Линия красоты - Алан Холлингхёрст
- Дата:05.11.2024
- Категория: Проза / Современная проза
- Название: Линия красоты
- Автор: Алан Холлингхёрст
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ник отложил письмо и поднял глаза на женщин. Больше всего его нервировало присутствие Джеммы — незнакомки, знающей все о его письме, об их с Лео романе, о том, неуклюжем и застенчивом Нике четырехлетней давности. Перед ней Ник чувствовал себя словно рядом с самой смертью: как будто он в больнице, где нет смысла юлить или о чем-то умалчивать, где все страхи уже подтверждены и превратились в диагнозы.
— Хотел бы я снова с ним встретиться, — сказал он.
— Он не хотел, чтобы его видели таким, — ответила Розмари.
— Понимаю, — сказал Ник.
— Вы ведь знаете, каким он был тщеславным! — В голосе ее послышался добродушный упрек, словно Лео и после смерти продолжал доставлять родным неприятности.
— Да, — ответил Ник. Ему вспомнилось, что на первое свидание Лео пришел в блузке сестры. А теперь на Розмари мужская рубашка — должно быть, рубашка Лео.
— Вечно беспокоился о том, как он выглядит.
— Он всегда прекрасно выглядел, — тихо ответил Ник. Это преувеличение словно распахнуло дверь к его чувствам: Ник попытался улыбнуться, но уголки губ его дрогнули и поползли вниз. Глубоко вздохнув, чтобы овладеть собой, он сказал:
— Я, конечно, пару лет его не видел.
— Да… — задумчиво сказала Розмари. — Знаете, мы ведь не знали, с кем он встречается.
— Не знали, — подтвердила Джемма.
— В дом он приводил только вас и еще старину Пита. Ну и, конечно, Брэдли.
— Я ничего не знаю о Брэдли, — сказал Ник.
— Они с братом вместе снимали квартиру, — объяснила Розмари. — Вы ведь, наверно, знаете, что он переехал.
— Да, помню, он хотел переехать. Как раз в то время, когда мы… Знаете, я до сих пор толком не понимаю, что произошло, просто… мы перестали встречаться.
Он не мог заставить себя произнести простую фразу: «Лео меня бросил», — перед лицом смерти она казалась слишком мелочной.
— Да, я подозревал, что у него появился кто-то еще. Это была правда, но не вся: мыслью об измене Лео он заслонялся от другой, более страшной мысли — о его болезни. Но Брэдли действительно был: наверняка широкоплечий, практичный, совсем не похожий на «цыпленка» Ника.
— Брэдли сейчас тоже болен, — сказала Джемма.
— А старина Пит умер, — добавила Розмари.
— Да… да, я знаю, — сказал Ник и откашлялся; у него вдруг пересохло в горле.
— Ну, с вами-то, кажется, все в порядке, — сказала Джемма.
— Да, со мной все хорошо, — сказал Ник. — Я здоров.
Они молчали и смотрели на него, словно полицейские, ожидающие от преступника признания или раскаяния.
— Мне повезло. И потом… я соблюдал осторожность. — Он положил письмо на стол и встал. — Может быть, хотите кофе? Или чего-нибудь еще?
Джемма и Розмари переглянулись и, кажется, согласились с неохотой, лишь из вежливости.
На кухне, пока закипал чайник, Ник подошел к окну и вгляделся в тонкую серебристую пелену дождя. Под окнами смутно маячили темные силуэты кустов, а на другой стороне улицы ярко сияли сквозь дождь освещенные окна соседнего дома, населенного людьми, которых Ник знал только в лицо. В одном окне горничная пылесосила ковер в кабинете. Где-то вдалеке траурно завывала сирена «скорой помощи». Чайник на плите тонко засвистел — пора было возвращаться.
— Как все это печально, — сказал Ник, внося поднос с кофе в библиотеку.
Прежде ему казалось, что слово «печально» применительно к смерти — блеклое, невыразительное преуменьшение. Но теперь он понял, что оно действует иначе: охватывает свершившееся, с одной стороны, предчувствием беды, и с другой — приятием и примирением.
Розмари подняла брови и поджала губы. В ней чувствовалось упрямое недоброжелательство, возможно вызванное застенчивостью; у самого Ника застенчивость проявлялась по-другому — он становился многословен, любезен и уклончив.
— Значит, вы с Лео познакомились по объявлению? — спросила она.
— Да, верно, — ответил Ник, хотя она, конечно, и так это знала.
Сам он никогда не понимал, следует ли этим гордиться или этого стыдиться, и не знал, что думают об этом женщины (Джемма со вздохом улыбнулась ему).
— Мне посчастливилось, что он выбрал меня, — добавил он.
— М-да… — ответила Розмари с некоторым сарказмом, и Ник сообразил, что разговоры о «счастье» сейчас, пожалуй, неуместны.
— Я хочу сказать, ему ведь отвечали сотни людей.
— Да, ответов было много.
Она снова полезла в сумочку и достала пачку писем, перехваченных толстой резинкой.
— О-о, — сказал Ник.
Розмари стянула резинку и надела себе на руку, чтобы не потерять. Действовала она быстро и уверенно, точь-в-точь как следует секретарше врача. И снова Ника поразило ее сходство с Лео.
— Я подумала, возможно, кто-то из этих людей вам знаком?
— Ну, не знаю…
— Мы хотим им всем сообщить.
— Ты думаешь, он с ними со всеми… — начала Джемма и не договорила.
Розмари аккуратно разложила письма в две стопки.
— Не хотелось бы беспокоить родственников тех, кто уже умер, — объяснила она.
Джемма кивнула.
— Вряд ли я кого-то узнаю, — признался Ник. — Очень маловероятно… — Он еще не освоился с вестью о смерти Лео, и меньше всего ему сейчас хотелось возиться с письмами.
Все конверты были надписаны одной рукой, теми же зелеными, иногда — красными чернилами, словно Лео засыпал письмами какой-то безумный воздыхатель. Снова и снова Нику бросалось в глаза имя: Лео, Лео, Лео. На некоторых конвертах он заметил армейские штампы.
— Вы не удивлялись, что ему приходит столько писем? — спросил он.
— Он говорил, это как-то связано с мотоциклом, с мотоциклетным клубом, — объяснила Розмари.
— Да, в свой мотоцикл он был просто влюблен, — подтвердил Ник, с горечью подумав, что это не просто фигура речи. — Неплохо придумано.
— Вот с этими, перечеркнутыми, он, насколько я понимаю, не встречался.
— Ему даже одна женщина написала, — заметила Джемма.
И Ник принялся просматривать письма — зная, что это бесполезно, лишь из уважения к Розмари, словно подчиняясь какой-то неприятной, но необходимой медицинской процедуре. Читать их было необязательно, однако первые два или три он прочел внимательно и со странным интересом — послания из прошлого от неведомых соперников, пытавшихся отнять у него Лео. Он вглядывался в рукописные строки, хмурясь и покачивая головой, чтобы скрыть свой интерес. Объявление Лео он до сих пор помнил наизусть, в том числе и широкие возрастные рамки: «от 18 до 40». «Привет! — писал Сэнди из Энфилда. — Мне немного за сорок, но я тут увидал твое объявление и подумал: а почему бы не попытать счастья старой канцелярской крысе вроде меня?» Розовой пластмассовой скрепкой к письму была прикреплена фотография плотного мужчины лет пятидесяти. Лео написал на полях: «Дом/машина. Старый?» И позже, видимо, после свидания: «Совсем неумелый». Гленн, «немного за двадцать», из Бэронс-Корта, турагент, сфотографировал себя «полароидом» в собственной квартире и в облегающих плавках. Он писал: «Обожаю развлекаться, особенно в постели! (Или на полу! Или на лестнице! Или… где угодно!)» «Не слишком ли?» — изумился Лео, а, встретившись с Гленном, сделал неутешительный вывод: «Члена под микроскопом не видать». «Дорогой друг, — писал темнокожий, с серьезным лицом, Эмброуз из Форест-Хилла, — мне понравилось твое объявление. Быть может, ты и есть тот, с кем я хотел бы разделить свою любовь». Восклицательные знаки, которыми щедро усеивали свои послания прочие кандидаты, Эмброуз приберег на конечное: «Мира и счастья тебе!» На полях Лео черкнул: «Полная жопа. Зануда страшный» — однако Нику Эмброуз понравился, и он постарался украдкой запомнить адрес.
Ник просматривал письма и передавал их Розмари, а та складывала их в стопку, лицевой стороной вниз, возле кофейной чашки. Чувство новой игры быстро сменилось неприятным ощущением, что в этой игре он проигрывает. Однако от мысли, что всем этим мужчинам Лео предпочел его, Нику становилось чуть легче. Многие письма были нагловаты и развязны, но во всех чувствовалась уязвимость: эти люди умоляли незнакомца проникнуться к ним симпатией, возжелать их, не разочароваться в них при личной встрече. Одного человека он узнал по фотографии и пробормотал: «А-а!», но тут же пожал плечами и сделал вид, что просто прочищает горло. Это был испанец, красивой темной нитью вплетенный в гобелен ранних опытов Ника в гимнастических клубах и ночных барах, ставший для него почти символом лондонского гей-сообщества. Теперь он, должно быть, уже в могиле — Ник видел его на Прудах около года назад, он исходил молчаливым страхом и внушал страх всем окружающим. Теперь Ник узнал, что его звали Хавьер. Тридцати четырех лет. Работал в строительной компании, жил в Уэст-Хэмпшире. Скупые строчки любовного письма превратились в некролог.
- Сборник 'В чужом теле. Глава 1' - Ричард Карл Лаймон - Периодические издания / Русская классическая проза
- Улыбка - Рэй Брэдбери - Научная Фантастика
- Горячий аккорд (сборник) - Саша Ирбe - Поэзия
- Её Величество Любовь - Алекс Стрейн - Короткие любовные романы
- 20-ть любительских переводов (сборник) - Рид Роберт - Мистика