Крик в ночи (СИ) - Ридигер Владимир
- Дата:06.11.2024
- Категория: Юмор / Юмористическая проза
- Название: Крик в ночи (СИ)
- Автор: Ридигер Владимир
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однако этой детали не суждено было стать достоянием гласности. Не суждено никогда…
* * *Медсестра Катя бережно, чуть дыша, накладывала повязки на кровоточащие раны Дмитрия Филдина. Кто бы смог наложить такую повязку, думал пострадавший, чтобы перестала кровоточить душевная рана? Впрочем, как и любая другая, душевная рана постепенно затянется, останется рубец — не более того. Приход Марии Петровны, в прошлом Мери, словно внезапный ураган, оставил после себя разрушительные следы. Даже не столько в физическом, сколько в духовном отношении. У кого-то потери измеряются каплями пролитой крови, у кого-то — нескончаемым потоком слез. А тут еще и Полина… Дочь Швайковского — с ума можно сойти! Насколько в этом безумном мире все переплетено и взаимосвязано, хотим мы того или не хотим…
Обескураженный писатель молча наблюдал за другом, пребывая в полнейшем смятении. После шока, который сейчас пережил, Швайковский, кажется, утратил способность хоть что-то понимать, совершенно лишился самоконтроля и, накручивая на палец седую прядь, казался раздавленным и потерянным. Он не привык к подобным катаклизмам, вернее, уже отвык от бурных всплесков эмоций, — то были дела давно минувших дней, разудалые времена его писательской молодости. Теперь он маститый художник, известный диссидент, всеми уважаемый человек и гражданин с весомым, если не сказать, общенародным авторитетом. Как все это может повлиять на его карьеру? На его творчество? На взаимоотношения с друзьями, издателями, видными правительственными чиновниками и депутатами? Эта женщина, как ее… Мери, чего доброго потребует солидную компенсацию, затеет в прессе визгливую склоку с привлечением брошенной отцом дочери. Дочери? Боже, сколько их у него?! Они, будто семена экзотических цветков, разбросаны и благополучно произрастают по всему белу свету и… это обстоятельство опять-таки не в его пользу. Хотя, как посмотреть — плодовитость в творчестве не помешала ему стать плодовитым в жизни. Наоборот! Одно постоянно дополняло другое. И вот, очередное, которое уже по счету, обретение отцовства…
Вошел невозмутимый Вездесущинский:
— Те две базарные бабы, особенно мать Полины, после разговора с нашим начальством дали честное благородное слово больше сюда носа не казать и, вообще, уважаемый Генрих Иванович и вы, Дмитрий, можете быть совершенно спокойны — наглые хамки никогда не встанут на вашем пути. Занимайтесь своими делами, господа. Еще раз тысяча извинений!
Вездесущинский жеманно раскланялся и вышел.
— Все в порядке, — сказала Катя. — Через пару дней повязки снимем. Выздоравливайте!
— Спасибо вам, — поблагодарил больной. — Если встретите Полину… попросите ко мне зайти. Буду очень признателен.
— Постараюсь, — ответила медсестра.
Оставшись наедине со Швайковским, Филдс спросил:
— Ты как?
— Как видишь… Пока еще не тронулся умом от всей этой душераздирающей кутерьмы.
— Значит, Полина твоя дочь… — сам себе сказал Филдс. — Дашь им денег?
Швайковский, помолчав, встрепенулся:
— Психотерапевт просил меня ознакомиться с твоей рукописью. Черт знает что! И ты навострился в писатели?!
— Вроде бы…
— Станешь печататься как «Николадзе-Нидворадзе»?
— Еще не решил.
— Честно скажу, уже при первом нашем знакомстве я понял, что ты подсадной.
— Вот как?
— И подыгрывал тебе насколько возможно.
— А когда в Штатах встретился с президентом — тоже подыгрывал?
Швайковский, натужно захохотав, взял с тумбочки рукопись книги и быстро стал просматривать страницы:
— Очень… даже очень любопытно. Собственно, сейчас этим занимается каждый второй.
— Ты о чем?
— Вот об этом, — он ткнул пальцем в рукопись. — Люди, словно с цепи сорвавшись, бросились в большую литературу. Погляди, что происходит! Бывшие менты, киношники, политики, номенклатурщики, зеки, да все, кто не попадя, вдруг обнаружили в себе Божий дар писателя! Откуда-то взялась несметная куча талантов! Где ж они раньше пропадали? И вот, этакая лавина всяческой детективной и прочей пошлятины внезапно обрушилась на голову ошарашенному читателю…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})— Постой, Швандя, — прервал его Филдс. — Вездесущинский говорил, что ты пишешь, в основном, детективы.
— А что прикажешь писать? Да, я выпекаю детективы и слезливые мелодрамы, словно блины, добросовестно смазывая их порнухой. По другому — никак! Заурядному читателю достаточно красивой лжи, а умному нужна умная ложь. Что нынче в моде? Все что угодно, только не правда! Когда она, правда, была в моде? Ни-ког-да! Она не нужна ни сытому бизнесмену, ни голодному врачу, никому. Человек боится правды как огня, он упрямо ищет добротную, занимательную, ладно скроенную ложь — лишь бы уйти, убежать от напрягов действительности, от истины, в конце концов, от самого себя. И находит эту ложь на книжном развале, по телевизору, да повсюду! Нищий умильно смакует, как плачут богатые, богач радуется, что пуля киллера летит не в него. Это наша теперешняя жизнь. Это — наш выбор. Мы сказали «да» перестройке и демократии, а взамен получили дремучий капитализм. Не все, конечно, но большинство. То большинство, которое сейчас молча жует жвачку под названием «Райское наслаждение» с привкусом обычного дерьма и принимает ее за продукт высшего качества. И не без моей помощи, заметь.
Швайковский, обнаружив, что рукав его пиджака повис, попытался хоть как-то приладить кусок оторванной материи:
— Вот… в попытках залатать собственную судьбу и проходит жизнь.
Сейчас всякий человек, достигший какого-то уровня в обществе думает о другом только в той мере, в какой тот, другой, может быть ему полезен. не больше!
Филдс медленно произнес:
— Ты очень изменился.
— А ты… размяк и подобрел, — заметил Швайковский. — С чем здесь лежишь, с инфарктом? Я уже два на ногах перенес. Что у тебя с ногами?
— Не воспринимай доброту как слабость.
— Да я в том смысле, что ты пополнел…
Друзья замолчали, оставаясь при своих мыслях.
— Кому сейчас нужны твои «Заметки диссидента»? — нарушил молчание Филдс. — А помнится, у всех на устах только и было: Швайковский, русский классик, советский диссидент! Сколько ты прожил в Штатах?
— Лет пятнадцать.
— Вот видишь… Ты кинул Россию, безбедно жил за границей и, возвратившись назад, разродился нашумевшей статьей «Как обустроить нашу лапотную?».
— Еще бы! Статья получила огромный резонанс: общество буквально всколыхнулось от совковой спячки, меня забросали письмами…
— А результат? Твои проекты давным-давно забыты, и «лапотная» обустраивается совсем по-другому, по-своему.
Швайковский приосанился, — в рваном пиджаке с гордо поднятой головой он выглядел жалким и смешным.
— Зато я сделал себе имя! — не без апломба произнес он. — Я у всех на слуху, со мной считаются. Когда захочу — поработаю, когда пожелаю — отдохну. За меня трудится мой личный авторитет! Кстати, на днях звонила наша эстрадная примадонна Анна Усачева и жаловалась, что устала от собственной популярности — это ох какая тяжелая ноша, не думай. Просила совета, как обустроить новую восьмикомнатную квартиру.
— Искренне сочувствую.
— Так-то, вот, — заключил Швайковский и, будто встрепенувшись, пробормотал: — Однако я засиделся. Ты, старина, давай, позванивай. Вижу, дела твои совсем плачевны, но ничего — прорвемся. Не впервой…
— Как твоя забубенная супруга? — спросил вдогонку Филдс.
— Давным-давно в Израиле, — уже в дверях отозвался писатель, — Нашла какого-то зубного техника, очень талантливого, раскручивает его в качестве драматурга.
Махнул на прощанье рукой и исчез…
На следующий день Дмитрий Филдин получил от полковника Сомова паспорт.
— Теперь вы гражданин великой России, — сказал Сомов и поинтересовался: — Вы католик?
— Наверное. А почему вы спрашиваете?
— Православным стать не желаете? Все-таки, россиянин…
Молчание Филдса он расценил как знак согласия:
— Ну, и отлично! Пригласим батюшку — он прямо в палате вас окрестит.
- Мой отец – нарком Берия - Серго Берия - Биографии и Мемуары
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Как грустно - Алекс Норк - Полицейский детектив
- Принц болен свинкой - Ричард Коннель - Мистика
- Шаманский Лес - Владимир Серкин - Религия