Сказки темного леса - Djonny
- Дата:20.06.2024
- Категория: Юмор / Юмористическая проза
- Название: Сказки темного леса
- Автор: Djonny
- Просмотров:2
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Козлы они! — очень импульсивно вступил в беседу Фери. — Меня подстрелили! В доказательство Фери повернулся и стал показывать Оукеншильду на свой бок, тыкая в него пальцем через рубашку. — Попали под мышку!
— Боюсь, как бы они сюда не приперлись, — тихо пробормотал я, но запугать Торина гопниками не удалось.
— Пусть только попробуют! — гневно начал он, но тут же дернулся и с криком схватился за щеку, а из-под ладони у него моментально выступила кровь. — Ой, блядь! А-а-а!
— Это они! — страшно закричал Фери. — Ой-ей-ей! Что же делать?
В следующее мгновение лес словно взорвался. С разных сторон послышались сухие щелчки винтовок, а между ними — мягкие, упругие хлопки пневматического револьвера. Заслышав их, я бросился на землю и принялся кататься по поляне и выть, и примерно тем же самым занялись Панаев и Фери.
— Мне в шею попало! — плаксиво кричал Фери. — До чего же больно!
В это время из лесу выскочили часовые Торина, держась кто за что — кто за ноги, а кто и за лицо. Сам Торин в это время уже лежал за палаткой, изо всех сил вжавшись в землю. И не напрасно. Из великого множества пуль, выпущенных нашими товарищами, по мне, по Теню и по Фери не попало ни одной. А вот Торину с ходу досталось четыре: две из винтовок, и пара — из револьвера. Все это заняло едва ли несколько минут: наш рассказ про гопников, первые выстрелы и вся паника и беготня. Некоторые из людей Торина проснулись и принялись выглядывать из палаток. Но поскольку свистка вылезать им пока что подано не было, выйти наружу самостоятельно никто из них не решился. И пока что нас это устраивало.
Улучив момент, я незаметно облил бензином несколько палаток, связал их по земле дорожкою и сделал длинную отводку — до самой середины поляны. На это у меня целиком ушла первая бутылка бензина. Со второй бутылкой я бросился к Торину, бережно поднял его с земли и сунул пластиковый баллон ему в руки.
— Торин, — умолял при этом я, — не дай им стрелять! Нам нужна заградительная стена огня! Лей бензин на землю, полосой вот отсюда — во-он туда!
Терзаемый болью от пуль и подгоняемый моими воплями, Торин схватил бутылку и принялся лить топливо на землю. Он опоясал стоянку широкой дугой, желая в этот момент только одного — чтобы поскорее прекратились эти мучительные, болезненные щелчки. Как только бутылка в его руках опустела, я сунул Торину в руки пылающий сук, выхваченный из костра и крикнул:
— Поджигай!
Торин бросил горящую ветку на землю, и бензин вспыхнул — разбегаясь в обе стороны призрачными синеватыми всполохами. Но уже в следующую секунду пламя окрепло, загудело, словно маленький ураган, и стало огненно-желтым. Торин поначалу радостно закричал, но почти сразу же смолк. Как только увидел, что «заградительная стена» не остановилась на краю обозначенной им полосы, а стремительно двинулась дальше.
Оукеншильд смотрел на бегущий по земле огонь остекленевшими от удивления глазами, покуда пламя не перекинулось на палатки, и только тогда опомнился. Сунув свисток в рот, он два раза подул в него что есть силы — и из горящих палаток на поляну посыпались его заспанные ученики. Они мало что понимали — поэтому принялись строиться в линию прямо перед пылающей стеной, сжимая в руках мечи «шото» и во весь голос выкликая:
— Хай, Учитель! Крейзи, наблюдавший за всем этим из лесу, так описал мне впоследствии свои впечатления:
— Я даже представить себе не мог, что Оукеншильд поведется! Когда ты начал орать про «заградительную стену», я подумал было: да от чего она заграждает, и как? Я решил — ты нам все испортишь своею выходкой, да только вышло наоборот! Никогда мне еще не было так удобно стрелять — люди стоят в одну линию, как на расстреле, и их полностью освещает огонь! Твою мать, да это же королевская охота!
Парад Оукеншильдовких учеников продолжался недолго. Свинцовые пули и омедненная дробь били предельно точно, вспарывая тонкую ткань головных повязок. Тут и там люди Торина с криком валились на землю, закрывая ладонями лицо. Но вот пальба прекратилась, закончилось время импровизации, и настал черед исполнить основную часть нашего плана.
— Э-э-эй! — во весь голос крикнул я. — Э-э-эй!
— Ау! — донеслось издалека, почти от самого озера. — Где-е вы-ы-ы?
— Наши! — радостно объявил Торину я. — Наши идут!
Через несколько минут Строри с Маклаудом стремительно вышли из темноты на поляну, и дело пошло.
— Хуй ли вы терпите? — напористо начал Мак, едва только «ознакомился» с ситуацией. — Хватайте дубины, дайте им отпор! Торин, дели людей на тройки, нужно прочесать лес! Гопоты не так уж много, не будет и десятка. А нас тут — почти тридцать человек! Давайте, живо!
— Ну, чего стоим? — поддержал его Строри. — Или ждете, пока они вернутся и опять примутся стрелять? Ну в пизду, я лучше пойду в темноту!
План наш был таков: с каждой тройкой Ториновских бойцов пойдет один из наших, и не просто так. Ночи в августе темные, а брать с собой фонари мы Ториновским бойцам категорически отсоветовали.
— Нельзя, — объяснил Панаев. — Вы же себя полностью демаскируете!
Поэтому тройки нукеров Оукеншильда расползлись по лесу в полной темноте, а нам оставалось только выловить такие группы поодиночке. К этому нехитрому делу мы подошли так. Кто-нибудь из братьев заходил вперед, в заранее уговоренное место и принимался там «шебуршить».
— Стой, кто идет! — во весь голос начинал орать тот из братьев, который вел тройку. — А ну, стоять!
— Стоять, ни с места! — подхватывали этот клич недалекие Ториновские бойцы, и на этом дело, можно сказать, было закончено.
Я сам ходил «шебуршить» и прекрасно помню, как это было. В лесу темнота, хоть глаз выколи, с двух шагов уже ничего невозможно разглядеть. С собой я взял Бариновский ИЖ-61, и теперь сидел с ним в подлеске, изредка принимаясь ожесточенно похрустывать ветками. Потом до меня донесся голос Костяна, «приказывающий» мне остановиться, и по нему я определил диспозицию и относительное расположение тройки. Тут я сразу же перестал «шебуршить» и мягко двинулся вперед, ловя каждый звук.
Когда впереди раздались повелительные окрики Ториновских нукеров, меня отделяло от них самое большее метра полтора. Целясь на ближайший голос, я спустил курок — а затем перехватил винтовку за ствол и нанес несколько сильных ударов прикладом. Строри в то же самое время принялся лупцевать людей Торина с другой стороны. В кромешной тьме совершенно невозможно было понять, чьих это рук дело.
Действуя этим и другими аналогичными методами, мы расправились с несколькими тройками Ториновских бойцов, включая и ту, которая ушла в лес под предводительством самого Оукеншильда. «Провожать» её направился Маклауд, сильно недовольный Оукеншильдом по нескольким причинам. Одной из них было то, что Торин всерьез верил, что он ниндзя и умеет двигаться в темноте. Все это Маклауд расценил как персональное оскорбление. Ползать в потемках, незаметно подбираясь к стоянкам, воруя вещи и умыкая на удавке зазевавшихся людей, было одним из любимых развлечений Маклауда. Однажды он незаметно прополз между мной и Строри, сидящими в темноте друг напротив друга на расстоянии чуть меньше метра. Добро, если бы мы были пьяные в говно или спали — так ведь нет. Был уговор, и мы ждали Чаку — но он все равно прополз, таясь в подлеске, словно огромный удав. Только расслабься — и в тот же миг горло охватит тугая, отнимающая воздух и силы петля.
Оукеншильд же на этот счет придерживался другого мнения: двигался в темноте по собственной, оригинальной системе. Присев на корточки, он начинал расхаживать взад-вперед «гусиным» шагом, громко, с шипением и присвистом дыша. Он до такой степени заматывал себе голову «платком ниндзя», что почти ничего вокруг себя не видел и не слышал, и все его люди поступали в точности так же.
Маклауд ушел вслед за тройкой Оукеншильда один, отказавшись от какой-либо помощи — и был совершенно прав. Через полчаса, когда тройка вернулась из лесу, Оукеншильда было не узнать. Торин трясся, руки у него дрожали, он постоянно оглядывался и жался к костру. Так Оукеншильд на собственном опыте узнал, что такое искусство ниндзя и как на самом деле нужно двигаться в темноте.
— Там ходит не человек, — шептал Торин побелевшими губами своим перепуганным ученикам, а сам принялся творить запоздалую, на мой взгляд, молитву: — Богородице, дево, помилуй мя! После этого случая Торин и его люди зареклись покидать стоянку до самого наступления утра. Лишь один из них отважился на прогулку к озеру, за что жестоко поплатился. Звали этого человека Тринадцатый.[148]
К этому времени мы разбили лагерь в ложбине у озера, оставив Барина, Ирку и Королеву на стоянке у Оукеншильда. Сославшись на охвативший их ужас, они залезли ночевать в продуктовую палатку.[149] До происшествия с Тринадцатым все в нашем плане двигалась размеренно и гладко. И хотя множество вещей осталось необъясненными, наши отношения с Торином продолжали оставаться в рамках «союзнических». Слишком быстро и напористо происходили события, на анализ которых Торину не хватало времени и сил. Близилось утро, а он все еще продолжал верить в гопников со станции и в остальную хуйню. Но случай с Тринадцатым многое перечеркнул. Мы сидели у себя на стоянке, когда какой-то человек в трехцветном камуфляже появился из лесу и пошел прямо в направлении нашего костра. Незадолго до этого мы видели этого типа на стоянке у Торина.
- Диковины - Григорий Диков - Сказка
- Река времени. Фантастическая новелла - Олег Бунтарев - Русское фэнтези
- Принц-лягушка - Гримм братья Якоб и Вильгельм - Сказка
- Разведенная осень. Как я ее люблю… - Михаил Казаков - Поэзия
- Ночь, когда Серебряная Река стала Красной - Кристин Морган - Ужасы и Мистика