Мастера и шедевры. Том 2 - Игорь Долгополов
- Дата:29.07.2024
- Категория: Справочная литература / Прочая справочная литература
- Название: Мастера и шедевры. Том 2
- Автор: Игорь Долгополов
- Просмотров:2
- Комментариев:0
Аудиокнига "Мастера и шедевры. Том 2"
📚 "Мастера и шедевры. Том 2" - это продолжение захватывающего путешествия в мир литературных шедевров. В этой аудиокниге вы найдете увлекательные истории о великих мастерах пера и их неповторимых произведениях.
Главный герой книги - это сама литература, вдохновляющая, удивляющая и заставляющая задуматься. В каждой главе вы окунетесь в уникальную атмосферу произведения и познакомитесь с его автором.
🎧 Автор аудиокниги - Игорь Долгополов, талантливый рассказчик и исследователь мира литературы. Его работы покоряют сердца слушателей своей глубиной и красотой.
На сайте knigi-online.info вы можете бесплатно и без регистрации слушать лучшие аудиокниги на русском языке. Здесь собраны бестселлеры и произведения классиков, которые поразят вас своей мудростью и красотой.
Не упустите возможность окунуться в мир литературы, погрузиться в увлекательные истории и расширить свой кругозор. "Мастера и шедевры. Том 2" - это идеальный способ провести время с пользой и удовольствием!
Автор аудиокниги - Игорь Долгополов
Игорь Долгополов - талантливый писатель и исследователь литературы. Его работы отличаются глубоким анализом произведений и увлекательным стилем повествования. Игорь погружает слушателей в мир книг, раскрывая перед ними новые грани литературного искусства.
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Прочтите строки:
«Каково бы ни было достоинство моей кисти, я все-таки не могу согласиться, чтобы она служила такому делу, истины которого я не признаю».
Таково было художническое, моральное кредо Александра Иванова. Таким, полным идеальных побуждений прошел он свой нелегкий путь в искусстве.
Александр Иванов прекрасно ощущает необходимость этического, духовного воспитания широкого зрителя.
Это к народу обращены все его помыслы.
Он грезил:
«Соединить рафаэлевскую технику с идеями новой цивилизации — вот задача искусства в настоящее время».
Живописец отлично понимал, что высокое духовное содержание требует воплощения в прекрасной художественной форме, иначе значительные идеи не могут быть выражены в искусстве.
Иванова волновали вопросы современности. Только сложности эпохи не давали мастеру возможности более открыто, не в столь завуалированной форме высказывать свои идеи в картинах.
Но в письмах он не оставляет сомнения в своих приверженностях и убеждениях.
Эти строки многое разъясняют в движениях души Александра Иванова зрелого периода:
«Искусство, развитию которого я буду служить, будет вредно для предрассудков и преданий, — это заметят и скажут, что оно стремится преобразовывать жизнь… Оно действительно так.
На берегу Неаполитанского залива.
И далее:
«Если бы, например, мне даже не удалось пробить или намекнуть на высокий и новый путь, стремление к нему все-таки показало, что он существует впереди, и это уже много и даже все, что может дать в настоящую минуту живописец».
Сколько немой боли скрыто в словах «в настоящую минуту».
Невольно вспоминаются страшные гоголевские слова о том, что сейчас в России «ночь и тьма вокруг».
Недаром Иван Крамской с таким обостренным чувством изучал подробно письма Александра Иванова.
Он видел в них подлинное отражение истории своей родины, своего искусства, столь хорошо знакомой ему борьбы с рутиной императорской Академии художеств, кумиром которой был трюизм-штамп, высочайше утвержденный ряд безликих полотен на мифологические или библейские темы.
На современные сюжеты Академией был наложен строжайший запрет.
Поэтому Крамской так сильно сопереживал страданиям гениального собрата по искусству:
«Это одна из самых сильных трагедий, какие только мне удавалось прочитывать. Там есть вещи высокие!»…
Страшно звучат спокойные строки письма Иванова к брату, написанные за пять месяцев до смерти:
«… Ты рассуждал о моем положении по-твоему. Благодарю за собственный план, совсем другой. Картина (т. е. «Явление…». — И. Д.). не есть последняя станция, за которую надобно драться. Я за нее стоял крепко в свое время и выдерживал все бури, работал посреди их и сделал все, чего требовала школа. Но школа — только основание нашему делу живописному, язык, которым мы выражаемся. Нужно теперь учинить другую станцию нашего искусства — его могущество приспособить к требованиям и времени и настоящего положения России».
«Не есть последняя станция…»
Эти строки написаны кровью.
Столько пережил художник, прежде чем прийти к такому выводу. Но Иванов чувствует в себе духовные силы и мужественно говорит о том, что «нужно теперь учинить другую станцию».
Портрет Виттории Марини.
За этими почти загадочными словами стоят бессонные ночи, долгие беседы с нашими выдающимися деятелями культуры, литературы, науки, публицистики, многие тома прочитанных книг.
Вывод один — надо использовать могущество искусства и приспособить его к требованиям времени, или, как написал об Иванове Александр Бенуа:
«Пойти тем достойным народной души путем.
Мастер еще не знает ничего о своей судьбе, он полон надежд, предчувствий. Правда, здоровье его подорвано, нервы натянуты до предела, будущее его большой картины неизвестно. Но он силен духом как никогда. Он готов начать новую огромную работу. Вспоминаются его чудесные слова:
«Мне бы всего более хотелось приблизиться в пути к Леонардо да Винчи. Вы знаете, как он труден и медленен… Знаю, что многие скажут: да зачем начинать огромные картины, куда их девать? Эти вопросы со временем уничтожатся. Россия еще только процветает, художники почти еще ничего не произвели. Если я и сверстники мои не будем счастливы, то следующее за нами поколение пробьет себе непременно столбовую дорогу к славе русской…»
Он пишет Жуковскому в 1842 году:
«…Не думайте, чтобы я сколько-нибудь раскаивался, что начал… огромный труд мой. Напротив, я этим только и буду утешаться всю остальную жизнь…»
… Ничто так не поражает в истории большого искусства, как таинственная, непреходящая связь времен.
Так веками переходит из рук в руки, от поколения в поколение художников невидимая эстафета прекрасного, дающая людям все новые и новые шедевры.
Видится, как по лестнице Румянцевского музея (где тогда экспонировалась картина) неспешно поднимается коренастый бородатый мужчина с крутыми скулами, упрямым лбом и поразительно ясными, живыми глазами.
Это Василий Иванович Суриков.
По рассказам музейных старожилов, ежедневно приходил он изучать и композицию, и колорит «Явления…».
Великий сибиряк проверял себя.
Художник писал в это время «Боярыню Морозову», в которой поистине заложено ивановское начало — эпический размах, сложность психологического построения.
Влияние Александра Иванова на русскую живописную культуру неоценимо.
По существу, наше искусство станковой живописи вместе с именем Александра Андреевича Иванова показало всему миру широту и философскую глубину, высокую художественность и духовность русской национальной школы.
Возвышенные идеалы, прекрасная форма, ощущение великого будущего нашего искусства вдохнули новые силы в следующие поколения мастеров.
Следуя заветам Александра Иванова, мечтавшего об истинном ренессансе родной культуры, русские живописцы уже в XIX веке обогатили мировую цивилизацию великими творениями: Илья Репин, Василий Суриков, Николай Ге, Михаил Врубель, Валентин Серов.
В наш сложный век, когда живопись Запада деградирует, утратив великие этические принципы мировой культуры, и пропагандирует в своих формалистических творениях дисгармонию, уродство, зло, в эти дни особенно звучно слышен голос благородного, чистого, доброго творчества Александра Иванова.
Многонациональное искусство нашей Родины свято бережет, сохраняет и развивает замечательные традиции культуры и несет людям Земли красоту, правду, мир.
Планетарность гениального творчества русского художника, его суровое подвижничество живописца-первооткрывателя, прекрасные заветы, оставленные им, подвиг самоотречения, который он совершил во имя служения Родине, будут жить в веках.
Прогулка. Автопортрет с родителями
ПАВЕЛ ФЕДОТОВ
В Первом московском кадетском корпусе выпускной акт. Играет музыка. Виновник торжества — юный Павел Федотов, вышедший первым в гвардию. Мечта его родителей осуществилась.
«Отец мой был воином екатерининских времен, редко говорившим о своих походах, но видавшим много на своем веку, — рассказывает Федотов в автобиографических заметках. — Женат он был два раза: в первый раз — на пленной турчанке, во второй — на моей матери… жили мы очень бедно… Наша многочисленная родня… состояла из людей простых, не углаженных светскою жизнью..»
При выпуске Павел был отмечен в рисовании и черчении ситуационных планов ленивым.
Как же это могло случиться, что будущий художник, кстати, считавшийся в корпусе способным к живописи, отстал в рисунке?
Ответ весьма прост, хотя и несколько неожидан. Федотов правил чужие рисунки:
«Я за это получал булки, чего с своего рисунка взять было нельзя, и поэтому свой всегда был неокончен…»
Нужда встретилась художнику с первых шагов жизни и преследовала его до конца.
Кадетов учили «фортификации, экзерциции, верховой езде, закону божьему, словесности, чистой математике, танцеванию» и многому другому, в том числе и рисованию.
По уставу воспитанники должны были укреплять чувство веры и благочестия.
Дух казармы царил в корпусе.
Директор корпуса Клингер часто говорил, что русских надо менее учить, а больше бить.
Не все выдерживали муштру, многие не кончали корпуса из-за «трепетания сердца, аневризма и подобных болезней».
Эти напасти миновали Павла, и он прибыл в Петербург полным сил и энергии.
В лейб-гвардии Финляндском полку все быстро полюбили талантливого юношу за его жизнерадостность, за умение сочинять песни и прекрасно исполнять их, за доброту и, главное, за его способность к рисованию.
- Что-нибудь светлое… - Песах Амнуэль - Научная Фантастика
- Песнь молодости - Ян Мо - Историческая проза
- Магия для чайников. Новая магия 1 кн. - Тимофей Юртаев - Фэнтези
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Английский сад. Книга 1. Виктор. - Савански Анна - Современные любовные романы