Духовный мир - Григорий Дьяченко
- Дата:27.11.2024
- Категория: Религия и духовность / Религия
- Название: Духовный мир
- Автор: Григорий Дьяченко
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Аудиокнига "Духовный мир" от Григория Дьяченко
📚 "Духовный мир" - это увлекательное путешествие в мир духовного развития и самопознания. Главный герой книги, Иван, ищет ответы на глубокие вопросы о смысле жизни, душе и Вселенной. Он погружается в мир медитации, мудрости древних учений и встречает на своем пути учителей, способных открыть ему новые горизонты сознания.
Автор Григорий Дьяченко в своей книге "Духовный мир" помогает читателям понять, что истинное счастье и гармония находятся внутри нас, и для этого необходимо лишь научиться слушать свою душу и следовать ее голосу.
🎧 На сайте knigi-online.info вы можете бесплатно и без регистрации слушать аудиокниги онлайн на русском языке. Здесь собраны лучшие произведения различных жанров, включая бестселлеры и книги о саморазвитии, психологии, фэнтези и многие другие.
Об авторе:
Григорий Дьяченко - известный писатель и психолог, специализирующийся на темах духовного развития и самопознания. Его произведения помогают людям найти внутренний покой и гармонию, раскрывая тайны человеческой души и Вселенной.
Не пропустите возможность окунуться в "Духовный мир" вместе с героем Иваном и открыть для себя новые грани духовного роста и понимания!
Погрузитесь в мир духовности и самопознания с аудиокнигой "Духовный мир" от Григория Дьяченко прямо сейчас!
Религия
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Долго, долго я говорил с этим господином, долго и много а давал ему советов и наконец пошел домой. Слава Тебе, Боже милосердый, показавшему свет этому человеку, – думал я, идя дорогой и сердечно радуясь обращению грешной души на путь истины. (Из № 24 «Ниж. Еп. Вед» 1865 г., см. «Душ. чт.» 1866 г.).
4. Возвращаясь в Москву из Нижнего Новгорода по железной дороге, я (рассказывает граф М. Толстой) заметил в уголке вокзала Владимирской станции монаха, внимательно читавшего книжку, по видимому молитвенник. Вид старца показался мне замечательным: седые волосы и белая, как снег борода как будто противоречили глубокому, весьма оживленному юношескому взгляду больших черных глаз. Когда он окончил чтение и закрыл книгу, я подсел к нему, и из разговора узнал, что он иеромонах Г., строитель одной общежительной пустыни, едет в Петербург по делам своей обители, что он монашествует уже более 30 лет, а в прежней мирской жизни был офицером лейб-гвардии *** полка.
– Как это случилось, – спросил я его, что вы из гвардии офицеров решились сделаться монахом? Верно, в вашей жизни случилось что-нибудь необыкновенное?
– Охотно передал бы я вам – отвечал о. Г… – повесть о моей жизни, или, лучше сказать, о милости Божией, посетившей меня грешного, но рассказ мой длинен. Скоро прозвонит звонок – и нам придется расстаться. Мы ведь в разных вагонах.
Я пересел к моему собеседнику в вагон. По счастью, там не было никого, кроме нас и он рассказал мне следующее. Грустно и стыдно вспомнить мне прошлое, – так начал о. Г… – Я родился в знатном и богатом семействе; отец мой был генерал а мать урожденная княжна. Мне было семь лет, когда отец мой умер от раны, полученной в Лейпцигском сражении; мать умерла еще прежде. Круглым сиротою поступил я на воспитание к моей бабушке, княгине. Там приискали мне наставника француза, бежавшего в Россию от смертной казни. Этот самозванный учитель не имел ни малейшего понятия о Боге, о бессмертии души, о нравственных обязанностях человека. – Чему я мог научиться у такого наставника? – Говорить по- французски с парижским произношением, мастерски танцевать, хорошо держать себя в обществе, обо всем прочем – страшно теперь и подумать!… Бабушка, старинная дама высшего круга, и другие родные любовались ловким мальчиком, и никто из них не подозревал сколько гнусного разврата и всякой преждевременной мерзости скрывалось под красивой наружной оболочкой. Когда минуло мне 18 лет я был уже юнкером в гвардейском полку и помещиком 2000 душ под попечительством дяди, который был мастер мотать деньги и меня обучил этому нетрудному искусству. Скоро я сделался корнетом в том же полку. Года через два я был помолвлен на княжне *** одной из первых красавиц того времени. Приближался день, назначенный для свадьбы. Но Промысел Божий готовил мне другую участь, видно, что над бедной душой моей сжалился Господь!
За несколько дней до предполагаемого брака, 15 сентября, я возвращался домой из дворцового караула. День был прекрасный; я отпустил своего рысака и пошел пешком по Невскому проспекту. Мне было скучно, какая-то необъяснимая тоска стесняла грудь, какое-то мрачное предчувствие тяготило душу… Проходя мимо Казанского собора, я зашел туда: впервые от роду мне захотелось помолиться в церкви! Сам не знаю, как это случилось, но я молился усердно пред чудотворною иконою Божией Матери, молился об удалении какой-то неведомой опасности, о брачном счастье. При выходе из собора, остановила меня женщина в рубище, с грудным ребенком на руках, и просила подаяния. До тех пор я был безжалостен к нищим, но на этот раз мне стало жаль бедной женщины, я дал ей денег и промолвил: «помолись обо мне!» Идучи далее, я стал чувствовать себя дурно, меня бросало то в жар, то в озноб, мысли мутились. Едва дошедши до квартиры, я упал без памяти, к ужасу моего верного Степана, который находился при мне с детства и часто (но, увы! безуспешно) предостерегал меня от многих дурных поступков. Что было после – не помню, только представляется, как будто во сне, что около меня толпились врачи и еще какие-то люди, что у меня страшно болела голова и все как будто кружилось вокруг меня. Наконец я совсем обеспамятел. Беспамятство продолжалось (как я узнал после) – двенадцать суток, и я как будто проснулся. Сознаю себя в полной памяти, но не имею сил открыть глаза и взглянуть, не могу открыть рта и испустить какой-нибудь звук, не могу обнаружить ни малейшего признака жизни, не могу тронуться ни одним членом. Прислушиваюсь – надо мной раздается тихий голос.
«Господь пасет мя, и ничтоже мя лишит. На месте злачне, тамо всели мя, на воде покойне воспита мя. Душу мою обрати, настави мя на стези правды имени ради Своего. Аше бо и пойду посреде сени смертные, не убоюся зла, яко Ты со мною еси» [90] (Псал. XXII).
А из угла комнаты слышу разговор двух моих сослуживцев; я узнал их по голосу. «Жаль бедного В…» – говорил один; «еще рано бы ему… Какое состояние, связи, невеста красавица».
– Ну, насчет невесты жалеть много нечего, – отвечал другой. Я уверен, что она шла за него по расчету. А В… точно жаль, теперь и занять не у кого, а у него всегда можно было перехватить, сколько нужно и надолго…
– Надолго! иные и совсем не отдавали. А кстати, вероятно, лошадей его продадут дешево, хорошо бы купить парадера (лучшего верхового коня).
Что же это? – думал я, неужели я умер? Неужели душа моя слышит, что делается и говорится подле меня, подле мертвого моего тела? Значит есть во мне душа, отдельная от тела, бессмертная душа? (Бедный грешник! еще в первый раз встретился я с этою мыслию). Нет, не может быть, чтоб я умер. Я чувствую, что мне жестко лежать, чувствую, что мундир жмет мне грудь – значит я жив! Полежу, отдохну, соберусь с силами, открою глаза, как все перепугаются и удивятся!
Прошло несколько часов (я мог исчислять время по бою стенных часов висевших в соседней комнате). Чтение псалтири продолжалось. На вечернюю панихиду собралось множество родных и знакомых. Прежде всех приехала моя невеста, с отцом своим, старым князем. «Тебе нужно иметь печальный вид постарайся заплакать, если можно», – говорил отец. – Не беспокойтесь, папа, – отвечала дочь, кажется, я умею держать себя, но, извините, заставить себя плакать не могу. Вы знаете, я не любила В…, я согласилась выйти за него только по вашему желанию; я жертвовала собой для семейства…
– Знаю, знаю, мой друг – продолжал старик – но что скажут, если увидят тебя равнодушною? эта потеря для нас большое горе: твое замужество поправило бы наши дела. А теперь, где найдешь такую выгодную партию?
Разумеется, этот разговор происходил на французском языке, чтобы псаломщик и слуги не могли понять. Я один слышал и понимал…
После панихиды подошла проститься со мною моя бывшая невеста. Она крепко прильнула губами к моей похолодевшей руке, и долго, долго, как будто не могла оторваться. Ее отвели насильно, уговаривая не убивать себя горестью. Вокруг меня слышались слова: «как это трогательно, как, она любила его!"
О связи мирские, как вы непрочны и обманчивы! Вот дружба товарищей, вот и любовь невесты! А я, жалкий безумец, любил ее страстно и в ней одной полагал свое счастье!…
Когда все разъехались после панихиды, я услышал над собой плач доброго старика Степана; слезы его капали на мое лицо. «На кого ты нас покинул, голубчик мой» – причитывал старик – «что теперь с нами будет! Умолял я тебя – побереги себя, барин! а ты не хотел и слушать. Погубили тебя приятели и вином и всяким развратом. А теперь им до тебя и горя нет; только мы, слуги твои, над тобой плачем!» Вместе со Степаном плакали и крестьяне мои, жившие в Петербурге по паспортам. Они любили меня искренно, потому что я не притеснял их и не увеличивал оброка. По совести признаюсь, что я поступал так единственно из беспечности: денег доставало мне с избытком не только на мои потребности, но и на все безобразия, какие приходили мне в голову.
Итак, вот где нашел я следы искренней любви: в сердцах простых людей, и рабов!
Наступила длинная, бесконечная ночь. Я стал вслушиваться в чтение псалтири, для меня вовсе незнакомой; никогда прежде не раскрывал я этой божественной, сладостной книги.
«К Тебе, Господи, воззову, Боже мой, да не премолчиши от мене, и уподоблюся нисходящим в ров. Услышь, Господи, глас моления моего, внегда молитимися к Тебе, внегда воз дети ми руце мои ко храму святому Твоему. Не привлецы мене со грешными, и с делающими неправду не погуби мене… Господь помощник мой, и защититель мой, на Него упова сердце мое и поможе ми, и процвете плоть моя: и волею моею исповемся Ему» (псалом. XXVII, 1-3 и 7). – «Господи, да не яростью Твоею обличиши мене, ниже гневом Твоим накажеши мене. Яко стрелы Твоя унзоша во мне, и утвердил еси на мне руку Твою. Несть исцеления в плоти моей от лица гнева Твоего, несть мира в костех моих от лица грех моих… Господи, пред Тобою все желание мое, и воздыхание мое от Гебе не утаися. Сердце мое смятеся, остави мя сила моя, и свет очию моею, и той несть со мною» (Псалом. XXXVII, 1-4, 10-11).
- Религиозное измерение журналистики - Александр Щипков - Религиоведение
- Конец веры.Религия, террор и будущее разума - Сэм Харрис - Прочая научная литература
- «Запрещенные» удушающие приемы, техники дыхания, которые увеличивают силу, скорость и реакцию. По системе спецназа КГБ - Александр Травников - Самосовершенствование
- Человек, Бог и бессмертие. Размышления о развитии человечества - Джеймс Джордж Фрейзер - Биология / Зарубежная образовательная литература / История
- Полный годичный круг кратких поучений. Том I (январь – март) - Григорий Дьяченко - Религия