Античная мифология. Энциклопедия - Кирилл Королев
- Дата:06.09.2024
- Категория: Справочная литература / Энциклопедии
- Название: Античная мифология. Энциклопедия
- Автор: Кирилл Королев
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но кроме рода Кериков еще один аттический род был приобщен к элевсинским священнодействиям, а именно к дадухии, хотя подробности тут представляются спорными; это были Ликомиды, славный род, долженствовавший со временем дать Афинам и Элладе великого Фемистокла. Их родина — аттическое село Флия — была богата храмами и алтарями; но все другие культы затмевал культ Великой богини, под которой разумели Землю — мистический культ, непосредственно родственный элевсинскому культу Великих богинь. Он и был родовым культом Ликомидов; а при его наличии их привлечение с афинской стороны к администрации элевсинского культа вполне естественно. Свидетельства источников не позволяют идти далее установления этой связи: при каких условиях Ликомид в дадухии мог заменить Керика, — этого мы сказать не можем. Но и этого установления достаточно, чтобы понять дальнейший шаг в победном шествии элевсинской религии.
В последние дни героической борьбы мессенцев со спартанцами за свою независимость прорицатель Феокл, узнав по известным приметам, что их гибель неминуема, счел за лучшее открыть божью волю также и народному вождю Аристомену. Дело в том, что у последнего имелся талисман, уничтожение которого навеки похоронило бы Мессению, между тем как его сохранение, согласно оракулу Пандионова сына Лика (родоначальника Ликомидов), было залогом ее возрождения в далеком будущем. Аристомен внял голосу прорицателя: прокравшись на вершину Итомы, родной горы мессенцев, бывшей тогда уже во власти врагов, он зарыл талисман, помолившись Зевсу и прочим богам, чтобы они сохранили доверенный им клад и не дозволили спартанцам уничтожить единственную надежду мессенцев на освобождение.
Это случилось около середины VII века. Вскоре затем последний оплот мессенцев пал; наступили для ее жителей три столетия порабощения. Но вот, около середины IV века, и звезда спартанцев померкла, к мессенцам явился освободитель в лице Эпаминонда. Была основана новая столица освобожденной страны, Мессена; а вождю, которому было поручено Эпаминондом восстановление мессенского государства — это был Эпителий, родом аргосец, — явился во сне незнакомый муж, предложивший ему отправиться на Итому и, найдя растущие рядом тис и мирт, разрыть землю между ними. Эпителий повиновался и принес Эпаминонду найденную на указанном месте старинную шкатулку; вскрыв ее, они нашли в ней записанный на оловянных дощечках устав таинств Великих богинь. Это и был талисман Аристомена.
Эта легенда пересказана со слов Павсания.
Древнейшей столицей Мессении до ее порабощения была Андания; здесь, значит, и следовало учредить возрожденные таинства, причем можно было поставить этот оскудевший городок в такие же отношения к новой столице Мессене, в каких Элевсин находился к Афинам. Само же возобновление таинств надлежало поручить сведущему человеку — конечно, из жреческой коллегии элевсинского культа. Такового нашли в лице некоего Мефапа, родом Ликомида. Это была интересная во многих отношениях личность, настоящий апостол мистических культов. Как Ликомид, он был руководителем своего родного культа Великой богини-Земли; но в то же время он был также чем-то вроде дадуха в элевсинских таинствах. Как опытный в мистических культах богослов, он был приглашен фиванцами в эпоху Эпаминонда руководить реформой культа кабиров в связи с перестройкой посвященного этим божествам загородного храма.
Несколько слов об этом культе. Основанный некогда финикийскими пловцами на острове Лемнос, он перекинулся на соседние острова и нашел со временем свой центр на Самофракии; все же во время греческой независимости эти «самофракийские мистерии» влачили довольно темное существование, и только после Александра Великого расцвели, заняв место рядом с элевсинскими и орфическими таинствами. Греция их чуждалась, очевидно, ввиду их семитического происхождения; приняли их, быть может, по той же причине Фивы, приписывающие свое основание финикийскому выходцу Кадму. Здесь еще в VI в. был основан храм кабиров, тот самый, перестройка которого в IV в. дала повод к миссии Мефапа.
Восточная неопределенность кабиров, в связи с естественной потребностью их почитателей сблизить их с религией окружающего эллинского мира, повела к отождествлению «великих богов» с теми или другими образами греческого Олимпа, причем они могли, в силу той же неопределенности, произвольно менять и свое число, и свой пол. Первоначально их было, кажется, двое: «Кабир» и его «сын» — Зевс и Дионис, значит, удобный предлог для внесения в кабирические таинства элементов дионисизма и орфизма. Под влиянием этой мистической религии чета превращается в троицу, два брата-кабира убивают третьего, причем его смерть и воскрешение или воскресение образуют священную легенду культа, параллельную легенде о смерти и воскрешении первозданного Диониса. Но в силу другой метаморфозы, первоначальная чета, приобщив к себе два женских божества, становится четверицей; в ней узнают элевсинскую троицу — Деметру, Аида, Персефону — с прибавлением к ней родоначальника Кериков, Гермеса, что указывает на специально афинское влияние. Так, собирая в себе лучи и дионисийских, и элевсинских таинств, самофракийские становятся всеобъемлющей мистической религией, готовясь этим к своей вселенской роли при наследниках основателя вселенского эллинизма — Александра Великого.
Фиванский росток этой религии и был поручен заботам элевсинского апостола, Ликомида Мефапа. Частности его деятельности уже от его современников были скрыты непроницаемой завесой; нам о них и подавно спрашивать не приходится. Но вот возвращается свету дня талисман Аристомена; порабощенные до тех пор мессенцы вместе со свободой обретают вновь и свою национальную святыню. Понятно, что об ее восстановлении заботятся те же фиванцы, которые своими победами им и свободу возвратили; понятно, что они поручают это дело тому самому апостолу элевсинской Деметры, которому они уже были обязаны упорядочением своего кабирического святилища — Мефапу. И вот Мефап отправляется в освобожденную страну: он принимает — будем продолжать легенду, переливая ее в историю — от аргосца Эпителия найденный им талисман Аристомена и на основании его, а также и своего прочего святительского знания и опыта, учреждает в Андании мистический культ элевсинских богинь.
Поручение было из самых почетных, и гордость апостола законна. О своей деятельности он сам оставил потомкам свидетельство в той надписи, которую он велел вырезать на пьедестале своей статуи, посвященной им в палатку Ликомидов в Афинах:
Дом я очистил Гермеса и путь благодатной ДеметрыС Дщерью ее первородной, в том граде, в котором МессенаПраздник святой учредила во славу Великим богиням.
Гермес здесь назван наряду с Деметрой и Корой: родовой бог афинских Кериков не мог отсутствовать в культе, учрежденном афинским Ликомидом. О других его особенностях оповещает знаменитая анданийская мистическая надпись, состоящая из 200 без малого строк.
Кто ныне стал бы подходить к ней со священным трепетом, надеясь найти в ней сам талисман Аристомена или уже, во всяком случае, изложение самой сути религии таинств, того бы постигло горькое разочарование: в ней говорится исключительно о внешностях культа и его благочинии, и при этом чаще упоминаются штрафы и даже телесные наказания его нарушителям; но если присмотреться ближе, то и из нее можно извлечь немало интересного. Вызвана она была прежде всего превращением самого культа из родового в государственный, состоявшимся в начале I в. до Р. X. — до тех пор, значит, т. е. в течение двух с половиной веков, им ведал определенный род, соответствующий элевсинским Эвмолпидам — быть может, род Кресфонтидов, потомков древних мессенских царей. Но вот последний иерофант из этого рода, Мнасистрат — по собственному ли почину, или по желанию народа — отдает свой святительский сан в распоряжение государства, а вместе с ним и «ковчег и книги»… по-видимому, те самые, в которых легенда видела талисман Аристомена. Эта передача вызвала и ряд других реформ, закрепленных в надписи.
Божества анданийских мистерий перечисляются в следующем, хотя и не очень строго соблюдаемом, порядке. На первом месте стоит, как это и понятно, Деметра; на втором — Гермес, в угоду Афинам и их Керикам; на третьем — великие боги, т. е. кабиры; на четвертом — Аполлон Карнейский, в ограде которого и происходил праздник — это нечто новое, но отнюдь не удивительное. Аполлон Карнейский был национальным богом спартанцев, иго которых лежало на Мессении в течение ряда столетий; теперь иго было сброшено, но Аполлон оставался Аполлоном, и его пришлось поставить в связь с возобновленным национальным культом возрожденной Мессении — интересный образчик греческой религиозности. Наконец, на пятом месте стоит богиня со страшным именем, робко нарекаемая в надписи описательным обозначением Чистой (Ηαγνα); это, как известно из других свидетельств, сама царица подземных глубин, Персефона, она же и Кора. Удивляет отсутствие ее супруга Аида, неустранимого участника священной драмы; но недоуменный вопрос не получает сколько-нибудь определенного ответа.
- Россия и Европа. Эпоха столкновения цивилизаций - Николай Данилевский - История
- Тяжёлый танк «Тигр». Смертельное оружие Рейха - Михаил Барятинский - Техническая литература
- Проблемы психологии народов - Вильгельм Вундт - Психология
- Цивилизация классического ислама - Доминик Сурдель - Культурология
- Доисторическая Европа - Николай Непомнящий - История