Жизнь Маркоса де Обрегон - Висенте Эспинель
- Дата:21.10.2024
- Категория: Старинная литература / Европейская старинная литература
- Название: Жизнь Маркоса де Обрегон
- Автор: Висенте Эспинель
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Своим товарищам я сказал:
– Друзья, вы очень дурно обошлись с коррехидором.
– Почему? – спросили они. – Разве он наш судья?
– Потому, – ответил я, – что с лицами, облеченными высшим званием, мы обязаны обходиться почтительно и учтиво, будут они или не будут нашим начальством; и не только с такими лицами, но и со всеми более могущественными или по должности, или по знатности, или по богатству, потому что, будучи с ними вежливыми и скромными, мы известным образом уравниваем их с нами, а поступая иначе, мы становимся врагами тех, кто может вполне безопасно оскорблять нас. Бог сотворил мир с этими степенями превосходства, потому что на небе существуют некоторые ангелы, стоящие выше других, а в мире люди подражают этим самым степеням, так что мы, низшие, должны повиноваться высшим. И так как мы не способны познать самих себя, то будем способны познавать тех, кто больше нас имеет силы, значения, богатства. Эта почтительность и вежливость необходимы, чтобы сохранить спокойствие и обеспечить жизнь. Очень большое заблуждение – желать мериться нашими силами с силами могущественных, тягаться при стесненности нашего положения с теми, с кем более достоверна потеря, чем выигрыш. Почтительность с могущественными является основой спокойствия, а гордость – это уничтожение нашего покоя, ибо в конце концов они могут в стране делать все, что хотят.
В такой жизни провел я три или четыре года, пока мне не было предоставлено место в коллегии Сан-Пелайо,[162] где в то время были сеньор дон Хуан де Льянос де Вальдес, – который сейчас, когда это пишется, состоит в Верховном совете инквизиции,[163] – вместе со своими братьями, столь же выдающимися учеными, как и кабальеро, и сеньор Вихиль де Киньонес, который в силу добродетели и заслуг состоит теперь епископом Вальядолида.[164] Там каждую субботу у нас бывали конклюзии,[165] и я мог бы преуспевать, если бы нужда моих родителей и мое желание служить им не вызвали меня домой, так как они писали мне, чтобы я приехал получить наследство, которым хотел одарить меня один родственник, или занять место капеллана.[166]
Глава XIII
Я вышел из Саламанки без денег, какие были необходимы, чтобы перестать быть пешеходом, и так как я был принужден быть им, то, вспоминая о малой населенности Сьерра-Морены после Инохосы,[167] где на пятнадцать лиг не бывало поселка, и чтобы не упустить случая посмотреть Мадрид и Толедо, я отправился по придуманному мной плану; я прошел через Толедо и Сьюдад-Реаль,[168] где одна очень добродетельная и знатная монахиня, по имени донья Ана Каррильо, позаботилась о моем пребывании там и помогла на дорогу. По выходе из Сьюдад-Реаля я встретился с юношей очень приятной наружности, который казался чужестранцем; мы пошли вместе до Альмодовар-дель-Кампо[169] и по дороге столкнулись с двумя учтивыми мужчинами, у которых был на двоих один очень хороший мул, на котором они по очереди, через некоторое время, сменяли друг друга. Мы завязали с ними беседу, и казалось, что они были склонны не оставлять нас позади себя. Из их поведения я вывел заключение, что они имели сведения о двух купцах, направлявшихся с порядочными деньгами на ярмарку в Ронду, – чему я порадовался, потому что мое путешествие было туда же. Но мне не понравилось поведение этих людей, и я с большим вниманием следил за их руками и губами. Мы вошли в один и тот же постоялый двор, и так как я подметил хитрость и был настороже, то они не могли произнести ни одного слова, какое я, притворившись спящим, пропустил бы. Один из них только и делал, что входил и выходил с постоялого двора, пока не нашел другого постоялого двора, где остановились купцы.
На рассвете один из них взял верховую лошадь и отправился вперед, надев для известной цели очень красивое кольцо, – ибо они не могли составить плана так, чтобы я его не слыхал. Этот передовой отправился в качестве слуги, а другой остался как сеньор. Очень рано утром он приготовил своего мула и очень беспокойно ожидал, чтобы проехали купцы; когда они проезжали, он вышел им навстречу и с большой учтивостью спросил их, куда они направляются, а когда они ему ответили, что едут на ярмарку в Ронду, он стал выказывать свою необычайную радость, говоря:
– Мне больше посчастливилось, чем я думал, встретившись с таким знатным обществом; потому что я направляюсь на ту же самую ярмарку, чтобы купить небольшое стадо в двести или триста коров, и так как я не ездил этой дорогой, по крайней мере дальше от Новых Вент,[170] я ехал с некоторым беспокойством из-за тысячи опасностей, каким обычно подвергаются те, кто имеет при себе деньжата, а встретившись с вашими милостями, я поеду очень успокоенный, как из-за приятного общества, так и потому, что ваши милости дадут мне хороший совет на ярмарке, так как вы больше меня понимаете в том, что я собираюсь покупать.
Они обещали ему помочь и оказать содействие на ярмарке, так как в городе их хорошо знали.
Эти два негодяя, шедшие по следам купцов, – как я узнал потом, – принадлежали к разряду шулеров, которые среди них называются донильеро.[171] Они, смеясь, ехали по дороге, потому что мошенник был большим болтуном и рассказывал им сказки, которыми развлекал их с большим искусством и остроумием. Я, чтобы не потерять их из вида, пока не узнаю, чем это кончится, шел насколько мог быстрее, хватаясь время от времени за стремя или за гриву мула, так как я сказал, что иду на ярмарку в Ронду и сам уроженец этого города, и поэтому купцы меня ободряли и по временам поджидали. Доехав до одной венты, которая половину года бывала покинутой и находилась на склоне холма по правую руку от дороги, по которой мы поднимались, шулер вынул из кармана какое-то миндальное печенье, которое благодаря большому количеству пряностей на расстоянии мушкетного выстрела вызывает жажду, и дал по одному каждому купцу, и так как это был май месяц, то, когда они поравнялись с полуразрушенной и безлюдной вентой, они уже умирали от жажды, и мошенник сказал:
– Там внутри есть очень холодный родничок, войдем, чтобы залить это печенье; а если вашим милостям угодно, то здесь у меня бурдюк с очень хорошим вином из Сьюдад-Реаля, которым мы можем удовлетворить позывы жажды.
Они спешились, и шулер первым вошел в венту, подошел к роднику и, сопровождаемый купцами, наклонился пить и воскликнул с величайшим изумлением:
– Ах! что это такое я здесь нашел? – и поднял кольцо, которое разбойник, его товарищ, оставил в роднике.
– О, какое красивое кольцо! – сказали купцы. – Несомненно, какой-нибудь кабальеро снял его, чтобы вымыть руки, и забыл его здесь; каждый обрадовался бы такой находке.
– Все трое, – сказал негодяй шулер, – мы нашли его, и оно должно принадлежать всем троим.
– Но что же мы сделаем с ним? – сказал один из купцов.
– По приезде в венту мы разыграем его в кинола,[172] – сказал мошенник, – и кому Бог его даст, тому святой Петр благословит его.
– Правильно говорит ваша милость, – сказали купцы, – и, честное слово, если его выиграет кто-нибудь из нас двоих, он сможет хорошо им воспользоваться.
Действительно, колечко было очень завидное, потому что кругом на нем было двенадцать алмазов, хотя маленьких, но очень чистых, а посередине, на месте камня, рубин в форме сердца, который понравился бы каждому, и все было сделано с необычайным изяществом. Все отправились с большим желанием заполучить кольцо, причем всю дорогу купцы говорили о беспечности того, кто его потерял, а негодяй говорил о беспокойстве того, кто его оставил, и делал при этом с кольцом тысячу шалостей, чтобы еще сильнее возбудить в них алчность.
Достигли Новых Вент и, не останавливаясь в первой, доехали до второй, потому что она была ближе к перевалу. Спешились, и негодяй достал бурдюк старого вина из Сьюдад-Реаля, которому было больше лет, чем листов у Калепино,[173] и они выпили его с большим удовольствием. Поспешно закусив, из-за алчности, какую в каждом вызывало не дававшее им покоя кольцо, еще с куском во рту, они спросили у хозяина, нет ли у него карт, чтобы разыграть его. Он сказал, что нет, а разбойник, товарищ первого, притворившись дурачком, сказал:
– У меня здесь есть не знаю сколько колод, которые мне поручили привезти в моем селении, и из-за многих споров, какие там возникают благодаря им, я их везу не очень охотно. Я вам их дам, если ваши милости заплатят мне за них.
– Покажите их, – сказал шулер, – эти сеньоры и я – мы вам заплатим за них очень хорошо.
Тот дал им колоду, сделанную по их способу; а так как влага из Сьюдад-Реаля так тяжело ложится на сердце и испаряется в мозг, они обрадовались и с большим удовольствием раскинули игру на четыре кинола. Шулер дал каждому из них взять по три, не взяв ни одной для себя, и в двух прикупных, которые он бросил, одну со своей руки, другую с руки соседа, он сделал четыре и схватил кольцо, громко крича от радости.
Они рассердились на это и сказали:
– Сыграем на деньги.
- Антирак груди - Джейн Плант - Научная Фантастика
- Оковы - Валентин Маэстро - Русская современная проза
- Опасные добродетели - Элейн Барбьери - Исторические любовные романы
- Четвертая мировая война - Маркос - Контркультура
- Маэстро - Волкодав Юлия - Современная проза