Персидские юмористические и сатирические рассказы - Голамхосейн Саэди
- Дата:18.07.2024
- Категория: Юмор / Юмористическая проза
- Название: Персидские юмористические и сатирические рассказы
- Автор: Голамхосейн Саэди
- Просмотров:3
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Это неважно. Мы, более грамотные, почитаем, потом перескажем ему содержание…
Едва войдя, четвёрка направилась к столу с выпивкой. Мужчины налили себе виски, а женщинам — виски с пепси-колой. Американка осушила залпом свою рюмку, налила ещё. Муж искоса взглянул на неё и тихо произнёс по-английски:
— Опять напьёшься, опять тебе будет плохо.
— Кто, я?! — со смехом переспросила она. И, улыбаясь, добавила: — Неважно.
В гостиную вошёл хозяин, и его встретили взрывом смеха: он был в дурацкой маске, преобразившей его. Огромная лысина, обрамленная рыжими кудряшками, круглые очки в чёрной оправе, огромный красный нос.
Сначала все мужчины по очереди стали примерять маску. Каждый становился по-своему забавным, кривлялся и смешил других. Потом пришла очередь женщин. Они в своих роскошных туалетах с короткими юбками и смелыми декольте в этой маске вызывали взрывы хохота.
И наконец маску надели на уже совсем тёпленькую американку.
Она, не взглянув на себя в зеркало, принялась пощёлкивать пальцами и покачивать бёдрами. Остальные прихлопывали в такт и хохотали.
— Дамы и господа! — тоном распорядителя обратился к гостям хозяин.— Сейчас знаменитая американская танцовщица продемонстрирует вам лучшие иранские и арабские танцы.— И поставил плёнку с «Бабакярам»[184].
Рядом с огромным дорогим стереомагнитофоном в беспорядке были разбросаны кассеты.
— Ну и плут, смотри, какую систему он отхватил! — взглянув на электронику, восхитился Визитёр.
Посол, то ли разморённый от жары, то ли чем-то или кем-то обиженный, сказал:
— Да-а, те дни, те времена приятно вспомнить. Все мы крутили Бетховена и Брамса на взятом в кредит дешёвеньком проигрывателе. Теперь у каждого система, встроенная в мебель, и мы слушаем Нушафарин и Лейлу Форухар[185]. Это называется культурный бум!
Раздалась мелодия «Бабакярам», американка сняла туфли, подняла руки, крутанула бёдрами и начала дёргаться. При этом она пела с акцентом: «Бабакярам, люблю тебя».
— Негодяйка, как здорово отплясывает,— заметил Визитёр.
— Вот, чувствуется, любит почитать!
Когда кончился «Бабакярам», поставили арабскую мелодию, и американка начала танец живота. Но арабские танцы она знала плохо и к тому же выдохлась, поэтому вернулась к столу с выпивкой, промочить горло.
— Вот эта дама исполняет арабский танец потрясающе, просто великолепно,— поднимая с кресла красивую, стройную женщину, сказал хозяин.
— Ну что же ты,— кокетливо протянула женщина,— дал бы в руки хоть какую-нибудь палку, клюку, ну что-нибудь — нельзя же так, без ничего танцевать!
Хозяин принёс зонтик в чехле. Женщина подняла его над головой как палку, с которой выступают танцовщицы, и начала танцевать, смеясь и кокетничая. Вскоре хозяин растормошил всех остальных дам. Мужчины присоединились к ним, и вот уже танцевали все.
В гостиной появилась красивая девушка, в растерянности остановилась, глядя на столпотворение. Увидев её, Доктор произнёс:
Эта ещё как сюда попала? — И подошёл к девушке: — Привет, какими судьбами?
Тёплая улыбка осветила её лицо.
— Привет. Я приехала вчера вечером.
— Очень рад тебя видеть, очень. Никогда не забуду твои ласки там, в Англии.
— А где твоя жена?
— Где-то здесь. Как всегда, подогревает других, и себя, конечно, не обижает. Ты же знаешь, она прирождённый виночерпий! Ладно, что ты будешь пить?
— Водку.
— С чем?
— С водой.
— А может, лучше с тоником или с содовой?
— С водой.
— Со льдом?
— Нет, просто с водой.
— Ну что с тобой? Совсем английской девицей стала? Доктор принёс водку с водой для девушки и с тоником для
себя.
Когда выпили, Доктор предложил ей «Уинстон».
— Я курю эти, давай ты тоже,— ответила девушка, доставая из сумочки «Рутмен».
— Я же говорил — ты совсем англичанкой стала. Где же ты теперь работаешь?
— В Нефтяной компании.
— Ты же работала в какой-то английской фирме.
— Я ушла — англичане вообще жадные, а со всякими там трудностями в их экономике стали совсем скрягами. Работать с иранцами хоть и сложнее, порой просто невыносимо, сам знаешь, но зато они платят прилично, по-настоящему щедро, и отпуск большой.
подошёл хозяин:
— Привет, как дела? ещё не завлекла в свои сети муженька?
— Нет, дорогой. Какой там муж!
— Не огорчайся, потерпи. В конце концов я сам тебя сцапаю.
— Ты что, собака, чтобы цапать? — вмешался Доктор.
Все трое засмеялись, и хозяин показал девушке то, что держал в руках. На вид это была обычная коробка с колодой карт, а сверху приклеена карта с изображением голой женщины.
— Видишь? Это порнографические карты. Здесь у меня образец. В магазине ещё интереснее, приходи посмотреть. — И он подал коробку девушке.
Та невольно потянулась, чтобы вытащить карту, но вдруг вздрогнула и отдёрнула руку.
— Ой! Да накажет тебя бог, меня током ударило,— воскликнула она.
Хозяин зашёлся от хохота. Остальные, заметившие эту сцену, тоже рассмеялись. Хозяин подмигнул:
— Молчок, никому не говорите,— и отправился дальше. Спустя некоторое время раздался женский визг, и очередная
жертва погналась за хозяином.
Теперь уже все танцевали: женщины, мужчины, пожилые, молодые и дети. Дети вертелись под ногами.
Одну за другой ставили иранские и иностранные мелодии. Начинали с быстрых ритмов, но постепенно мелодии становились все более томными. Наконец погасили свет, перешли только на медленные танго.
В перерыве между танцами к Доктору подошла жена:
— Красивую партнёршу отхватил!
— А что? Ты же знаешь, я поклоняюсь красоте.
— К тому же старательно ухаживаешь за ней.
— Тебе что, завидно?
— Нет, но хотя бы ради приличия разок станцевал бы со мной.
— Да я же вижу, что ты очарована этим американским верзилой, не хотел отвлекать тебя.
— Теперь завидуешь ты?
— Нет, но когда твоя жена все время находится в объятиях какого-то одного мужчины, это невольно привлекает внимание.
— А ты бы хотел, чтобы я сидела и любовалась тобой и твоей красоткой?
— Ханум-джан, нельзя ли семейную сцену оставить для дома? Умоляю тебя, хотя бы на сегодняшний вечер оставь меня в покое. Буду тебе премного благодарен.
Жена с нескрываемой ненавистью посмотрела на мужа, он повернулся к ней спиной и направился к друзьям.
Старые приятели, которых осталось не более семи-восьми, продолжали разговаривать, шутить, острить.
— Кстати, как с твоей поездкой?
— Да вот жду, когда все будет решено окончательно, командировка оформлена, тогда все, что имею и не имею, продам, возьму жену и детей и умотаю из этой дыры. А через два года, если это не вызовет никаких хлопот и трудностей, попрошу на один-два года отпуск за свой счёт. За это время я уже хорошо освоюсь там, займусь каким-нибудь делом. Если увижу, что оно выгодно и можно продолжать, попрошусь на пенсию. Если же нет, если мне станет ясно, что там я ни на что не годен, а эта проклятая душа все ещё тянется к выхлопным газам, сангяку[186], казанам с абгуштом, к виноградной водке, вернусь в эту дыру и начну все снова-здорово. Ну а как твои дела?
— А нас, Аллах свидетель, в покое не оставляют. Пенсию не дают. Иначе я бы подумывал о том же, о чем и ты. Сейчас собираюсь взять отпуск на сколько возможно. Что ни говори, на безрыбье— и рак рыба.
— Странно, все убегают. На кого ни посмотришь — или уезжает, или собирается уехать.
— Другого выхода нет. В этой дыре, как ты говоришь, жить невозможно. Здесь не достанешь ни мяса, ни курицы, ни яиц, ни картошки, ни муки, ни пустынных улиц, где можно спокойно водить машину, ни свободного места для парковки. В такой ситуации нельзя не уезжать.
— Это называется «утечка мозгов»!
— Нет, дорогой, это называется «утечка животов».
— О! Господин Учитель заговорил!
— Ну что ты, старик, он ещё не заговорил, только вставил своё замечание, все ещё впереди!
— Этот наш господин Учитель себе на уме: молчит-молчит, а как раскроет рот, то и Шемр не годится ему в стременные.
— Дело в том, что до сих пор он пережёвывал пищу, поэтому молчал.
— Он похож на профессионального танцора: сначала хорошо себя подготовит, а потом исполняет программу.
Тот, кого в шутку именовали господином Учителем, с момента прихода не отходил от стола с напитками. Во времена их молодости, когда приятели ещё учились в институтах, он закончил педагогическое училище и стал преподавать. Он уверял, что ему нравится такая живая работа, говорил, что кабинеты и канцелярии ему ненавистны. Возможно, немалую роль в выборе профессии сыграло тяжёлое материальное положение его семьи. Во всяком случае, пятнадцать лет учительствовал он с удовольствием. За эти годы стал более обеспеченным, чем его друзья, и очень много времени посвящал изучению литературы. Когда Учитель женился и обзавёлся детьми, материальное положение его снова ухудшилось, он вынужден был давать по сорок уроков в неделю. В новогодние и летние каникулы он принимал переэкзаменовки, занимался с отстающими, в подготовительных классах с абитуриентами.
- Этика пыли - Джон Рёскин - Образовательная литература
- Собрание сочинений в 14 томах. Том 5 - Джек Лондон - Классическая проза
- Чокнутый понарошку. Юмористические рассказы - Алексей Зубов - Прочий юмор
- Рассказы, очерки, фельетоны (1924—1932) - Евгений Петров - Классическая проза
- Английский сад. Книга 1. Виктор. - Савански Анна - Современные любовные романы