Хроника воскрешения царей - Малик Шах-Хусайн Систани
- Дата:20.06.2024
- Категория: Старинная литература / Древневосточная литература
- Название: Хроника воскрешения царей
- Автор: Малик Шах-Хусайн Систани
- Просмотров:7
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хотя [сей раб] в те дни и ночи не бывал на маджлисах августейшего [шаха], однако с красноречивого языка [шаха] многократно слетали сочувственные слова. Поводом послужило следующее. Когда высокостепенный Мухаммад-Касим-бек, брат высокосановного, добродетельного, любимца сердец Мухаммад-Хусайна Челеби{1066}, который во [время] сумятицы в Турции попал из Тебриза в дальний Египет и Сирию и [который] длительное время жил вблизи святой гробницы в великой Мекке ([сему] бедняку довелось встретить его в Мекке), уехал из Мекки в Индию, то оказался среди приближенных великого императора. В настоящее время упомянутый государь направил [Мухаммад-Касима] из Индии к сведущему шаху для покупки драгоценностей, и тот стал приближенным государя Вселенной. Упомянутый Мухаммад-Касим только что прибыл из Индии и рассказывал о разных событиях в этой стране. Например, он поведал, что в Индии на службе императора Индии было упомянуто, что Малик Шах-Хусайн{1067} будто бы взялся покорить Синд, Кидж и Мекран. Шах — убежище веры — назначил его [исполнить] эту службу, и [тот] принял на себя обязательство доставить в Лахор за два месяца родственников сведущего шаха, если они пожелают [этого]. /521/ По этой причине император Индии высоко ценит [Малика Шах-Хусайна] и многократно спрашивает о нем. Несколько раз упомянутый государь расспрашивал о нем у Мухаммад-Касим-бека и довел до сведения приближенных двора: «Малик Шах-Хусайн воевал и с узбеками, и с Рустам-мирзой и много потрудился на благо государства и веры. Что [значит по сравнению со всем этим] завоевание Мекрана? Даст Бог, мы поручим ему высокую службу!» Много раз присутствовавшие на пиру августейшего [шаха] и поверенные в разные тайны передавали [сему рабу] радостные вести. Из-за частых путешествий, [приобретенного] опыта, продолжительности [пребывания] на чужбине, из-за бесполезности непостоянных занятий делами для [сего] раба радость и печаль, родина и чужбина, душевное спокойствие и состояние смятения смешались воедино. Рассматривая свою удовлетворенность близкой одобрению Творца, [сей раб] произносит: «Я передаю свое дело Аллаху»[144]:
Подаришь ли ты мне шапку, отрубишь ли голову,
Радоваться первому не стану, [так же как] печалиться из-за второго.
В сие благословенное время напрасно растрачены мгновения драгоценной жизни. Слова эти хотя и отдают жалобой, однако, [идя] навстречу письмам других, немного [об этом] будет написано. Сделать это лучше всего в конце этой книги.
Короче говоря, в те счастливые времена высочайший наместник в последние числа месяца ша’бан{1068}, удостоив послов Индии, Европы, России царским платьем и почетным чествованием, отпустил [их на родину]. Покровитель власти и могущества ‘Али-кули-хан, диван-биги, показал вашему покорному слуге подробный перечень подарков, подаренных Хан-и ‘Аламу: золотые монеты, разного рода ткани, славные кони, халаты, золотая перевязь сабли с вставленными драгоценными каменьями, ожерелье, [всего на сумму] пятнадцать тысяч туманов. Подарки властелину Индии, которые [шах] послал с Зайнал-беком тушмал-[баши]{1069}, составили сумму почти в двадцать /522/ тысяч туманов. [О подарках] другим послам можно соответственно догадаться, ибо их подарки были не меньше подарков [императору] Индии. Милость государя по отношению к ним огромна. Равным образом подарки и подношения их государей не поддаются счету.
1 рамазана [1029]/31 июля 1620 г. [шах] выехал на летовье, [намереваясь] побывать на р. Куранг, чтобы посмотреть, сколько сделано и сколько остается сделать для того, чтобы отвести ее воды в р. Зинде-руд. Дай Бог, чтобы сему желанию сопутствовал успех!{1070} Поскольку предложения ехать в августейшей свите не было, [сей раб], пребывая в Исфахане, имеет счастье в настоящее время держать пост [месяца] рамазан.
Когда по указанной причине [сей раб] написал правду о своих путешествиях, в его слабую голову пришла [мысль] на оставшемся листе книги изложить простыми словами свои деяния, чтобы затем в завершение обстоятельств пятнадцатого путешествия с Божьей помощью наилучшим образом описать свой жизненный путь, каким он был предначертан судьбой.
25 шавваля [1029]/23 сентября 1620 г. светлейший наместник после поездки на летовье и выяснения [состояния дел] по отведению вод р. Куранг [своим приездом] в столичный город Исфахан возбудил зависть райского сада. В том счастливом убежище в течение шести месяцев [шах] украшал собрания [своим присутствием]. [Сей] раб время от времени удостаивался чести положить сиятельному [шаху] земной поклон. За пять месяцев дважды представилось [сему рабу] счастье служить сиятельному наместнику: один раз в Мусалла Исфахана{1071} в праздник ‘Ид-и гадир{1072} и в другой раз 17 раби’ I [1030]/9 февраля 1621 г. тоже в упомянутом выше Мусалла. В эту благодатную местность приходили в те дни ученые, улемы и прочий народ, чтобы помолиться и послушать молитву, читаемую при совершении обрядов у гробницы святого. Данное обстоятельство явилось поводом для упоминания [сего раба] сиятельным [шахом]. В то счастливое время августейший наместник был занят раздачей денег должностным лицам, ученым и нуждающимся. По мере возможности [шах] сам старался расспрашивать об обстоятельствах [дел]. В государственной канцелярии постоянно сидели му’тамад ад-даула ‘Али-кули-хан, навваб И’тимад ад-даула Мирза Талиб-хан /523/ и Мирза Рафи’ ад-Дин Мухаммад, садр-и хасса-йи тарифа{1073}, занимались [выяснением] истинного положения дел народа, собирали прошения, [которые] поступали для ответа на службу светлейшему [шаху]. Часть драгоценного времени [шах] проводил в пирах и развлечениях в райском саду ‘Аббасабада, в парках и во дворцах [квартала] Хийабан, примыкающего к Дарб-и Даулат{1074}. Мост через р. Зинде-руд{1075} всегда был полон розовощеких, стройных как кипарис юношей и девушек с белоснежными лицами. Вот уже несколько месяцев как в столичном городе Исфахане происходили оживленные сборища.
8 раби’ II [1030]/1 марта 1621 г. [шах] отбыл в сторону раеподобного Мазандарана, оставив в столице августейшую канцелярию, диван-биги, садр ал-а‘зама и писцов, дабы они улаживали дела людей. В те дни [шах] много раз наилучшим образом упоминал [сего] раба, неоднократно представлял [сего] раба столпам государства, эмирам и приближенным высшего государственного совета.
Вечером накануне своего отъезда из Исфахана [шах] упомянул о предписании уладить дело [сего] раба, обратившись с речью к его благородию Мирзе Мухаммад-Ризе «Фидави», вазиру Азербайджана и собеседнику собраний в узком кругу. [Шах] дал также указания относительно этого приближенному его величества.
«Фидави», питавший большое расположение к [сему] рабу, говорил: «Проявление высочайшего внимания к Малику [Шах-Хусайну] очень и очень своевременно. Малик Шах-Хусайн...»{1076}. Эти слова в те несколько дней он повторял много раз. Именно они испортили настроение августейшего [шаха]. [Шах] стал укорять и выговаривать: «Разве Малик Джалал ад-Дин собирается выйти из повиновения, что такой-то поедет и запретит ему [это]?» — и сиятельный [наместник] разгневался.
Короче говоря, после
- Улыбка - Рэй Брэдбери - Научная Фантастика
- И грянул гром… (Том 4-й дополнительный) - Вашингтон Ирвинг - Научная Фантастика
- Цифровой журнал «Компьютерра» № 184 - Коллектив Авторов - Прочая околокомпьтерная литература
- Российский и зарубежный конституционализм конца XVIII – 1-й четверти XIX вв. Опыт сравнительно-исторического анализа. Часть 1 - Виталий Захаров - Прочая научная литература
- Хроника - Закарий Канакерци - Древневосточная литература