Абсолютные новички - Колин Макиннес
- Дата:04.07.2024
- Категория: Проза / Современная проза
- Название: Абсолютные новички
- Автор: Колин Макиннес
- Просмотров:1
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но атаку я начал первым.
— Как поживает твой гарем наоборот? — сказал я ей.
— Э? — переспросила моя Мама.
— Жильцы — жиголо, дружки — Джоуи, — продолжал я, чтобы яснее выразиться.
Будто в подтверждение моих слов, двое из них прошли в этот миг, помешав моей Маме сравнять меня с землей. А я видел, что она собиралась сделать это по ее едкому взгляду, который теперь трансформировался в тошнотворно-желанный, натянутый и заманчивый. Она включила его, будто лампочку, при виде двух мясистых Мальтийцев, которые прошли между нами, испуская запах мужества вместо дезодоранта.
Как только они протиснулись мимо нее к лестнице, обменявшись любезностями, она повернулась ко мне и прошипела:
— Ах ты, маленький крысенок.
— Матери лучше знать, — ответил я ей.
— Ты уже вырос из своих ботинок, — сказала она.
— Туфель, — поправил я ее.
Она набрала воздух в легкие и выдохнула его с шумом.
— Ты тратишь слишком много денег, вот в чем твоя проблема!
— Это как раз не моя проблема, Ма.
— Все вы такие, тинэйджеры.
— Я устал слушать это, — сказал я. — Хорошо, у нас ребят, слишком много бабок! Ну, скажи, что ты предлагаешь предпринять по этому поводу?
— Все эти деньги, — сказала она, глядя на меня так, будто у меня из ушей вываливались банкноты, и она могла подхватить их на лету, — а ведь вы еще только подростки, у которых нет ответственности, с которой можно тратить эти деньги!
— Послушай меня, — сказал я. — Кто сделал нас подростками?
— Что?
— Вы сделали нас подростками со своими парламентскими заседателями, — сказал я ей терпеливо. — Вы думали, «Это поставит маленьких ублюдков на их место, никаких легальных прав», и так далее, и вы сделали нас подростками. Отличненько. Это также освободило нас от обязанностей, не так ли? Потому что какие у тебя могут быть обязанности, когда у тебя нет никаких прав? А потом началось веселье, мы стали бросать деньги на ветер и неожиданно вы, стариканы, обнаружили, что, хоть у нас и не было никаких прав, мы имели власть над деньгами. Другими словами — послушай меня, Ма, — хоть вы и не собирались этого делать, вы дали нам деньги и отобрали обязанности. Ты следишь за ходом моих рассуждений? Ну, о'кей! Вы, взрослые, обнаружили, что сваренные вами законы дали вам все обязанности и никакого веселья, а нам — все наоборот, и вам это, естественно, не нравится. Ну, а нам, ребятам, это нравится, понимаешь? Нам это очень нравится, Ма! Пусть все так и остается.
Здесь я исчерпал себя. Почему я объясняю это им, говорю, как парень-Методист, если я им все равно не интересен?
Мама, которая не приняла этого (я имею в виду, мои идеи), хоть она и ухватила суть дела, теперь поменяла тактику, что насторожило меня. Она молча спустилась с лестницы и начала уговаривать меня зайти в ее личные апартаменты, что она делала и раньше, чтобы причинить мне какие-нибудь неприятности, и, как и раньше, я решил, что лучше просто уйти отсюда и не следовать за ней. Однако она разгадала мои мысли, потому что выскочила из своей комнаты, застав меня у открытой двери, и схватила меня за рукав.
— Я должна поговорить с тобой, сынок, — сказала она.
— В таком случае поговори со мной на улице, — ответил я ее, пытаясь выйти через дверь, но она не отпускала меня.
— Нет, в моей комнате, это очень важно, — продолжала нашептывать она.
Вот, пожалуйста, мы практически боролись на пороге, но тут она отпустила меня и сказала:
— Пожалуйста, зайди в дом.
Я закрыл дверь, но не пошел дальше коридора, и остановился в ожидании.
— Твой отец умирает, — сказала мне Мама.
Моей первой мыслью было то, что она лжет, а второй, что даже если она и не лжет, то пытается заполучить меня, ибо какая ей разница, жив он или мертв? Она пытается переложить на меня ответственность за что-то, с чем я никак не был связан, т. е. за старый заговор родителей и всех взрослых против ребят.
Но я ошибся, дело было не в этом, она что-то хотела от меня. После долгих хождений вокруг да около она сказала мне:
— Если с твоим отцом что-нибудь случится, я бы хотела, чтобы ты вернулся сюда.
— Ты бы хотела… — сказал я. Вот и все.
— Да. Я бы хотела, чтобы ты вернулся сюда.
— А почему?
Потому что я действительно не знал этого. Но я догадался по тому, как Мама опустила свои глаза и стала скромной и застенчивой девицей, — сначала я подумал, это для того, чтобы достичь нужного эффекта, но потом я понял: это было по-настоящему, и она ничего не могла с этим поделать.
— Ты хочешь, чтобы я вернулся, — сказал я, — потому что тебе понадобится мужчина в доме.
Она безмолвно согласилась, как пишут в женских еженедельных журналах.
— Чтобы старое местечко выглядело респектабельно, пока ты снова не выйдешь замуж, — продолжил я.
Мама все еще молчала.
— Потому что старина Верн, твой предыдущий продукт, такой беспросветный тормоз, что никто никогда не примет его за хозяина-мужчину.
На меня сверкнули глазами за такие слова, но я все еще не получил ответа, а наши мысли тем временем бились в воздухе и разнять их было невозможно, потому что неважно, насколько ты отрезан от близких родственников — даже если отрезан полностью и на веки вечные, всегда остается цепочка. Я имею в виду, что Мама знала очень многое обо мне, больше, чем кто-либо другой, и это связывало нас.
— Папа довольно-таки живой, сказал я. — Он ни на каплю не выглядит умирающим, по-моему. Ни на каплю не выглядит.
— Да, но я говорю тебе, что доктор сказал мне…
— В таком случае я спрошу, как мне быть, у Папаши, и только у Папаши, — сказал я. — А если Папаша когда-либо умрет, я спрошу, как мне быть у самого себя.
Она поняла, что на этом все закончилось, и не бросила на меня, как можно было ожидать, грязный взгляд. Вместо него я получил взгляд загадочный, она смотрела на меня так раз шесть за всю мою жизнь, таким образом говоря мне "Что за чудовище я вырастила? "
И я ушел.
На набережной реки, вдыхая свежий воздух, я остановился возле больших новых высотных зданий, похожих на рентгеновский снимок дома с содранной кожей, и смотрел на движущиеся под ними машины. Они ехали очень медленно, уверенно (пых, пых) и вкрадчиво, под мостом электрической железной дороги (с грохотом) и мимо электрической станции, похожей на супер-кинотеатр, к которому прикрепили литники. Спокойствие, великолепное спокойствие, хоть и довольно мрачное, подумал я. Тьфу на тебя, старая баржа, bon, bon voyage. Раздался радостный крик, я повернулся и стал наблюдать за малышами, расцветающими тинэйджерами, как можно их назвать, одетыми в маленькие джинсы и свитера, играющими на своей детской площадки с героями из Диснейленда, воздвигнутыми городским советом для того, чтобы усмирить их упрямое самолюбие. И тут бац! Кто-то очень больно хлопнул меня по плечу.
Я очень медленно повернулся и увидел одутловатое, покрытое струпьями лицо Теда Эдварда.
— Пиф-паф, — сказал я, веселя имбецила, целясь в него большим и указательным пальцами, как пистолетом. — Плохой мальчик.
Тед Эд не сказал ничего, просто мрачно смотрел и испускал изо рта зловонное дыхание.
— И что это, — спросил я, — ты здесь слоняешься?
— Живу здесь, — сказал Эд.
Я уставился на чувака.
— Боже мой, Эд, — воскликнул я, — ты действительно можешь говорить!
Он подошел ближе, пыхтя, как гиппопотам, и неожиданно начал вертеть цепочкой от ключей, которую он прятал в кармане, до тех пор, пока она не начала жужжать, как пропеллер.
— Что, Эд? — спросил я. — Никакой велосипедной цепи? Никакого ножа-финки? Никакого чугунного лома?
И, кстати, он не был одет в свою униформу тедди-боя: ни вельветового сюртука, ни громадных четырех-инчевых говнодавов, ни галстука-шнурка — только эта безумная прическа, набриолиненные кудри, спадающие на лоб высотой в один инч и его брюки-трубы, бывшие последний раз в стирке еще в эру Эттли. Чтобы остановить вращающуюся цепь, он попытался схватить ее той же рукой, которой ее вертел, ушиб красные костяшки своих пальцев, вздрогнул, сделал обиженное лицо, а потом свирепое и вызывающее, когда сунул руку вместе с цепью обратно в свои вонючие старые штаны.
— Переехал, — сказал он. — Сюда.
— А вся шайка? — спросил я его. — Вся знаменитая Докхедовская шайка?
— Без шайки, — сказал Эд-Тед. — То-ко я.
Я должен объяснить (и надеюсь, что вы поверите, хоть это и правда), что Эдвард и я родились и были воспитаны, если можно так сказать, в двух шагах друг от друга, на Хэрроу-роуд в Килберне, и носились везде вместе в коротких штанишках. Позже, когда движение тедди было в самом разгаре, Эдвард на некоторое время пропал и вступил в одну из волчьих стай тедди-боев, или как они там называются. Позже он прошел всю высшую школу Тедов на Хэрроу-роуд и достиг кондиции полностью оперившегося тедди-боя — щелеобразные глаза, односложные слова, грязные ногти, и все прочее — и бросил своих горюющих Маму и Папу, которые дали ему три воодушевляющих восклицания, и эмигрировал в Бермондси, чтобы присоединиться к банде. Если верить историям, рассказанных Эдом мне, когда он изредка покидал свои джунгли, переходил границу, попадал в цивилизованные части города, и пил со мной кофе, он жил старой доброй жизнью. Смелый, упрямый и целеустремленный, он бил посуду во всех ночных кофейнях, короновал избранных коллег железными рычагами в глухих тупиках и на автостоянках, и даже появлялся в телепрограмме, посвященной Тедам, где он фотогенично пялился в камеру и ворчал.
- С новым годом! - Дмитрий Евгеньевич Аринин - Рассказы / Детские приключения / Детская проза
- Собрание сочинений в 14 томах. Том 5 - Джек Лондон - Классическая проза
- Чудесная ферма мистера Мак Брума - Сид Флейшмен - Прочая детская литература
- Маркетинг интернет-магазина - Маргарита Акулич - Прочая научная литература
- Сказки Красной Шапочки - Майкл Бакли - Детская проза