Древние славяне - Автор неизвестен
- Дата:23.07.2024
- Категория: Старинная литература / Мифы. Легенды. Эпос
- Название: Древние славяне
- Автор: Автор неизвестен
- Просмотров:1
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Встречает Илья по дороге калику перехожую, говорит ему:
— Здравствуй, старчище–Иванище, откуда бредешь, куда путь держишь?
— Иду я, брат Илюшенька, ко святым местам, во святой град Иерусалим во Иордан–реке искупаться, ко гробу Христову приложиться, а был я только что в Царь–граде славном.
— Все ли в Царь–граде по–прежнему, по–бывалому, — спрашивает Илья, — так же ли в церквах Божьих звонят, такую ли же милостыню дают нищей братии — каликам перехожим?
— Нет, Илюшенька, пришли для Царь–града плохие времена; все в нем не по–прежнему; по–новому, да не по–хорошему. Завладел Царь–градом Идолище поганое; нет от него самому царю никакой воли, никому ни милостыни, ни пощады; святые образа из церквей повыносили, саблями порубили; не слыхать звону колокольного.
Рассердился Илья на калику:
— Как же ты, старчище–Иванище, за церкви Божии не заступился, с Идолищем в бой не вышел! Силы у тебя вдвое больше, чем у меня самого, а трусости хоть отбав–ляй. Ну–ка, давай мне скорей твое платье каличье, шапку земли греческой да палицу в девяносто пуд. Пойду я с Идолищем переведаюсь, а ты сиди тут, коня моего стереги, пока не вернусь.
Не смеет калика ослушаться Ильи; поменялись они платьем.
Пошел Илья в Царь–град; каждый шаг по версте делает, земля под ним содрогается.
Говорят татары в Царь–граде:
— Что это за мужик–невежа сюда явился? Шумит, стучит без толку; наш Идолище, даром что в две сажени ростом, а шуму такого не делает.
Подошел Илья к окну царских палат белокаменных, кричит громким голосом:
— Великий царь Константин Боголюбович, подай мне, ради Христа, золотой милостыньки, пора мне уж перестать странствовать, да о душе подумать.
Пошатнулся терем от Ильева возгласа, хрустальные окна поразбивалися, сердце у татар в груди замерло.
Узнал гостя царь Константин Боголюбович, обрадовался, а Идолище говорит:
— Позови–ка, царь, этого калику сюда в палаты, посади за стол белодубовый, хочу я поговорить с ним; накормим его досыта, напоим допьяна.
Посадили Илью за царский стол; сел с ним рядом Идолище поганое, стал его выспрашивать:
— Скажи мне, калика перехожая, видал ли ты на Руси богатыря Илью Муромца, каков он из себя?
— Как мне не знать Ильи; мы с ним братья крестовые; ростом он с меня и лицом на меня похож.
Усмехнулся Идолище:
— Невелик же ваш богатырь! А по многу ли Илья хлеба ест, зелена вина пьет?
— Ест Илья по три калачика крупичатых, зелена вина пьет на три пятачка медных.
— Плох же ваш богатырь, — говорит Идолище, — такого богатыря я на ладонь посажу, а другой прикрою — так из него и дух вон выйдет; дуну на него, и унесет его ветер в чистое поле. Вот я — так по три хлеба сразу ем; по три ведра зелена вина пью; щей целой бочки едва на обед мне хватает.
— Нашел чем хвастать! — отвечает Илья. — Вот у нашего батюшки была корова жирная; много она пила, ела, оттого и лопнула, как бы с тобой того же не случилось.
Не понравились татарину эти речи; схватил он нож острый, да как пустит им в Илью; Илья сам отклонился, нож правой рукой отмахнул — попал нож в дубовую дверь; упала дверь с петель, придавила двенадцать татар, что стояли за нею; кого убило, кого ранило; стонут раненые, клянут свое Идолище.
Тут Илья не стал долго раздумывать, хватил Идолище клюкой по голове раз, другой; свалился Идолище на пол, кричит не своим голосом.
Взял его Илья за ноги, стал им помахивать, побивать им татар неверных, сам приговаривает:
— Это оружье по мне: крепок татарин, не рвется, не разбивается.
Перебил Илья в три часа всю силу татарскую; благодарит его царь Константин Боголюбович, не знает с радости, как Илью принять, чем употчевать! Просит его навсегдаф в Царь–граде жить остаться.
— Будешь ты у нас, Илья Иванович, воеводою!
Говорит Илья:
— Добрый царь Константин Боголюбович! Служил я тебе всего три часа, а заслужил слово ласковое и хлеб–соль обильную — на том тебе великое спасибо. Жаль мне с тобой расставаться, да нельзя бросить своего товарища, поджидает он меня на дороге.
Отпустил Илью Константин Боголюбович, насыпал ему на дорогу целую миску красного золота, а вторую — чистого серебра, а третью — скатного жемчуга.
Взял Илья с радостью эти подарки, говорит:
— Это я все заработал!
Распрощался Илья с царем, поехал на поле, где поджидал его старчище–Иванище; видит Илья — сидит калика еле жив; не мог с конем богатырским справиться; мыкал, мыкал бурушка калику перехожую, совсем измучил.
Переменился Илья с каликой платьем, надел опять свои доспехи богатырские, назад в Киев поехал, говорит Иванищу на прощанье:
— Смотри, вперед не трусь! Не выдавай христиан поганым татарам, выручай из беды несчастных — на то тебе и силу Бог дал великую!
ССОРА ИЛЬИ С КНЯЗЕМ ВЛАДИМИРОМ
Пришел Илья на пир к князю Владимиру; входит богатырь в гридню княжескую, осеняет себя святым крестом, отдает поклоны по обычаю.
Не узнал князь своего могучего богатыря, который столько для него потрудился, не одну тысячу врагов княжеских положил на месте. И говорит Владимир Илье:
— Не припомню тебя, добрый молодец, не знаю, как твое имя–отчество; садись с нами за стол; вот там в конце есть для тебя маленькое местечко; другие–то места получше все перезабраны князьями–боярами, дьяками думными, могучими богатырями да удалыми богатыршами.
Не понравились старому богатырю эти речи.
— Сам ты, князь, ешь, пьешь с воронами, а меня сажаешь с воронятами, где пониже да похуже. Я на это не согласен!
Разгневался князь, словно лев, потемнел, как ночь осенняя.
— Где это видано, чтобы кто–нибудь смел сравнивать нас всех с воронами да с воронятами! Встаньте–ка, богатыри могучие, возьмите этого человека под одну руку трое, да под другую трое, ведите его на широкий двор, отрубите ему буйную голову.
Размахнулся Илья правой рукой, стряхнул с себя троих богатырей; без памяти все на землю попадали; размахнулся левой — легли рядом и остальные трое.
Послал Владимир еще шесть, да шесть богатырей; всех смахнул с себя Илья — лежат на земле — не шелохнутся. Вынул тут Илья тугой свой лук, пустил стрелу каленую, приговаривает:
— Ты лети, стрела, к окошкам княжеским, отбей над окошками золотые маковки.
Набрал Илья золотых маковок целую груду, продал их, наменял денег видимо–невидимо; пошел по улицам киевским, собрал к себе всех бродяг, всю нищую братию; напоил их, накормил; зелена вина для них приказал выкатить целые бочки. Гуляет нищая братия, погуливает; за Илью Бога молит, неладные шутки по Киеву пошучивает.
Говорит Добрыня Владимиру Солнышку:
— Не знаешь ты, князь, не ведаешь, какого богатыря могучего ты обидел: ведь это сам Илья Муромец; видишь на широком дворе стоит его конь богатырский, ни к чему не привязан, а у стремени Соловей Разбойник прикован. Пошли скорее посла к Илье, чтобы позвал его назад на пир твой великокняжеский.
Стал тут Владимир раздумывать, кого бы послать ему за Ильей: послать смелого Алешу Поповича — не сумеет Алеша упросить Илью Муромца прийти на пир; послать Чурилу Пленковича — он по дороге где–нибудь заболтается. А надо посла разумного да вежливого; говорит Владимир Добрыне:
— Пойди, Добрынюшка, за Ильею; он тебя всех лучше послушает; ведь вы с ним братья названые.
Пошел Добрыня, а сам думает:
«Может быть, на смерть иду!»
Нашел Илью Добрыня посреди нищей братии; сидят все рядышком за столами белодубовыми, и пир у них идет великий.
Зашел Добрыня сзади Ильи, взял его за плечи могучие, да и говорит:
— Братец мой крестовый, уйми ты свое сердце горячее; послал меня к тебе ласковый князь Владимир; сам знаешь, посла не казнят, не бьют. Просит тебя Владимир не гневаться, вернуться на почетный пир.
Отвечает Илья:
— Хорошо ты сделал, Добрыня, что зашел сзади меня, а то бы и тебе несдобровать. Хорошо, я вернусь на пир; только пусть Владимир пригласит вместе со мной и мою младшую братию, всех нищих–убогих; пусть велит открыть по всему Киеву погреба глубокие на три дня, чтобы всякий, кто хочет, приходил пить зелена вина безданно, беспошлинно, да славил бы старого казака, Илью Муромца.
Велел Владимир открыть погреба и лавки, поить, кормить народ целых три дня. Вернулся тогда Илья в палаты княжеские; сам князь Владимир Солнышко встал ему навстречу, взял его за белые руки, поцеловал в уста, стал усаживать на лучшее место.
Не сел Илья на большее место: остался сидеть посреди нищей братии; и пошел тут пир на весь мир; сидят они, веселятся, ласковые речи поговаривают, гусляры поют им песни звонкие про славную старинушку.
- Предания о самураях - Джеймс Бенневиль - Исторические приключения
- Война во времени - Александр Пересвет - Научная Фантастика
- Мифы и легенды народов мира. Том 10. Восточная и Центральная Азия - Татьяна Редько-Добровольская - Мифы. Легенды. Эпос
- Волшебный быт - Светлана Баранова - Прочее домоводство
- Древний рим — история и повседневность - Георгий Кнабе - История