Кровь и символы. История человеческих жертвоприношений - Олег Ивик
- Дата:02.10.2024
- Категория: Религия и духовность / Прочая религиозная литература
- Название: Кровь и символы. История человеческих жертвоприношений
- Автор: Олег Ивик
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ритуальные убийства в священных рощах описаны и более поздними авторами. О них повествует, например, живший в XI веке Адам Бременский, который в своей книге «Деяния архиепископов гамбургской церкви» подробно описывает святилище в Убсоле (ныне – Уппсала в Швеции):
«Теперь скажем несколько слов о верованиях свеонов[226]. У этого племени есть знаменитое святилище, которое называется Убсола и расположено недалеко от города Сиктоны. (…) Около святилища растет большое дерево с раскидистыми ветвями, зеленеющее и зимой, и летом, и никто не знает, какова природа этого дерева. Там также находится источник, где язычники совершают жертвоприношения, ввергая в него живого человека: если он не всплывает, то это обозначает, что желание народа осуществится[227].
(…) Ко всем их богам приставлены жрецы, ведающие племенными жертвоприношениями. Если грозит голод или мор, они приносят жертву идолу Тора[228], если война, Водану[229], если предстоит справлять свадьбы, Фриккону[230]. Свеоны, кроме того, имеют обычай каждые девять лет устраивать в Убсоле торжество, собирающее жителей всех областей страны. От участия в этом торжестве не освобождается никто. Цари и народы, вместе и поодиночке, все отсылают свои дары в Убсолу, и, что ужаснее всего, те, кто уже принял христианство, вынуждены откупаться от участия в подобных церемониях. Вот как происходит жертвоприношение. Из всей живности мужского пола приносится девять голов: считается, что их кровь умилостивит богов. Тела же этих животных развешиваются в близлежащей роще. Эта роща священна для свеонов, потому что, согласно поверью, благодаря смерти и разложению жертв ее деревья становятся божественными. Один христианин рассказывал мне, что видел в этой роще висевшие вперемежку тела собак, лошадей и людей, общим числом 72. А о многочисленных нечестивых магических песнопениях, которые они обычно исполняют, совершая обряд жертвоприношения, лучше будет вообще умолчать»{186}.
На острове Готланд сохранился камень с изображением сцены жертвоприношения. На дереве – повешенный человек, воины несут жрецам птицу, которая, вероятно, предназначается для следующего жертвоприношения. О том, что жертвы приносят именно Одину, говорит его символ – тройной треугольник; его держит в клюве другая птица.
В болотах на территории северо-западной Европы нередко встречаются мумифицировавшиеся тела людей, погибших насильственной смертью. Но были это невинные жертвы религиозного обряда или преступники, получившие заслуженное воздаяние, теперь уже сказать трудно. Археологических находок, которые можно было бы однозначно интерпретировать как жертвоприношения, нет. Шведский исследователь Ларс Леннурт писал: «Археологи не смогли найти подтверждения тому, что в Упсале в таком количестве совершались жертвоприношения; даже не найдены следы упомянутого храма. Скорее всего, языческий культ отправлялся под открытым небом и в более скромных и обыденных формах»{187}.
Впрочем, тот же Тацит сообщает, что любые казни преступников у германцев обставлялись в виде религиозных ритуалов: «…ни карать смертью, ни налагать оковы, ни даже подвергать бичеванию не дозволено никому, кроме жрецов, да и они делают это как бы не в наказание и не по распоряжению вождя, а якобы по повелению бога{188}. Он пишет, что у германцев «суровость наказания определяется тяжестью преступления: предателей и перебежчиков они вешают на деревьях, трусов и оплошавших в бою, а также обесчестивших свое тело – топят в грязи и болоте, забрасывая поверх валежником. Различие в способах умерщвления основывается на том, что злодеяния и кару за них должно, по их мнению, выставлять напоказ, а позорные поступки – скрывать»{189}.
По свидетельству Тацита, заупокойных человеческих жертв германцы не знали. «Похороны у них лишены всякой пышности; единственное, что они соблюдают, это – чтобы при сожжении тел знаменитых мужей употреблялись определенные породы деревьев. В пламя костра они не бросают ни одежды, ни благовоний; вместе с умершим предается огню только его оружие, иногда также и его конь. Могилу они обкладывают дерном. У них не принято воздавать умершим почет сооружением тщательно отделанных и громоздких надгробий, так как, по их представлениям, они слишком тяжелы для покойников. Стенаний и слез они не затягивают, скорбь и грусть сохраняют надолго. Женщинам приличествует оплакивать, мужчинам – помнить»{190}.
Этому сообщению противоречат песни «Старшей Эдды», которые, правда, создавались позднее (по поводу их датировки ведутся споры), а сохранились и вовсе в рукописи XIII века. Так или иначе, «Старшая Эдда» донесла до нас реалии раннего Средневековья. Здесь, в «Краткой песне о Сигурде», воительница Брюнхильд, собираясь покончить с собой, чтобы отправиться в загробный мир вместе со своим возлюбленным Сигурдом, отдает распоряжения:
Украсьте костер
коврами, щитами,
рабов положите
и яркие ткани;
пусть рядом со мной
сожжен будет конунг.
(…)
Пять рабынь мы возьмем
и слуг восьмерых
высокого рода
с собой на костер,
рабынь, что выросли
в доме отцовом…{191}
Ахмед Ибн Фадлан, арабский дипломат X века, подробно описывает похороны знатного норманна, на которых заупокойной жертвой (правда, добровольной) стала одна из его служанок. Ибн Фадлан называет умершего и его близких русами, но тогда это слово имело широкий смысл и могло употребляться по отношению к варягам, которых, безусловно, и имел в виду арабский дипломат.
«Если умрет главарь, то его семья скажет его девушкам и его отрокам: "Кто из вас умрет вместе с ним?" Говорит кто-либо из них: "Я". И если он сказал это, то [это] уже обязательно, – ему уже нельзя обратиться вспять. И если бы он захотел этого, то этого не допустили бы. Большинство из тех, кто это делает, – девушки. И вот когда умер тот муж, о котором я упомянул раньше, то сказали его девушкам: "Кто умрет вместе с ним?" И сказала одна из них: "Я". Итак, ее поручили двум девушкам, чтобы они охраняли ее и были бы с нею, куда бы она ни пошла, настолько, что они иногда [даже] мыли ей ноги своими руками. И они [родственники] принялись за его дело, – за кройку для него одежд и устройство того, что ему нужно».
Ибн Фадлан подробно описывает процесс похорон и сопутствующих жертвоприношений. Сперва покойного поместили во временной могиле, а родственники и друзья тем временем снаряжали его корабль для отправки в последний путь. Корабль поставили на помост, на палубе соорудили шалаш, внесли скамью и покрыли ее матрацами, подушками и византийской парчой. Рядом с кораблем соорудили подобие ворот, ведущих в загробный мир. В день похорон покойного, наряженного в парадную одежду, внесли на корабль. С ним положили его оружие, убитых собак, коней, коров, кур…
Потом друзья и родственники покойного поочередно совокуплялись с обреченной девушкой, приговаривая: «Скажи своему господину: "Право же, я совершил это из любви и дружбы к тебе"».
Вечером девушку трижды подняли над воротами, ведущими в загробный мир, и она рассказала, что же там происходит.
«Она сказала в первый раз, когда ее подняли, – вот я вижу моего отца и мою мать, – и сказала во второй раз, – вот все мои умершие родственники сидящие, – и сказала в третий раз, – вот я вижу моего господина сидящим в саду, а сад красив, зелен, и с ним мужи и отроки, и вот он зовет меня, так ведите же к нему».
Ибн Фадлан пишет: «После этого та группа [людей], которые перед тем уже сочетались с девушкой, делают свои руки устланной дорогой для девушки, чтобы девушка, поставив ноги на ладони их рук, прошла на корабль. Но они [еще] не ввели ее в шалаш. Пришли мужи, [неся] с собою щиты и палки, а ей подали кубком набиз[231]. Она же запела над ним и выпила его. И сказал мне переводчик, что она этим прощается со своими подругами. Потом ей был подан другой кубок, она же взяла его и долго тянула песню, в то время как старуха торопила ее выпить его и войти в палатку, в которой [находился] ее господин.
И я увидел, что она растерялась, захотела войти в шалаш, но всунула свою голову между ним и кораблем. Тогда старуха схватила ее [голову] и всунула ее в шалаш, и вошла вместе с ней, а мужи начали ударять палками по щитам, чтобы не был слышен звук ее крика, вследствие чего обеспокоились бы другие девушки и перестали бы стремиться к смерти вместе со своими господами. Затем вошли в шалаш шесть мужей из [числа]
- Комментарий к Федеральному закону от 26 декабря 2008 г. № 294-ФЗ «О защите прав юридических лиц и индивидуальных предпринимателей при осуществлении государственного контроля (надзора) и муниципального контроля» (постатейный) - Александр Борисов - Юриспруденция
- Художественная обработка металла. Эмалирование и художественное чернение - Илья Мельников - Сделай сам
- Завтра 3.0. Трансакционные издержки и экономика совместного использования - Майкл Мангер - Экономика
- История загробного мира - Ивик Олег - Религия
- Создание, обслуживание и администрирование сетей на 100% - Александр Ватаманюк - Программное обеспечение