Том 7. Американский претендент.Том Сойер за границей. Простофиля Вильсон. - Марк Твен
- Дата:20.06.2024
- Категория: Юмор / Юмористическая проза
- Название: Том 7. Американский претендент.Том Сойер за границей. Простофиля Вильсон.
- Автор: Марк Твен
- Просмотров:1
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Почему не может?
— Ты мне сперва скажи, почему может?
— По-моему, этот шар ясно показывает, что такие вещи бывают.
— Почему?
— Почему? Я еще ни разу такого дурака не видывал. Неужели ты не понимаешь, что наш шар и бронзовый конь — это одно и то же, только под разными названиями?
— Ничего подобного. Шар — это шар, а конь — это конь. Большая разница. Скоро ты скажешь, что дом и корова — одно и то же.
— Клянусь богом, Гек его снова поймал! Теперь ему ни за что не выкрутиться!
— Заткнись, Джим! Ты сам не понимаешь, что болтаешь. И Гек тоже. Послушай, Гек, сейчас я тебе все растолкую, чтобы ты понял. Тут дело не в форме, а в принципе, а принцип у обоих один. Понимаешь?
Я пораскинул мозгами и сказал:
— Нет, Том, ни к чему это все. Принципы принципами, да только остается один большой факт, а именно: то, что может сделать шар, вовсе не доказывает, что это же самое может сделать конь.
— Да ну тебя, Гек! Ничего ты не понял. Послушай немножко, это же совершенно ясно. Летим мы по воздуху или нет?
— Летим.
— Хорошо. Теперь скажи: можем мы летать высоко или низко, как захотим?
— Можем.
— Можем мы повернуть, куда захотим?
— Можем.
— Можем мы спуститься на землю в любом месте, где нам вздумается?
— Можем.
— Как мы управляем шаром?
— Нажимаем на кнопки.
— Надеюсь, теперь тебе все ясно? В другом случае управление производится поворотом шпенька. Мы нажимаем на кнопки, а принц поворачивал шпенек. Как видишь, ни малейшей разницы нет. Я знал, что до тебя дойдет, если только объяснить как следует.
Он был так счастлив, что даже насвистывать начал. Но мы с Джимом молчали, и тогда он перестал свистать и с удивлением сказал:
— Неужели ты до сих пор ничего не понял, Гек?
Тогда я сказал:
— Том Сойер, разреши задать тебе несколько вопросов.
— Валяй, — говорит он; и я вижу, что Джим насторожился.
— Насколько я понял, тут все дело в кнопках и в шпеньке, остальное значения не имеет. Кнопки имеют одну форму, а шпенек — другую, но это не важно.
— Не важно, раз у них одна и та же сила.
— Прекрасно. Какая сила в свечке и в спичке?
— Огонь.
— В обеих одна и та же?
— Конечно.
— Прекрасно. Допустим, я поджигаю спичкой столярную мастерскую, что будет с мастерской?
— Она сгорит.
— Ну а если я подожгу свечкой эту пирамиду — сгорит она или нет?
— Ясно, что нет.
— Отлично. Итак, в обоих случаях огонь один и тот же. Почему же мастерская горит, а пирамида нет?
— Потому что пирамида вообще гореть не может.
— Ага! Ну а лошадь вообще летать не может!
— Вот так здорово! Посадил-таки его Гек в лужу, говорю я вам! Эх, и угодил же он в ловушку! Эх… да…
Тут Джим чуть не задохся от смеха и уж больше ничего сказать не мог. А Том страшно рассвирепел, видя, как я уложил его на обе лопатки да его же доводами разбил в пух и прах. Он только и мог сказать, что всякий раз, когда мы с Джимом начинаем возражать, ему за весь род человеческий краснеть приходится. Ну а я ничего не сказал — я и так был вполне удовлетворен. Когда мне удается таким путем заткнуть кого-нибудь за пояс, я никогда не похваляюсь и на его счет не прохаживаюсь, как некоторые. Я тогда думаю, что если б я был на его месте, то не хотел бы, чтоб он на мой счет прохаживался. По-моему, гораздо лучше быть великодушным.
Глава XIII
Джим едет за трубкой Тома
Вскоре мы оставили Джима одного летать возле пирамид, а сами полезли в дыру, которая ведет в туннель, захватили с собой несколько арабов и свечки, и там, внизу, в самой середке пирамиды, мы нашли комнату, а в ней большой каменный ящик, где хранился царь, — в точности как тот человек в воскресной школе рассказывал. Только теперь царя не было — его кто-то утащил. Но я не особенно интересовался внутренностью пирамиды: я подумал, что там, наверное, водятся привидения, — конечно, не свежие, — ну да мне все равно, я никаких не люблю.
Потом мы вышли оттуда, сели на маленьких осликов и проехали немного верхом, потом немного на лодке, а после еще на осликах и наконец прибыли в Каир. Дорога все время была такая ровная и красивая, какой я еще в жизни не видывал. По обеим сторонам росли высокие финиковые пальмы, везде бегали голые ребятишки, а все мужчины были медно-красного цвета, стройные, сильные и красивые. А до чего удивительный был сам город! Улицы — такие узенькие, настоящие переулки — были битком набиты народом. Мужчины — в тюрбанах, женщины — под покрывалами, и все разодеты в яркие, пестрые наряды всевозможных цветов; и никак нельзя было понять, каким образом люди и верблюды ухитряются пролезать в такие узкие щели, но они все же ухитрялись; и кругом были шум и давка. Лавки были тоже такие маленькие, что в них не повернешься, но заходить туда было незачем: лавочник, поджав ноги, сидел на своем прилавке, курил длинную изогнутую трубку, разложив все свои товары так, чтобы можно было достать их рукой, и чувствовал себя все равно что на улице, — все-таки проходившие мимо верблюды задевали его вьюками.
Время от времени какая-нибудь важная персона проносилась по улицам в своей карете, а впереди бежали разряженные люди, вопили благим матом и колотили длинными шестами всех, кто не уступал дорогу. Вдруг откуда ни возьмись появился султан. Он ехал верхом во главе процессии в таком роскошном наряде, что у всех прямо дух захватило, и все тут же бросились плашмя на землю и лежали на брюхе, пока он не проехал. Я забыл лечь, но мне помог вспомнить один парень — тот, что бежал впереди с шестом.
Были там и церкви, да только здешние жители до того глупы, что вместо воскресенья празднуют пятницу и нарушают день субботний. Когда заходишь в эти церкви, надо снимать башмаки. В церкви находились толпы мужчин и мальчиков, они сидели кучками на каменном полу и страшно шумели. Том сказал, что они учат наизусть свои уроки из корана — они думают, что это библия, а те, кто понимает, что коран не библия, те предпочитают в это дело не вмешиваться и знай себе помалкивают. Я в жизни такой огромной церкви не видывал. Она была до того высокая, что прямо голова кружилась, когда вверх посмотришь. Церковь в нашем городе ничто по сравнению с этой, — если засунуть ее в эту, люди подумали бы, что это ящик с галантерейным товаром.
Но больше всего мне хотелось поглядеть на дервишей — я ими очень интересовался из-за того дервиша, который сыграл такую штуку с погонщиком верблюдов. Мы нашли их целую кучу в какой-то церкви. Они называли себя вертящимися дервишами — ив самом деле вертелись, да так, как я еще в жизни не видывал. На них были надеты высокие шляпы вроде сахарных голов и полотняные юбки, и они беспрерывно крутились и вертелись, как волчки, а юбки ихние развевались во все стороны. Я такой красоты еще ни разу не видал и, глядя на них, совсем ошалел. Том сказал, что все они мусульмане; а когда я спросил, что значит мусульманин, он мне объяснил, что это всякий, кто не пресвитерианин. Выходит, что в штате Миссури их множество, только я раньше не знал.
Мы не видели и половины того, что надо было посмотреть в Каире, потому что Тому приспичило отыскать все места, которые прославились в истории. Мы прямо с ног сбились, разыскивая житницу, куда Иосиф складывал зерно перед голодом, а когда мы ее нашли, оказалось, что и смотреть-то там не на что — такая это ветхая развалина. Однако Том был очень доволен и поднял страшную бучу. Я бы ни за что так не орал, даже если б мне гвоздь в ногу вонзился. Как он вообще это место нашел — ума не приложу. Пока мы до него добрались, мы прошли не меньше сорока точно таких же житниц, и я думал, что любая из них вполне сойдет, но Тому только настоящую подавай — другие ему не годятся. Я никогда не встречал никого дотошнее Тома Сойера. Чуть он завидел ту самую житницу, он ее вмиг узнал — вроде как бы я узнал свою запасную рубашку, если б только она у меня была. Да, но как ему это удалось, он с таким же успехом мог бы объяснить, как подняться в воздух и полететь, — он сам в этом признался.
Потом мы очень долго рыскали в поисках дома, где жил мальчик, который научил кади, как рассудить дело со старыми и новыми маслинами. Том сказал, "что это из «Тысячи и одной ночи» и что после, на досуге, он нам с Джимом про это расскажет. Ну вот, рыскали мы рыскали — до тех пор, пока я чуть не свалился с ног от усталости. Я стал просить Тома бросить это дело, прийти на следующий день и разыскать кого-нибудь, кто хорошо знает город, умеет говорить по-миссурийски и сможет отвести нас прямо на место, — но нет, он непременно хотел найти его сам, и все тут. Вот мы и поплелись дальше. Но тут произошла самая удивительная вещь на свете. Этот дом исчез (исчез много сот лет назад), и от него не осталось ничего, кроме одного глиняного кирпича. Никто бы в жизни не поверил, что какой-то деревенский мальчишка из штата Миссури, который никогда раньше в этом городе не бывал, может прийти, обыскать это место и найти тот самый кирпич. А вот Том Сойер это сделал. Я знаю, что он это сделал, потому что я сам видел. Я был рядом с ним в это время и видел, как он заметил тот кирпичи как узнал его. Да, сказал я про себя, как же он это делает? Что это — знания или инстинкт?
- Кое-что о парикмахерах - Марк Твен - Юмористическая проза
- Сыскные подвиги Тома Соуэра в передаче Гекка Финна - Марк Твен - Классическая проза
- Миссис Мак-Вильямс и молния - Твен Марк - Прочее
- Марк - Ева Великая - Короткие любовные романы / Любовно-фантастические романы / О войне
- Об искренности в литературе - Владимир Померанцев - Русская классическая проза