски.
— Ах, это очень патриотично! Я вас понимаю. Можно учиться языкам, чтобы читать иностранную литературу, но родной язык выше всего. Например, Жан Огинский… Вы знакомы с Жаном Огинским?
— Очень мало.
— Должна вам сказать, он немного чудаковат, но кто знает, может быть, применение такого метода — заслуга перед отечеством? Он бросил лозунг: говорить с иностранцами только по-польски! Это прекрасно, не правда ли? Почему, в самом деле, в Париже или в Лондоне мы говорим на их языке? Пусть они, когда бывают у нас, говорят на нашем.
— Это верно, но они не умеют…
— Да, да, понимаю, теория неосуществима на практике. Вы правы. Я же говорила: Жан Огинский —.чудак.
В дальнем конце гостиной человек восемь гостей, главным образом дамы, оживленно беседовали о чем-то.
— Позвольте представить вам председателя Дызму, — обратилась к ним графиня по-французски.
Мужчины встали, представившись, крепко пожали Никодиму руку. Ляля Конецпольская защебетала что-то по-немецки, чопорный старик с моноклем, неторопливо цедя слова, произнес английскую фразу. Из всего этого Дызма только уловил дважды свое имя.
Он растерялся, собрался было обратиться в бегство, но княгиня уже исчезла; ему пододвинули стул.
Дызма сел — другого выхода не было. Улыбнулся беспомощно. Водворилась тишина, и Никодим понял: надо что-то сказать. В мозгу зияла страшная пустота. Появилась злоба — почему это в его присутствии говорят на трех непонятных ему языках? Он хотел ответить что-нибудь — и не мог.
Положение спас лысый толстяк, сосед графини Конецпольской.
— Итак, — начал он, — мы имеем возможность убедиться, что слух о неразговорчивости пана председателя не легенда.
— Наконец-то по-польски! — не выдержал Никодим. Он до того был подавлен безнадежностью положения, что у него невольно вырвалось то, что он думал, то, что, казалось, должно было погубить его окончательно.
Все рассмеялись, и Дызма, к своему изумлению, обнаружил, что не только не попал впросак, но даже сказал что-то остроумное.
— Вы против иностранных языков? — спросила юная особа с крохотным ротиком и бритыми ниточками-бровями.
— Вовсе нет! Я только полагаю, что Огинский прав. — Никодим пришел уже в себя. — Надо знать иностранные языки для литературы и для поездки за границу, а говорить по-польски.
— Ах! А ешли кто не умеет? — спросила графиня Конецпольская.
Дызма задумался на мгновение и ответил:
— Пусть научится.
— Браво, браво! — раздались голоса.
— Так разрубают гордиев узел, — с убеждением сказал дородный брюнет в очках с золотой оправой, — это связано с престижем нашего государства.
Чопорный старик с моноклем наклонился к седеющей даме и почти вслух произнес:
— Камергер его святейшества опять угостит нас рассуждениями о державе. Будущий гетман коронный!
Все улыбнулись, а брюнет принялся возражать:
— Шутки в сторону, ординат.[16] Я всегда говорил и буду говорить, что есть два пути превращения нашей страны в великую державу: поднять наш престиж и заключить брачные связи с аристократическими домами Европы. Поэтому я рад, что сегодня в нашем кругу находится государственный муж и человек дела, который принял мою сторону. Ибо…
- Танго нашей жизни: Пара, в которой трое - Андрей Букин - Спорт
- Из пустого в порожнее - Анна Маэкса - Любовно-фантастические романы / Попаданцы / Русское фэнтези
- Игра или Жизнь! Везунчик... ли? - Алексей Стерликов - Фэнтези
- Хозяин Города. - Кристина Жиглата - Эротика
- Хозяин Города (СИ) - Жиглата Кристина - Современные любовные романы