Духовный мир - Григорий Дьяченко
- Дата:27.11.2024
- Категория: Религия и духовность / Религия
- Название: Духовный мир
- Автор: Григорий Дьяченко
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Аудиокнига "Духовный мир" от Григория Дьяченко
📚 "Духовный мир" - это увлекательное путешествие в мир духовного развития и самопознания. Главный герой книги, Иван, ищет ответы на глубокие вопросы о смысле жизни, душе и Вселенной. Он погружается в мир медитации, мудрости древних учений и встречает на своем пути учителей, способных открыть ему новые горизонты сознания.
Автор Григорий Дьяченко в своей книге "Духовный мир" помогает читателям понять, что истинное счастье и гармония находятся внутри нас, и для этого необходимо лишь научиться слушать свою душу и следовать ее голосу.
🎧 На сайте knigi-online.info вы можете бесплатно и без регистрации слушать аудиокниги онлайн на русском языке. Здесь собраны лучшие произведения различных жанров, включая бестселлеры и книги о саморазвитии, психологии, фэнтези и многие другие.
Об авторе:
Григорий Дьяченко - известный писатель и психолог, специализирующийся на темах духовного развития и самопознания. Его произведения помогают людям найти внутренний покой и гармонию, раскрывая тайны человеческой души и Вселенной.
Не пропустите возможность окунуться в "Духовный мир" вместе с героем Иваном и открыть для себя новые грани духовного роста и понимания!
Погрузитесь в мир духовности и самопознания с аудиокнигой "Духовный мир" от Григория Дьяченко прямо сейчас!
Религия
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сравним положение людей, принимающих это свидетельство, с положением – не скажу материалистов и атеистов (контраст столь резок, что на него достаточно лишь указать), но с положением наиболее просвещенных представителей античного мира. Перенесемся в темницу Сократа. Афинский мудрец находится в ожидании скорой смерти. Он раскрывает пред своими друзьями доказательства бытия загробной жизни и будущего блаженства праведных, из которых многие сохраняют всю свою силу до настоящего времени. Относясь с уважением, хотя и не без критики, к религиозному преданию своей страны, он заимствует из него некоторые идеи, и заключает свою речь, говоря, «о надежде, которою нам нужно как бы очаровать самих себя». В последнем выводе он, очевидно, приходит к тому, что на философском языке должно назвать вероятностью будущей жизни. Эта вероятность оставляет широкое место сомнению, так что, в своей апологии, Сократ, сказав своим судьям, что он «умирает с полною надеждою», заканчивает, однако, следующими словами: «нам время расстаться: я умру, а вы останетесь жить. Чья доля лучше, этого никто не знает кроме Бога».
Хотя Сократа и нельзя вполне извинить в грехе горделивого самодовольства, однако, он, на сколько мы можем судить о нем без сомнения, является одним из лучших представителей человеческой природы. Его надежды относительно будущей жизни находят себе подкрепление в данных опыта. Душа человеческая имеет такие стремления, которые показывают, что она создана для участи другой и лучшей, чем какую она находит здесь на земле: вот общий источник аргументов в пользу действительного существования загробной жизни. Но душа весьма тесно связана с телом, и наука все яснее доказывает близость и прочность этой связи. Когда распадается тело, дух не уничтожается ли, как исчезает пламя лампы, когда догорает масло? Смерть не есть ли всеобщий закон природы, и не под влиянием ли тайной гордости человек считает себя исключением из этого закона? Вот главные основания сомнения. Это сомнение сильно обнаружилось в греческой мысли. Свет, просвещавший Сократа и некоторых из его первых учеников в последующем развитии философии не только не усилится, а скорее поблек. Современные исторические исследования, посвящая нас в мысли античного Востока, открывают нам доктрины, которые представляют небытие или, по крайней мере, уничтожение личности, как состояние самое желательное. В наше время скептицизм распространяет тьму, и материализм покрывает своим мраком надежды относительно будущего. Для многих из наших современников этот мрак гуще, чем он был для Сократа и Платона. Существование будущей жизни и будущего суда, в формах более или менее чистых или грубых, ясно признается большинством религиозных преданий, но там, где является сознательное размышление, мы весьма часто встречаем или отрицание, или надежду, смешанную с сомнением.
Кто принимает свидетельство Христово, тот находится в другом положении. В этом отношении можно сделать знаменательное сопоставление. Апостол Павел пишет филиппийцам, что он не знает чего ему желать: жизни или смерти, и эта его мысль может показаться одинаковою с мыслию Сократа, которою он заканчивает свою апологию. Но это сходство лишь кажущееся. При сходстве выражений, мысли и чувства этих двух людей глубоко различны. Павел имеет полную уверенность в существовании небесного жилища, доступ к которому может открыть смерть. Он пишет: «мы смотрим не на видимое, а на невидимое, ибо видимое временно, а невидимое вечно. Мы знаем, что, когда земной наш дом разрушится… мы имеем… жилище на небесах, дом нерукотворный, вечный» [119]). Он знает, что если иметь в виду только самого себя и свое личное счастье, то ему лучше умереть; но он знает также, что ему нужно исполнить, некоторые обязанности по отношению к настоящему миру; отсюда является у него колебание. Это колебание прекращается, когда он понял, что время его отшествия настало, и долг удерживавший его на земле, исполнен, тогда он всецело предается вечным надеждам и воспевает победную песнь [120]), ибо с верою принял слова Того, Кто сказал: «в доме Отца Моего обителей много, Я иду приготовить вам место». Таково, по отношению к будущей жизни, различие между уверенностью, проистекающею от принятия свидетельства Христова, и робкими надеждами, до каких дошла мудрость древних. Было бы легко отметить еще более резкое различие между верою в прощение грехов, основанною лишь на мысли о божественной благости, и уверенностью, основанною на вере в Христа, как искупителя.
Главные элементы свидетельства Христова входят в состав преданий, которые открыты для нападений критики и представляют такие трудности, которые может не замечать одно лишь предубеждение. Но ради частностей известного здания мы не должны забывать о его главных линиях. Критики, для которых трудности, касающиеся второстепенных пунктов, колеблют основания веры, на мой взгляд похожи на человека, который, рассматривая какой-нибудь прекрасный храм, подходил бы к каждому камню и, везде находя какие-нибудь недочеты, пришел бы к отрицанию красоты здания в его целом. Есть хорошее средство для избежания этой опасности: нужно различить, какие доктрины служат духовною пищею христиан. Нельзя думать, чтобы благочестивые души питались одинаково всеми частностями догматики и культа своей церкви, – всеми одинаково отделами священного писания. Не трудно различить основные верования, на которых утверждаются их надежды, – доктрины которые, выражаясь школьным языком, можно назвать постулатами религиозной жизни. Умы, измученные сомнением, сердца, сокрушенные скорбью вследствие смерти дорогих лиц, или с беспокойством взирающие на неверность будущего, знают, что слово вечной жизни для души есть то же, что солнце, для глаз телесных. Совесть, которую тревожит сознание грехов знает, что слово прощения есть источник надежды и мира. Спасительность голгофского креста есть предмет простой, непосредственной веры, которая весьма отличается от богословских определений относительно способа заглаждения грехов. Людям, которые вследствие своей слабости готовы были впасть в отчаяние, небезызвестно, какое ободряющее и возвышающее средство представляет обетование божественной помощи и опыт благодеяний молитвы. Поэтому, изучая духовную жизнь отдельных лиц, можно распознать важнейшие черты свидетельства Христова и изъять их из сферы тех трудных вопросов, которые сопряжены с частностями и могут набросить на них тень. Любовь Божия, предназначающая к вечной жизни свои творения; прощение, возвещенное Богом, приобретенное Иисусом Христом и обещанное всем имеющим чувство истинного раскаяния; Дух Божий, источник силы среди слабости, даруемый искренно ищущим Его, – вот к чему всегда нужно возвращаться. За пределами времени – вечность; над хаосом страстей и бедствий человеческих – царство Божие, от которого отделяет нас грех, и в которое вводит милосердие Божие; царство святости, радости и мира, которое должно начаться на земле, чтобы достигнуть полного развития на небе – таков предмет веры и надежды христианской. Это царство существует, об этом свидетельствует Христос. Мы должны, по мере наших сил, стараться об его осуществлении, это есть наша главная обязанность, в которой объединяются все другие наши обязанности.
При настоящих обстоятельствах особенно полезно держаться простых элементов свидетельства Христова, выделив их из окружающих их второстепенных элементов. В этом отношении усилия отрицательной критики могут быть рассматриваемы, как относительное благо. Развитие совершенных наук у очень многих людей колеблет доверие к религиозному преданию, взятому в его целом. Много сомнений возникает относительно богословско-догматических определений и относительно значения и смысла всех отделов св. писания. Печальна участь тех людей, которые не умеют различать оснований веры от построений, сделанных на этих основаниях. Сомнение, касающееся окружности веры, легко может поколебать ее центр и даже иногда (можно привести по этому случаю замечательные и печальные примеры) ниспровергнуть основы всего нравственного порядка. Вот почему весьма важно отметить, что, в своих существенных элементах христианская вера существовала ранее не только богословских исследований, но и редакции св. писания нового завета. Новый завет не был еще редактирован, когда св. Стефан умирая, предавал душу свою Спасителю и возносил за своих палачей молитву души, возрожденной силою евангелия. До соборов, до образования канона, церковь поклонялась Отцу небесному, почитала Христа искупителя и взывала о содействии Духа Святого. Когда чувствуются приступы сомнения касательно некоторых второстепенных вопросов, благодетельно прибегать к той простой и крепкой вере, которая с самого начала была источником надежд верующих. (Извлечено в сокращ. из кн. Э. Навиля: «Свидетельство Христа и единство христианского мира». М. 1898).
- Религиозное измерение журналистики - Александр Щипков - Религиоведение
- Конец веры.Религия, террор и будущее разума - Сэм Харрис - Прочая научная литература
- «Запрещенные» удушающие приемы, техники дыхания, которые увеличивают силу, скорость и реакцию. По системе спецназа КГБ - Александр Травников - Самосовершенствование
- Человек, Бог и бессмертие. Размышления о развитии человечества - Джеймс Джордж Фрейзер - Биология / Зарубежная образовательная литература / История
- Полный годичный круг кратких поучений. Том I (январь – март) - Григорий Дьяченко - Религия