Герои Древней Руси - Леонид Львович Яхнин
- Дата:25.10.2024
- Категория: Старинная литература / Мифы. Легенды. Эпос
- Название: Герои Древней Руси
- Автор: Леонид Львович Яхнин
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вдруг почувствовал силу Илья в руках и ногах, встал и отворил ворота. А калики перехожие налили ему чару медвяного питья, и разгорелась в его сердце, во всём теле сила богатырская.
Калики перехожие и говорят:
– Будешь ты, Илья, великим богатырём. Купи себе жеребёночка, поставь его в сруб на три месяца, корми пшеном белояровым*. Пройдёт три месяца, тогда три ночи поводи своего жеребчика по саду, в трёх росах искупай. Потом подведи к тыну высокому. Как сумеет он перескочить через тын в ту и другую сторону, поезжай на нём, куда хочешь. Будет конь носить тебя, спина у него не провиснет, ноги не подогнутся.
С тем и ушли, как пропали. А Илья отправился в поле корчевать дубья-колодья. Всё повырубил, повыкорчевал и в глубокую реку пустил. Вот уж удивлялись отец с матерью:
– Что это за чудо такое?
Стали они Илью расспрашивать, как он выздоровел. Сын им всё и поведал. Купил себе Илья жеребёночка самого немудрого – бурого, косматого. Кормил его пшеном белояровым, поил свежей ключевой водой и всё делал, как повелели старцы-калики. А как вырос жеребёночек в коня могучего, накинул на него уздечку Илья Муромец, оседлал и попрощался с отцом-матерью.
Поскакал его конь. Бежит, как сокол летит, реки и озера в один прыжок перемахивает, хвостом поля подметает.
Ездил Илья Муромец по городам и весям, а весть о нём впереди бежала. Много подвигов он совершил во славу земли Русской и силы своей богатырской.
Подъехал к городу Чернигову и спрашивает:
– А укажите мне, добрые жители черниговские, дорожку прямоезжую.
Те ему в ответ:
– Прямоезжая дорожка деревьями завалена, заросла она, замуравела густой травой. Давно уже пеший по ней не хаживал, на добром коне никто не езживал. Там у грязи чёрной, у березы кривой, у самой речки Смородинки свил себе гнёздо на двенадцати дубах Соловей-разбойник. Свищет он по-змеиному, рычит по-звериному. От крика его трава-мурава завивается, цветы лазоревые осыпаются, тёмные леса к земле преклоняются, а люди замертво валятся.
Но есть дорога окольная. Прямоезжей – пятьсот вёрст, а окольной – тысяча.
Усмехнулся Илья Муромец и отправился дорогой прямоезжей. Добрый конь его горы перескакивает, с холма на холм перелётывает, мелкие речки и озёра одним махом берёт. Скачет выше дерева стоячего, чуть пониже облака ходячего. Под копытами его колодцы открываются, водой наливаются. Подъехал он к речке Смородинке, а Соловей-разбойник как засвищет, как зашипит по-змеиному, заревёт по-звериному! Добрый конь Ильи Муромца стал спотыкаться да пятиться.
Прикрикнул на него богатырь Илья Муромец:
– Что о корни спотыкаешься, о валежины запинаешься? Не слыхал разве посвисту змеиного, покрику звериного?
Поднял богатырь свой тугой лук, натянул шёлковую тетиву, наложил калёную стрелу и пустил её в Соловья-разбойника. Полетела стрела быстрее птицы поднебесной и попала Соловью-разбойнику в правый глаз, а вылетела в левое ухо. Рухнул с дуба, будто соломенный сноп, Соловей-разбойник.
Илья-богатырь взял его за космы жёлтые, привязал к левому стремени булатному. Левой рукой коня ведёт, правой дубы рвёт, мосты через реки мостит и приговаривает:
– Сидел ты, птица-разбойник, на гнёздышке, на двенадцати дубах, сидел ровно тридцать лет да не встречал, не видел ещё такого молодца.
Соловей искоса на Илью поглядывает, помалкивает и думает себе: «Попал я в крепкие руки, теперь не вывернуться, не уйти мне».
Подъехал Илья Муромец к усадьбе Соловья-разбойника. А у того двор на семь вёрст раскинулся, дом стоит на семи столбах. Вокруг булатный тын. Посреди гостевой двор и три златоверхих терема, крыльцо в крыльцо, конёк в конёк*. Насажены сады зелёные, цветут цветы лазоревые.
Из окошек, резными ставенками и узорчатыми косяками украшенных, выглядывают три дочери Соловья-разбойника.
Старшая кричит:
– Едет наш батюшка чистым полем да везёт мужичище-деревенщину!
Поглядела другая дочь:
– Едет наш батюшка на добром коне, а к правому стремени мужичище-деревенщина приторочен!
А третья, самая младшая, разглядела:
– Едет мужичище-деревенщина на добром коне. У булатного стремени наш батюшка прикованный!
Выскочила она на широкий двор, схватила подпорку подворотную чугунную в девяносто пудов, размахнулась, хотела ударить, да Илья Муромец увернулся увёрткой богатырской и так пнул её, что улетела дочь Соловья-разбойника под тын булатный.
Там и затихла.
Выскочили на порог её сестры, стали сулить Илье за отца казну несчётную. Обещали ему дойных коров, золотых бычков, чистого серебра и мелкого скатного жемчуга столько, сколько может он увезти на добром коне, унести на плечах богатырских. Но не отдал он им злого их батюшку Соловья-разбойника.
– Хватит ему, – говорит, – на дубу сидеть да посвистывать, да порыкивать, добрым людям загораживать дорогу прямоезжую.
Купавна и змей
Родом Добрыня Никитич был из славного города Рязани. Смолоду он пел-играл на гуслях яровчатых* и стрелу в цель посылал без промаха, хоть была бы та цель сокрыта чёрной тучей. Как взрастила его матушка до полного возраста, наставляла она сына своего:
– Не езди на гору Сорочинскую, не топчи там малых змеёнышей. А тем паче не купайся в Пучай-реке. Та река свирепая, сердитая, змеем обжитая. Из первой струйки огонь сечёт, из другой искры сыплются, из третьей дым столбом валит.
Но прослышал молодой Добрыня Никитич, что сокрыт за горами Сорочинскими полон русский. Не слушал он матушки, ездил на гору Сорочинскую, топтал малых змеёнышей. А потом и в Пучай-реке захотел искупаться. Не успел войти он в быструю воду, как издалека-издалече не гром гремит, а Змей Горыныч летит. О трёх головах, о двенадцати хвостах.
Взревел Змей Горыныч:
– Ах ты, молодой Добрыня Никитич, захочу целиком тебя проглочу, захочу хвостом замету, а захочу и в полон снесу!
– Не хвались, Змей проклятый! – отвечал богатырь. – Не в твоих ещё лапах Добрыня!
Нырнул он ко дну Пучай-реки и выплыл на другом берегу. Но нету у него ни копья острого, ни меча булатного*. На том берегу остались. А Змей сыплет на Добрыню искрами, жжёт пламенем, душит дымом. Огляделся Добрыня Никитич и увидел высокий курган*. Своротил он шапку кургана, поднял над головой ком тридцати пудов весу и ударил Змея разом по всем трём головам.
Пал Змей Горыныч на сыру землю в ковыль-траву.
Вскочил на него Добрыня, хочет свернуть все три головы. Тут Змеище и взмолился:
– Не губи, Добрыня Никитич, даю клятву великую не летать на Русь, не жечь города, не брать полону русского.
Поверил богатырь лукавому слову змеиному, отпустил Змея Горыныча. Поднялся тот вверх и скрылся за облаком. Но полетел
- Илья Муромец в ссоре с Владимиром - Славянский эпос - Древнерусская литература
- Высоко-высоко… - Яна Жемойтелите - Русская современная проза
- Х-ассенизаторы. Огонь по тарелкам! - Алексей Лютый - Юмористическая фантастика
- Конь и две козы - Разипурам Нарайан - Классическая проза
- Суворов. Чудо-богатырь - П. Васильев - Историческая проза