Дикий барин в диком поле (сборник) - Джон Шемякин
- Дата:10.11.2024
- Категория: Юмор / Юмористическая проза
- Название: Дикий барин в диком поле (сборник)
- Автор: Джон Шемякин
- Просмотров:1
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ясно, что жрать столько и так часто невозможно. Иной раз приходится вспоминать что-то из жизни виновника готовящегося таинства. А вспомнить что-то хорошее про Федюнина непросто даже мне – известному человеколюбцу и другу. Встаёшь из-за стола, чтобы произнести здравицу в федюнинскую честь, а в голове вместо строгого плана предполагаемого хвалебного тоста чьи-то бараньи рога, свист, тьма, полураздетый милиционер и позёмка на пепелище.
Нет, я не настаиваю. Ко мне как к поздравителю тоже могут быть накоплены какие-то претензии. Обычно если я принимаюсь поздравлять какую-нибудь именинницу («А станешь стариться – сорви цветов, растущих у могилы, и ими сердце оживи!»), то по окончании тоста гости молча забирают свои подарки, отдают их мне и уходят на улицу навсегда. Может ещё дядя именинничный вернуться и ударить кулаком по заплаканной племяннице. Я в это время тщательно сортирую подношения и сгребаю в особую сумку салаты и отбивные, переживая за напитки.
Но такая радость у меня случается нечасто.
Вот что, что рассказывать о Федюнине?! Расскажу быль.
Это было давно, так давно, что Б-ч только докапливал в матрасике свой первый миллион, Федюнин имел головные волосы, а я был свеж и невинен, как утренняя фиалка в каплях росы.
– Поедемте по грибы! – внезапно предложил волосатый Федюнин осенним вечером. – Я знаю удивительно грибные места, которые буквально рядом с городом, ну, не то чтобы рядом, а как бы напротив, но всё равно недалеко, подышим свежим воздухом, запасёмся приятными впечатлениями. А?!
Б-ч отказался ехать сразу, у него был насморк, головные и грудные боли, опухшие суставы и гастрит. Плюс у него была мама, которая и раньше его в лес не отпускала, а по достижении им двадцати пяти лет и вовсе запретила без неё появляться на улице. Уговаривали Б-ча с час, прибегали к столику и отбегали от столика, били по рукам, плевали на пол, качались на стуле, вносили образа.
В конце концов я психанул – у меня это очень удачно получается – и сказал Б-чу, что раз он такой, то мы с Федюниным поедем за грибами одни, а в отместку за это Б-ч хоть раз в жизни оплатит наш ресторанный счёт.
При словах «оплата» и «счёт» лицо Б-ча обычно начинает приобретать осмысленное выражение, и он становится похожим на опоссума, который вот-вот притворится мёртвым и упадёт с ветки, держась за сердце.
Утром Б-ч первым явился на место старта нашей грибной экспедиции в шапке с козырьком и с ранцем за спиной. К тому времени Чикатило уже был казнён и паники на улицах стало поменьше, многие проходили мимо Б-ча почти равнодушно, не пытаясь его пнуть или укусить. Подтянулись и мы с Федюниным.
Экспедиция началась.
Через два часа блужданий в кустах и кривых сырых осинах даже оптимистичный Федюнин понял, что мы заблудились и не помним, где оставили свои машины, термосы, палатки и жратву. Б-ч хромал на две ноги и одну руку, которой он себе помогал при передвижении, мотая шапкой с помпоном из стороны в сторону. Я был чуть пободрее и прикидывал в уме, кого первого бить палкой по башке на случай начала голода.
Федюнин торил нам дорогу через всё более мокрый ельник и уверял, что вот-вот, ещё немного и чуть-чуть. Я совсем было приготовился бить палкой Б-ча, как вдруг мы вышли на берег лесной реки.
Потыкав палкой в речные глубины и вынырнув после того, как соскользнул с травы в стылую воду, Федюнин предложил реку форсировать вплавь. Ибо обратную дорогу он не помнит, а идти вдоль реки бесперспективно, потому что река упрётся в ещё более могучую реку, потом в озеро, а потом окончательно опустится ночь и настанет время ужина.
Б-ч, которому плохело прямо на наших глазах, сказал, что плавать он совсем не умеет и в воду не полезет. Но Федюнин уже продевал в рукава штопаной курточки Б-ча ободранную молодую ель.
– Снимай с него сапоги – они будут поплавками! – скомандовал он, и я, как под гипнозом, начал, по-петлюровски взрыкивая, стаскивать с впадающего в беспамятство банковского сотрудника резиновые сапоги, надувать их и запихивать за б-чевский ремень подошвами вверх.
– Понимаешь ли, Федюнин, что мы с тобой распинаем иудея?! – спросил я максимально громко и добродушно, на тот случай, если бы за нами подглядывали. Понятно, что, услышав такое, к нам могли бы броситься толпы спасителей и сочувствующих, но в тот миг мы были очень одиноки.
Спуск на воду Б-ча прошёл в несколько этапов. Сначала мы подводили его к воде и опрокидывали лицом вверх в хладные волны, но он начинал захлёбываться и орать. Потом мы спускали его ногами вперёд, но он норовил перевернуться вверх килем, забрызгивая наши азартные лица прибрежной тиной.
Наконец решение было найдено, и первым в воду вошёл я, спиной вперёд, сжимая кедами лицо Б-ча. Сам распятый Б-ч раскинул руки вдоль продетой сквозь него палки и не дышал, держа в зубах ранец, а Федюнин замыкал наш конвой, забросив ноги Б-ча себе на плечи и отталкиваясь мощными рывками олимпийского брасса.
В таком состоянии нас и застигли какие-то совершенно левые местные грибники с корзинами, маслятами, опятами и прочей ерундой.
Говорят, что двое очевидцев сразу чокнулись. А третий рехнулся спустя три дня, уже в больнице, под капельницей психотропной.
Девушка с кладбища
Что можно сказать девушке на кладбище?
В принципе, немногое.
Подстригаю траву на семейной могиле. И тут из-за соседней могилы поднимается незнакомая девушка. Я сразу обратил внимание, что незнакомая.
Слез с дерева. Поднял ножницы. Думаю, ну что ж – вот твоя последняя кадриль, Джон. А если повезёт, то и твоё, могильная упыриха, финальное танго.
– Вы испугались? – девушка спрашивает.
– Не знаю пока… – отвечаю честно. – Как сложится беседа.
– Не бойтесь, – говорит девушка из-за могилы, – я тут бываю нечасто, просто приезжаю к своим и ложусь рядом.
– Похвально, – отвечаю.
А что ещё тут скажешь-то?
– А вы тут часто бываете? – спрашивает девушка.
– Мы, нищие, – говорю, – обязаны следовать религиозному календарю. Бываю часто.
Специально про религию ввернул. Мол, знаем, что и как, если что.
– Здесь очень хорошо думается, – говорит девушка.
– Ещё бы, – эхом отзываюсь, – тут как в жизни: лежишь с одними, думаешь о других, а хорошо только тебе.
– Вы только охранникам не говорите, а то они почему-то возражают.
– Не представляю даже почему, – отвечаю, – не представляю!
– Меня зовут Оксана, – говорит замогильная моя.
– А меня… – тут я отчего-то замешкался. – Игорь Павлович.
Просто подумал, что «Джон» прозвучит в этой ситуации неискренне. Это как в очереди к дерматологу: меня – Оксана! – А меня – дон Эстебан Франсиско-и-Вега Коварубио, вице-король Перу!
– А фамилия Воскресенский, – добавил.
Тоже со смыслом. Редко что делаю в беспамятстве, кроме важных вещей биографического плана.
– Вам воду принести? Мне не трудно, – предлагает замогильная собеседница.
– Водички было бы неплохо, да, – шепчу, – водички. Для Игоря Павловича.
Ушла куда-то.
Я ещё ножницами пощёлкал, но сосредоточиться уже невозможно, понятно. И главное – муравьи же кругом страшенные, все ноги мне изгрызли. Как она-то тут, думаю, возлежала? Меж холмов-то горестных?
Не дождался.
На кладбище появились новые услуги: лифт, плакальщицы и услуги церемониймейстера.
Церемониймейстера можно выбрать из предложенного списка с фотокарточками. Мне все очень понравились. У каждого церемониймейстера свой слоган. Мне особо понравился «Горе надо пережить всем вместе».
Не забыть написать в завещании, чтобы меня, когда настанет пора, закатали в рулон целлофана и выкинули в канализацию в первое же полнолуние.
Про цирк и дядю
Дядя мой был одержим идеей дышать полной грудью ветром странствий и получать за это огромные, даже шальные деньги.
Именно от него я услышал чарующие термины «подъёмные» и «по аккредитиву».
Кем он только не работал, в каких только зарплатных ведомостях не значился! Трудовая книжка у дяди была толщиной с колхозный локоть. А паспорт, если его брали за уголок, морщинисто перегибался и свешивался к земле. Между страниц паспорта лежали соль, песок и фотографии довольно толстых женщин.
Когда мы узнали, что он устроился работать инженером у фокусника Кио, который второй месяц аншлагово гастролировал у нас в городе, то удивились не очень сильно.
Сильно мы удивились, когда дядю в составе проверенной цирковой труппы взяли в зарубежную поездку. Вот лично я на месте пограничника, увидевшего в окошке паспортного контроля лицо дяди, нажал бы ногами несколько тревожных кнопок одновременно. А руками попытался бы не выпускать обратно просунувшееся в паспортное окошко дядюшкино лицо. Наверняка я бы при этом ещё рычал: «Врёшь, не уйдёшь, не доводи до греха» и тому подобное.
Такая была у дяди особенная физиономия. Она как бы просила заиндевевший конвой немедленно открыть огонь на поражение. Очень опасное лицо было у дяди.
- Санки - Анна Кудинова - Городская фантастика / Крутой детектив / Ужасы и Мистика
- Барин 2 (СИ) - Соловьев Роман Васильевич - Попаданцы
- Стальная дуга - Александр Авраменко - О войне
- Как закалялась стальная крысятина (пародия на идею Г.Гаррисона) - Ал Райвизхем - Прочий юмор
- Королевство шипов и роз - Сара Маас - Любовное фэнтези